Часть первая     Часть вторая    Часть третья    Часть четвертая

         Как только дорожки баса и ударных были готовы, мы начали добавлять клавиши и гитары, постоянно споря, кто будет записываться первым – ведь всегда приятно, когда твой аккомпанемент состоит не только из баса и барабанов. Как я уже сказал, большинство клавишных партий были сыграны в диспетчерской, и именно там я придумал большинство звуков. Характерная особенность звучания альбома – многослойные струнные и комбинации из трех, иногда четырех, инструментов. Мы использовали множество сэмплов, и большинство из них были настоящими, а не синтезированными. В гостиной я играл только в тех случаях, когда нам был нужен рояль, поэтому для меня это было что-то особенное. Мы решили, что соло на пианино для “Prayers for Rain”, идущее через всю песню – это здорово, но нужно добавить некую «изюминку», поэтому я играл под аккомпанемент, запущенный задом наперед, чтобы это было менее музыкально. При воспроизведении пленки на магнитофоне правильным образом партия пианино звучала наоборот и производила невероятное впечатление. Все это было очень странно – дело было после ужина, и я пропустил несколько стаканчиков, поэтому иметь дело с воспроизводимой в обратном порядке пленкой в наушниках было весьма сложно. Группа, в особенности Роберт, сражались с этикой пост-панка, когда вы не должны быть хорошим музыкантом, и не в чести виртуозность и тонкое понимание музыки, но группа дошла до такой точки развития, когда эти элементы, пусть и минимально, но необходимы. Я вышел из совершенно иной музыкальной среды, где требовалось умение владеть инструментом и музыкальность, но, тем не менее, я многому научился у Роберта, и некоторые из этих уроков актуальны до сих пор.   

        Недавно я вспомнил, что когда мы начали работу над пластинкой, возникла идея, что мы будем играть песни «живьем» в студии каждый вечер и делать параллельные записи – разработанные мультитрековые версии и «живые» ночные варианты. Мне кажется, эту идею забросили очень быстро, но я не знаю, почему и что произошло с теми записями. Вероятно, мы все были слишком пьяны, я припоминаю, что они звучали довольно грубо.   

          Часто под утро Борис просил, чтобы мы послушали то, что получилось на «БОЛЬШИХ КОЛОНКАХ», и мы сидели и слушали, очень громко. Это было невероятно – слушать песни на том этапе, и мне кажется, именно тогда мы начали испытывать азарт и прикидывать, как они будут звучать на концертах, но тогда гастрольных планов у нас не было.

         Когда Борис закончил с барабанами, мы принялись играть в настольный теннис и добились определенных успехов, мы даже купили большущие ракетки со слоем поролона в дюйм толщиной. Когда запись альбома подошла к концу, мы устроили крупный турнир, где участники играли парами, со своими женами или подругами. Стив Сазерленд, близкий друг группы в то время, играл в паре с женой, и как до безумия азартный человек, очень рассердился на неё, когда они проиграли! Когда мы поехали в Нью-Йорк, откуда стартовал тур, Борис и я играли в настольный теннис каждый день на корабле «QE2», на котором мы пересекали океан.   

          Мы работали 6 дней в неделю, с выходным только в воскресенье; иногда мы отправлялись в Рединг и бродили по магазинам, приобретая всякий хлам, который нам абсолютно не был нужен. Так же мы играли во множество компьютерных игр; в студии есть много моментов, когда приходится ждать и совсем нечем заняться, поэтому игрушки могут вызвать привыкание. Была одна такая комическая торговая игра, где вы зарабатывали деньги и покупали разные штуки для своих кораблей, вроде автоматических доков, защитных экранов и оружия. Сейчас я не помню, как она называлась (Elite), но в конце концов ее изгнали из диспетчерской, потому что она отвлекала всех от дела, особенно когда Дэйв стал проводить за ней столько же времени, сколько и мы, хе-хе….

         Еще одно развлечение состояло в том, чтобы рисовать на новейшем компьютере, который мы заставили Лола купить, его оскорбительные портреты и потом вешать их на стены…. Сколько нам было лет?

         Еще я помню – но не знаю, насколько это известно – что Тим Бёртон просил Роберта, чтобы the Cure написали саундтрек к [фильму] «Эдвард-Руки-Ножницы», и листочки со сценарием были раскиданы по всей студии. Не знаю, почему мы этого не сделали, и что случилось – не думаю, что мы были в курсе, кто такой Бёртон.  

 to be continued....