В этот день начала войны, не знаю почему, но я решил написать мемуары. Может из-за надежды о бессмертии моего имени, может из-за надменности а может от того что просто хочу сделать это. Не сколько для себя, а для своих потомков. Ведь мы так мало знаем о своих родителях. Прискорбно, но это действительно так. Что ж, начну пожалуй.

Я родился 28 апреля 1988 года в одном из роддомов Одессы. О котором, увы, ничего не знаю. Ни имён акушеров, ни номера отделения где я появился на свет. Могу сказать только одно, что эти самые акушеры были мастерами своего дела. Это действительно так, я не приукрашаю.
Я был очень желанным ребёнком. Первенец умер, да у меня должна была быть сестра, но обстоятельства потребовали обратного. Мама очень боялась верховного суда Советского Союза. Ведь после взрыва на ЧАЭС всем роженицам было приказано(!) сделать аборты. Я выжил благодаря моей отверженной семьи.
Своим рождением, еще не смышлёным и беззащитным я сделал ужасное преступление по отношению к своим спасителям. Я отнял у мамы возможность рожать. Тут и акушеры не могли ничего сделать. Моё рождение действительно было чудом. О этом я узнал уже позднее из историй моего папы. Он долго хранил тайну и когда я был готов, он рассказал мне всю суровую правду.
Семья, в которой я рос была баснословно богата. Отец получал зарплату превышающую оклад инженера (самая большая зарплата СССР) в много раз. Он работал на нескольких работах. Мама же нянчилась со мной до пяти лет. Я поздно начал говорить, в 4 годика. Хотя к этому времени уже мол ходить. Никогда не плакал по ночам и не был капризным. Воспоминания с детства до сих пор свежи в моём воспоминании. Я мог уснуть только на природе. Но ел и спал я отменно. Хоть и никогда не славился большим весом или ростом.
Жил я на 6-й станции Фонтана, в 47 доме, на первом этаже которого находился, и находится до сих пор, детский садик. В пять лет меня повели в садик. Это был первый шаг в моей жизни. Я хорошо помню тот день, очень хорошо.
Утром меня разбудило то, что меня одевали. Я перепугался, так как мама очень торопилась. Но не проронив ни единой слезы устремился в неизведанное. Мама вынесла меня на руках, пронесла через дворик и обогнув дом в маршруте, куда мы никогда не поворачивали. Я испугался и одновременно был удивлен. Мне всё было интересно. Дет сад был в другой стороне здания.
моему взору открылся деревянный, полуразрушенный заборчик за котором красовалась большая железная ракета. наклонившись и упершись на лестницу она устремила свой нос вверх, сквозь густую листву каштанов. Мама пронесла меня через главные дверцы, которые сейчас мне по плечи и подошла к женьщине в белом халате. Та лживо улыбалась. Поговорив о чем-то мама поставила меня на землю, присела и что-то мне сказала. Я тогда не всё понимал, но отчетливо помню "Я скоро прийду". С этими словами она встала и вышла за забор. Как только она пропала из поля зрения я зарыдал. тутже подключилась женщтна в белом халате. Успокаивала какойто погримушкой, но мне было не до неё. Потом вышел мальчик, более старший чем я. В руках у него был надувной мячик.
Он отошел подальше и начал со мной игратся. Я успокоился, но не на долго. Дальше пробел. Помню только что мне показали ящичек деревянный с ракетой нарисованой на дверце и сказаи - это твой. Больше я ничего не помню о первом дне.
Дальше пошла рутина. У меня не было друзей в детском саду, я был одиночкой, хотя и всех подначивал на разные игры. В детском саду начинался ремонт и забор отсраивали заново. Затем нам построили песочницу, в которой я очень редко игрался. Меня выгоняли... Я попал во вторую группу для самых маленьких. Затем, я перешол в старшую вместе со всеми.
Там я познакомился с учетилями, две из которых жили у меня в доме. Помню меня постоянно ругали за то что я не делал. Помню что мне никогда не давали игрушки, я приносил свои. Я был ребёнком богоча и у меня было восемь мешков игрушек... Там у меня был первые сексуальный опыт, выглядещий как игра.
