Принесли зажжённый факел. Народ на площади нетерпеливо заёрзал – все столпились здесь у эшафота с самого рассвета, ожидая очередной казни. Ведьма – девушка лет двадцати со светлыми волосами и ангельским лицом уже была привязана к столбу. Слуги уже натаскали хворост и полили его маслом – чтобы быстрее разгорался. Глашатай уже прочитал приговор.
- Подумать только, такая юная, такая невинная, а ту да же – ведьма. – Причитал какой-то старичок.
Её зелёные глаза были устремлены в небо. Она пленяла всех своей красотой. Когда палач поднёс факел к костру, и робкие язычки пламени начали лизать сухие ветки, почти все мужчины на площади подались в сторону эшафота, с желанием освободить её. Но когда их взгляд скользнул по закованным в латы рыцарям, выстроившимся кольцом вокруг костра, всё их благородство мигом испарилось.
Девушка не смотрела на огонь, даже когда он коснулся её платья, она покорно смотрела на небо. Она хотела умереть молча. Боль ожгла её тело, но на лице её боль не нашла отраженья.
- Так их!
- Жги антихристов!
- Гори ведьма проклятая!
Взревела толпа. Сторонний наблюдатель подметил бы, что кричали в основном женщины. Мужчины смотрели молча.
И вдруг всё замерло. Замерла толпа, застряли крики в их ненасытных глотках, не дышали стражники. Палач уставился на девушку стеклянным, не видящим взглядом. Замер огонь. Замерло само время. Лишь девушка не верящим взглядом смотрела по сторонам. С удивлением она увидела, как языки пламени в шаге от неё снова пришли в движение, тогда как остальной огонь оставался неподвижен. Пламя сложилось в человеческую фигуру, затем опало, оставив на своём месте крылатого мужчину. Он был высок, но, как она отметила, не строен, а скорее худощав узловат, его мышцы тонкими тугими канатами натягивали серую кожу. Одет он был в коричневый монашеский балахон, без рукавов. Подол одеяния от пояса и ниже был разделён на четыре части. Под подолом проглядывали синие свободные штаны, стянутые поножами. Босые ноги вместо пятки оканчивались когтем, как у птицы. Когти были и на руках. Длинные тёмные волосы перетягивал золотой обруч с изумрудом, а глаза то его меняли цвет, когда он моргал, то зрачки его становились вертикальными, но взгляд всегда оставался каким-то ласковым и тёплым. За спиной его развевались огромные белые крылья в чёрных пятнах.
- Ты хочешь жить? – Спросил он, заглядывая в её глаза.
- Мне всё равно. – Ответила она. Удивление он неожиданного появления незнакомца уже прошло, поэтому голос её был ровен и спокоен. – Пусть будет то, что предназначено судьбой.
- Судьбой? – Он усмехнулся, но улыбка получилась грустной. – Судьбой тебе теперь предназначено умереть здесь и сейчас. Затем возродиться в новом теле, потеряв всю память этой жизни. А значит, и потерять те знания, которые могли бы послужить хорошему делу!
- Кто ты? Ты один из ангелов этого Христа, во имя которого меня отправили на костёр?
- Я – неприкаянный! – Во взгляде его промелькнули молнии. - Я не ангел и не демон – я то и другое. Я не служу ни свету ни тени – я сам выбираю свой путь. Зови меня Арх.
- Что ж, Арх, зачем ты пришёл ко мне на смертном одре? Зачем ты спрашиваешь, хочу ли я жить, если знаешь, что я всё равно сегодня умру?
- Я хочу предложить тебе выбор. – Глаза его снова наполнились теплотой. – Если ты пойдёшь со мной, ты оставишь это тело, но взамен я дам тебе новое, любое по твоему выбору. И ты сможешь использовать свои знания во благо другим.
- И ты, конечно, хочешь, чтобы я отдала тебе душу.
- Мы, неприкаянные охраняем ворота мира, мир чудовищ и порождений зла. Мир, который эти люди называют адом. И поскольку из этого мира можно попасть в любой другой, мы охраняем его изнутри. Вся наша жизнь – вечное сражение не прекращающееся ни на секунду. В том мире нет света, мы несём его в себе. Мы вечно сражаемся с величайшим многоликим зверем. Имя ему – легион.
- Но я не могу сражаться. – Растеряно ответила она. – Я не воительница и не хочу ей становиться.
- Я и не заставлю тебя этого делать. Ты целительница, Ты знаешь силы природы. Твоих умений хватит. Чтобы поддерживать в нас надежду и свет. Ты с нами?

Девушка с минуту пристально смотрела на него, а затем неуверенно кивнула своими пшеничными локонами. Улыбнувшись, он одним взмахом когтей перерубил стягивающие её верёвки и подал ей свою серую ладонь. Она робко коснулась его своей прекрасной ладошкой и, шагнув ближе к нему заглянула в его глаза. Он смотрел на неё с теплотой и заботой, но не так, как она привыкла видеть взгляды других мужчин. Не с восторженной любовью или безобразной похотью. Так смотрел на неё отец. Так мог бы смотреть брат.
Арх спустил её с костра к светящемуся проходу, за которым в сумерках угадывались очертания огромного замка. Тянуло запахом серы.

- Это Дистиндэ Мойнин, - Сказал он, указывая на замок. - «Последняя надежда» - самый последний форпост перед лицом хаоса, и твой новый дом. Добро пожаловать.
Они шагнули через проём в мирах, который тут же закрылся за ними. На площади продолжала реветь толпа, глядя на объятое пламенем бездушное тело ведьмы.