[Всё на месте - цветы и трава,
Ты сгорел - я осталась жива.

Я учусь грустить, улыбаясь.
слишком много печальных историй.]


Она не придет - её разорвали собаки,
Арматурой забили скинхеды,
Надломился предательский лёд.

«Доброе утро…» - буду бормотать я, все еще не раскрыв глаза от усталости, все еще пытаясь цепляться за ускользающий сон. Мой голос, несомненно, хриплый и еле слышный, потому что душа еще в крепких объятьях Морфея, а видите вы лишь оболочку. Вы не заметите, конечно, тусклого взгляда, полуоткрытого, который смотрит из-под ресниц на мир, который не думал меняться. Все то же солнце всходит каждое утро, все та же луна появляется с приходом ночи, на улице небеса постоянно роняют слезы. По вечерам, потому что вечером все затягивается непроглядными темными тучами и становится как-то чересчур страшно. Но это ничего. Вы не заметите так же погасшего взора, упрямо закушенную губу, сжатые кулачки – все это, вы спишите на не проснувшееся состояние апатии.

Её руки подготовлены не были к драке,
И она не желала победы.
Я теперь буду вместо неё.

Я налью себе горячий кофе и буду, не мигая, смотреть на горящий экран телевизора, а после вновь достану тетрадь и начну учить пройденный материал. Через пару часов, я опять начну засыпать, и снова налью себе кофе, сетуя на то, что в доме сроду не было стрихнина или мышьяка. Хотя зачем это все мне? Душа итак разорвалась по швам, а вместо сердца – зияющая открытая рана, которую временно подлатал кофеин и валерьянка. По графику, я опять уткнусь в учебники и буду что-то упорно писать, пока рука не начнет болеть, и думать только об этом. О том, что пишу…

Она плавает в формалине,
Несовершенство линий
Движется постепенно.

Вы не заметите так же, до чего я бледна, а если все-таки почувствуйте, что что-то не так, то решите, что я просто не бываю на улице и скрываюсь от солнца. Позвольте, солнце у нас осторожными лучами подкрадывается только на рассвете, да и поймать его сложно. Но я словом не обмолвлюсь, что у меня просто нет времени на это, и даже, несмотря на то, что я постепенно задыхаюсь от нестерпимой боли в горле, и пугающей пустоты в груди, я не хочу туда выходить.

У меня её лицо её имя,
Свитер такой же синий,
Никто не заметил подмены.

Сначала я думала, что я, действительно, слишком много занимаюсь, мало кушаю, и поэтому худею. А теперь мне кажется, что это просто нервы. Аппетит пропал, а жизнь во мне поддерживает кофе, манговый чай, порой шоколадка, конспекты и включенная icq с парами открытых окон. Боюсь даже думать, что будет, когда июль закончится и наступит нежданный отдых. Впрочем, думаю, может к тому времени шок пройдет. Наивная…

Она не придет - руки были в змеиной норе,
Голова в осином гнезде,
А спина в муравьиной куче.

Вы скажете, что я странная, а я отвечу: вы просто меня не знаете. Потому что даже я себя не понимаю. По крайней мере, сейчас. Все как-то слишком несправедливо и жестоко. И слез нет. Вы слышите? Я даже не плачу, только с наступлением темноты, и когда остаюсь одна. Какие-то тени в углах, и холодный ветер, пробираясь с ночной улицы, царапает мою кожу колючими прикосновениями. А в голове ужасно трещат одна за другой мысли, которые я отчаянно прогоняю и спасительно падаю в пропасть сна, закрываясь от всех.

Буду я - я из более прочного теста,
Я достойна занять это место,
Я много делаю лучше.

И все жду. Глупо, глупо, правда. Я просто еще не верю, я все жду… не могу смириться с этой бессмыслицей. Так просто не бывает. Только не так. По-другому… все просто обязано было быть по-другому. Иначе.

Я, наверное, что-то не то играю,
Я не знаю, кто эти люди,
Улыбаюсь немного странно.

Заподозрят, что я не она – другая,
Я не знаю, что тогда будет,
Претворюсь больной или пьяной.

Я никогда не говорю "доброе утро". Оно не бывает таким.

Настроение сейчас - не в адеквате