... отрывок из автобиографического эпоса низвестного автора М.Томски...

* * *

примерно через три с половиной часа пешего хода, чуть после полудня, мы прибыли с почетной миссией в ПГТ с поэтическим названием Есиль. При свете дня, это поселение явно не дотягивало до заявленного уровня Поселок Городского Типа.

Как можно было совершенно логично предположить, единственной постройкой городского типа оказалось здание Райкома Партии. Выгодно выделяющееся среди леса бревенчатого одноэтажья сельскохозяйственных лачуг и будучи единственным ровно стоявшим зданием, оно представляло собой прямо таки воплощение Черного камня Каабы. Моногамно-железобетонно-серое… Такое же твердое и непоколебимое как сам курс Партии. На такие же серые бетонные братья – истуканы по всей стране Советов от Калининграда до Курил молилось 250 миллионов счастливых человекоорганизмов. Официально, границы между партией и народом вроде как бы и не было… Но только официально. Служебные машины, спецраспределители, блат, власть.  Тут, в Есиле, пропасть между партийцами и простым народом явно подчеркивала огромная лужа, отделяющая единственный в городе асфальтовый атолл с райкомом от суровой действительности этого мира. Это был естественный барьер из затухшей тины и грязи, лишний раз подчеркивающий неподступность простых смертных к касте партийцев. На той стороне Луны, на солнце сверкали три натертые до блеска Волги – одна белая, самая новая, как собственно и положено для председателя и две серых, для зама и председателя комитета профсоюза. Будучи министерским сынком, я к тому времени неплохо разбирался в символах коммунистической иерархии, в том числе в машинах и их номерных знаках. Шоферы коротали время копаясь в моторе пристроившегося рядом  забрызганного осенней грязнью УАЗика председателя колхоза, которого видимо драли на втором этаже.

Вторым культовым зданием города был Универмаг, выстроенный на месте старого сельпо, о чем свидетествовало противоречивость названия на самом здании и таблички на двери. Мы углубились во внутрь.

Тяжело ступая кирзовыми сапогами по скрипящим половицам, мы обнаружили мирно дремлющую у прилавка продавщицу. Заходи, бери все, что хочешь. Вот он - рог социалистического изобилия. Да здравствует коммунизм, наставший и торжествующий в отдельно взятом есильском сельпо! Да и не только здесь… От тихоокеанского берега до Балтии, от Анапы до Анадыря... О тотальном и бесповоротном наступлении коммунизма в отдельно взятой стране можно было судить по АБСОЛЮТНО пустым полкам сельского магазина. Заколоченные наглухо ставни символизировали   блокпосты кордона  и колючую проволоку по периметру шестой части суши, надежно защищали новейшие завоевания социализма – пустые полки. С практической точки зрения, они не пропускали свет во внутрь, так же как и границы не пропускали пластинки Пинк Флойда, который в этом помещении был явно лишним. Абсолютную полноценность картине добавлял сентябрьский  ветер, который, завывая в щелях, срывал с пустовавших годами полок толстый слой пыли, которая игриво искрила в солнечных лучах, пробивающихся в помещение сквозь дырявые, словно изрешеченные пулями стены. Такую потрясающую иллюминацию могли позволить себе воссоздать разве что Пинк Флойд или Жан-Мишель Жарр, потратив на это целое состояние и вооружившись на сцене сотнями лазеров и прожекторов и сотней светоинженеров управляющими этой световой артиллерией. Здесь постановщиком шоу выступало время, ни капли не пощадившее гниющий и трещащий по швам материал. Такое невозможно со 100% аутентичностью воссоздать ни в нью-йоркском музее супермодными мастерами инсталляции калибра Ильи Кабакова или астрономическим бюджетом Голливуда с размахом воображения гения Спилберга умноженного на гуру декораций Джорджа Лукаса. Такое было возможно увидеть только в натуре, только в отдельный взятое время, только в одной отдельно взятой стране, только в отдельно взятом поселке городского типа Есиль, который сбился с пути и глубоко застрял в колее времени, где-то посредине Великого пути к Счастливому будущему.

В ракурс взгляда попал одиноко пылящийся ценник 956 руб. Приглядевшись, я понял, что магазин не абсолютно пуст. Свет надежды и веры в светлое будущее задребезжал в конце туннеля моих извилин. Как затерянная посередине млечного пути, в абсолютном вакууме космоса планета подарившая нам жизнь, посреди магазина стояло НЕЧТО. Единственный товар. Все же не так все плохо в СССР. И абсолютно не зря мы никого сюда не пускаем – вдруг ИМ станет ужасно завидно как у нас здесь все хорошо. Конечно не трудно угадать, какой атрибут в жизни больше всего нужен советскому колхознику за 956 рублей? О чем так сокровенно мечтает каждый труженик серпа или доблестная доярка? Кузнец Иванов и конюх Сидоров? Свинарка Петрова и агроном Кузьмич. Правильно, они мечтают о пианино «Красный Октябрь»…

Я ступнул ближе и приподнял крышку пыльного пианино. Клавиши напоминают мне мою жизнь - черные и белые полосы… Но конечно же белых  больше. На семь белых - пять черных… Я достал папироску и прикурив закрыл глаза. Не все так плохо… Есть что то высшее… там в небесах…  the Great  Gig in the Sky Пинк Флойда - в пустом помещении магазина была божественная акустика

Я первый раз в жизни играл эту вещь с закрытыми глазами…

Занавес

[320x240]

фотография автора, окт 2005 года