Пятый вопрос – это Русская эпоха в истории Православия. Киевский период русской государственности. Воплощение византийской теократической традиции на русской почве. Московский период русской государственности и проблемы в церковно–государственных отношениях. Падение Византии, как переломный момент в истории Вселенского Православия. Древне-русское теократическое сознание. Петербургский период русской государственности. Угасание старого теократического сознания и восприятие западной теократической модели. Петр Великий и торжество западного абсолютизма. Синодальный период в истории русского Православия.
Следующий вопрос затрагивает тему взаимоотношений Церкви и государства в Русской истории. Эта тема важна, так как Россия в исторической судьбе Православия занимает исключительное место. Как и Православие, есть один из главнейших факторов в истории России. И не случайно историю русской Церкви невозможно выделить из истории России. В этой части можно указать на три основных этапа развития этих отношений – это киевский, московский и петербургский.
Факт известный, что христианство на Русь пришло раньше, прежде чем стало официальной религией, а принятие его в дальнейшем, так же как и в Болгарии, являлось делом государственным. На Руси пришлось выбирать между старым Римом и новым, и она его сделала в пользу Византийского Православия. С именем святого князя Владимира связано рождение русской Церкви и начало ее исторического пути.
Необходимо отметить один момент, что христианство на Руси насаждалось « сверху» государственной властью и утвердилось на русской почве в кирилло-мефодиевском варианте. Это было воплощение той же византийской традиции, только в славянском переводе.
Киевский период русской истории был не очень продолжительным, лишь от крещения и до татаро - монгольского нашествия. Он воспринимался долгое время как подготовительная или вводная часть перед будущим расцветом, который видели в истории Московского Царства. Но и в эти годы были несомненные успехи христианства. «История Православной России начинается с христианского максимализма, с подлинной «переоценки ценностей» в свете Евангельской истины».[1стр346]. И такие князья как Святой Владимир или Владимир Мономах являют собой милосердие и справедливость на заре русской государственности.
Отношения Церкви и государства представляют небывалую гармонию и согласие, особенно в начале киевского периода, когда Церковь доминирует в этих отношениях. Примером тому может послужить «Церковный устав св. Владимира», в котором была определена сфера церковного влияния, и государство не вмешивалось в дела церковные. Круг же дел, которыми с этого времени занимался церковный суд, был даже обширнее чем в Византии, что позволяло действеннее влиять на перерождение общества.
В этот период Церковь была свободна от государства, поскольку не являлась ни национальной, ни «автокефальной» и сознавала себя частью греческой Церкви. Константинопольский иерарх находился вне сферы влияния русских князей, да и каноническая зависимость от греков была бесспорной. Правда, были попытки препятствовать такому положению вещей. В частности, Ярославом Мудрым (1051) на киевскую кафедру поставлен был русский митрополит Илларион. Однако церковный авторитет был высок. Очень часто голос Церкви звучал не только как назидание, а порой и как обличение. Это, например, видно из жития преп. Феодосия, когда он активно участвует в разрешении княжеских междоусобиц. «В истории отношений христианской Церкви и христианского государства, киевский опыт, несмотря на всю краткость и хрупкость, можно рассматривать как одно из лучших христианских достижений»[1,стр346].
Монгольское иго открывает новый период в Русской истории. Центр государственной власти переходит на северо-восток в Суздальскую область, куда передвигается и центр митрополии. После расцвета Суздаля и Владимира, который охватывает 13 век, начинается «собирание земли Русской» вокруг Москвы. Исторически важным фактом в происходящих событиях является союз Москвы и Церкви, когда иерархический центр связывает свою судьбу с одной династической линией. Стоит отметить, что отношения между властью и Церковью постепенно начинают меняться. По началу это выглядело как репрессивные меры против отдельных иерархов, особенно во времена междоусобиц. Однако Русская Церковь продолжает участвовать и в государственных делах, и в своем патриотическом служении, тем более голос ее был более веским и независимым, когда он звучал от Вселенского Православия. Такие русские первосвятители как Петр, Алексий, Иона сознавали это высокое значение и поддерживали авторитет церковной власти.
Но чем более возрастала мощь Москвы, тем крепче становилась и власть князя, при этом авторитет митрополита становился все слабее и слабее. Подчинив же себя династии московских князей, Церковь незаметно сама оказалась во власти этой линии, став в дальнейшем чуть ли не инструментом в их руках. Весь этот период происходит медленное подчинение Церкви государству. С особой силой вся зависимость проявиться во времена Московского Царства.
Стоит указать еще несколько причин, которые непосредственно будут влиять на изменения в церковно-государственных отношениях. Татаро-монгольское иго стало тем глобальным бедствием, которое привело к страшному нравственному упадку. Опыт двух столетий рабства не мог не дать своих плодов. Та мораль, которая главенствовала в эпоху ига, когда наблюдался рост Москвы, да и вся эта картина нравственного состояния общества повлияла как на религиозное, так и на национальное сознание, которое станет еще надолго мерой «святой Руси».
Следующей причиной является «национализация» русской Церкви, и ее освобождение от Константинополя. Кризис разразился в середине 15 века и был связан с соблазнами Флорентийской унии и крушением Константинополя (1453г). Этот кризис сказался и на русском церковном сознании. До этого времени Византия была той меркой и гарантией всего Вселенского Православия, на которую ориентировались все Православные народы. Но вот учителя и наставники оказались предателями, и это нарушило все связи и перечеркнуло авторитет матери Церкви. Русской Церкви приходиться самостоятельно решать вопрос о поставлении митрополита Ионы (1448г), что в принципе есть установление автокефалии. Но принятие такого решения было из необходимости. Правда, Русь до этого тоже тяготилась зависимостью от Константинополя и даже пыталась ослабить его влияние, но никогда не приступала канонических связей. С падением Царьграда на великого князя Василия II свалилась ответственная задача стать на страже Православия, так как он оставался единственным правителем свободного Православного государства. « И вот несомненным стало, что священная миссия Византии перешла теперь к Москве, теократическая мечта Востока нашла себе новое воплощение»[1,стр359].