Затем настали смутные времена. Я хороше помню как по телевизору показывали грузовик груженый трупами людей, которых вывозили из какого-то двора. Мама сильно была обеспокоина, а папа постоянно её успокаивал. По ночам я иногда просыпался от того что она плакала а он стоял рядом с ней у окна и успокаивал. Папа потерял с перестройкой всё, что мы имеил. Правительство отобрало.
Во дворе было шесть мальчиков и четыре девочки. Мы все были практически одногодки и всегда играли вместе.
Дима Миняйлик, старше меня на год, стал моряком и сейчас находится во втором рейсе. Судомеханик. Хороший парень.
Ацамаз Гутиев, асетинец, жил в соседней парадной. Потом он пошел на борьбу в 16 лет и савсем испортился. Теперь он со всякими "Сыш, Ва-а-ась"
Витя жил этажом выше меня. Он был заводилой практически всего, пока в 5 классе не уехал в Астрахань. Спустя 11 лет он вернулся. Мы общаемся и сейчас, хотя время нас ой как поменяло.
Владик, был среди нас изгоем, он редко играл с нами. Зарекомендовав себя как богатенький сынок и плакса он не находил среди нас поддержку.
Был еще Коля Чернобров, но мы всегда с ним ругались. Будучи дураком он всегда получал от нас сдачи. Не любили мы его и сейчас не любим. Воришка мелкий с дешовыми понтами.
В первой и второй парадной жили Алёна и Окаса. Алёна сейчас на третем месяце беремености, она вернулась домой после отъезда в Киев со своим мужем.
оксана так и не вышла замуж, но имеет ресторанчик в своём распоряжении, в котором я так и не удосужился побывать.
Также жила и Наташа Супрунюк у нас во дворе. Я вечно с ней играл, почему-то в машики или еще какуето лабуду. Старшие говорили - идеальная пара. Но жизнь разбросала нас...
Жила еще и Карина, карсачка по национальности была очень симпотичной и тупой девушкой. Не знаю почему, но она нам казалась очень занощивой, хоть у неё и начала расти первая грудь! Парни меня поймут.
Так вот мы и росли, жили, пошли в школу и учились.

Я пошел в 38 школу, где училась и моя мама и бабушка. Половина детей из детского сада пошли в эту-же школу. Наш классный руководитель, историк и правовед Ольга Васильевна была очень строгой и одновременно интересной. Она возила нас по всей Украине с экскурсиями. Было довольно интересно, должен я признатся. Но, я ненавидел школу. Нет, я чесно и исправно посещал все уроки. Делал домашнее задание и учился на чесную тройку.Хотя учителя говорили - Может, если захочет. Но, так и не найдя смысла в этой учебе я отбыл свой срок.
Будучи в пятом классе мои родители решили что я должен сам со всем справится и так я остался один, но с поддержкой. У меня были друзья только во дворе, но за его пределами небыло никого. Я не рассказывал о своих проблемах родителям. Я был "один" дома, в школе и где угодно, кроме двора. Так с пятого класса я начал учится сам.
Я помню как мой папа, спустя десять лет работы (с начала моей жизни) взял свой первый отпуск. Мы отдыхали всей емьёй... Эх, какое же это было беззаботное время.
В двенадцать лет мой папа начал учить меня думать! Да-да именно думать. Я хороше помню эти трёхчасовые лекции. А главное его слова: "Сейчас это может тебе не прегодится, но в будующем..!" Он "читал мне лекции" о религии, политике, войне, обществе, идеях, истории и всегда говорил: "Если ты что-то делаеш, то будь в этом лучший!" С двенадцати лет я начал сидеть. Я быстро схватывал и начинал понимать многие вещи, о которых мои сверсники могли только мечтать. Я думал разносторонне, понимающе. вырос я очень тихим и спокойным мальчиком. как мне кажется идеальным. Я не приносил особых забот своим родителям. А может, я просто этого не понимал. Кто знает...
После школы я решил поступить, что и сделал. Но это была уже совсем другая история.