Необходимо отметить, что Константинополь, подчиняя себе Москву, опирался все на ту же византийскую теорию единого царства. Мы уже знаем о последствиях этой теории из жизни других славянских империй. Москва так же сопротивлялась этой византийской теории. В 14 веке даже велись споры, и ей постепенно удается освободиться от нее. Но вот Москва осталась можно сказать единственной наследницей Византии. Да и исторические события складывались так, что подтверждалась старая византийская схема о странствующем Царстве. После падения Константинополя, через 20 лет русский царь Иван III вступил в брак c племянницей последнего византийского императора, и двуглавый орел - символ Империи законно приняла Москва. И вскоре псковский старец Филофей станет идеологом теории «Москвы - Третьего Рима». Так что Москва наследовала всю ту же византийскую теократическую идею, где очень часто власть царя становиться неограниченной, а значение митрополита или патриарха незначительным и крайне зависимым, а голос же самой Церкви еле слышным. Царствование Иоанна Грозного станет той высшей точкой русской теократии, и настоящей подлинной трагедией Русской Церкви. «…это торжество теократической мечты, этот взлет национально-религиозного сознания обернулся торжеством Московского Самодержавия, а в нем были не только византийские черты, но и черты азиатские, татарские»[1,стр360].
Далее следует семнадцатый век, в котором вскрываются проблемы предыдущей эпохи, и государство проходит через годы Смутного времени. Но кризис не был преодолен, обнажаются все новые и новые проблемы, особенно обостряется вопрос о соотношении Церкви и Царства. Это время, когда русское государство находится в состоянии переходного времени. Заметно меняется самосознание общества. В Москве ощущается атмосфера западного абсолютизма. Старое византийское и древне – русское теократическое самосознание уже не в чести, что даже царь Алексей Михайлович далек от него. Далее идут Никоновские реформы и раскол. Это и многое другое открывало дорогу торжеству западного абсолютизма при Петре Великом.
Оценка всей реформаторской деятельности Петра есть один из важнейших вопросов русской истории. Бесспорно одно, что она связана с резким разрывом исконной «теократической» традиции и сознательным принятием западной модели. Те изменения, которые произошли с ходом реформ, серьезно коснулись отношений Церкви и государства. В истории русского Православия наступает новый период – синодальный.
Для церковного сознания это проблема станет самой острой и больной. При старых отношениях Церковь, бесспорно, была несвободна от государства, но все-таки являлась отличной от него. И, прежде всего, в своем устройстве и бытии. «Симфония» властей церковной и царской часто нарушалась, особенно со стороны государства. Но при этом ошибки действительно воспринимались как нарушения, но государство признавало самое главное – это христианскую Истину и Церковь как ее хранительницу. Западное теократическое сознание имеет иные корни, так как родилось в борьбе против Церкви. Оно вообще лишило Церковь права влиять на государство, определив ей лишь место по «обслуживанию духовных нужд» народа. Мало того государство взяло на себя и задачи Церкви, и уже само определяет, как и каким образом необходимо их решать. Петр становиться проводником западного абсолютизма в своей стране. Через учреждение Синода, Русская Церковь становиться одним из государственных институтов, а Император судьей «Духовной сей Коллегии». Правда, Синод будет канонически признан восточными патриархами и сохранится иерархическая структура Церкви, но это не меняет всего существа проблемы. Лучше всего данный взгляд нашел выражение в «Духовном Регламенте» Феофана Прокоповича, где отношения Церкви и государства определены основными протестантскими принципами, которые были им перенесены на Русскую почву.
Чем же в реальности стали отношения, и какова скрытая ложь синодального периода, которую русская власть не отвергла до самой революции 1917 года. Церковь по существу не приняла реформы Петра. Это выражалось в том, что Императора воспринимали все в тех же категориях византийской и древнерусской теократической традиции, т.е. царь в глазах Церкви и народа оставался Помазанником Божиим. «в сакральном облачении, с крестом на голове, снова как икона священного христианского Царства»[1,стр381]. Взгляд государства на Царскую власть был иной и исходил из других предпосылок, которые были взяты из западной традиции, на принципах которой и было построено от времен Петра русское государство. Происходил парадокс, Русская Церковь помазывала в лице Императора западный абсолютизм. Через это открывается разница во взаимоотношениях, что и составляет главную ложь этого периода.
Но внутренние проблемы взаимоотношений зашли еще дальше. Церковь и государство приходят к той черте, за которой они как бы живут в разных «измерениях сознания». Постепенно Церковь начинает восприниматься как пережиток древности, как некий анахронизм. Однако над церковным сознанием продолжает довлеть старая теократическая идеология, которая не позволяет признать, по сути, свершившийся факт, что Церковь отделена от государства. Духовенство с этого времени будет восприниматься запуганным - третьим сословием, которое постепенно станет уходить в общественные низы. И это то же есть некоторый итог Петровских реформ. Исторический путь России был трагедией, и именно этот трагизм делает его таким значительным в истории Православия.

Ну, вот, вроде бы все. Выводы делайте самию