6.
Алекс терпеливо смотрел, как принц крови торопливо выбирал из рассыпанных на столике лекарств необходимое для Лейси. Очень дорого купленное, через унижения и боль. Химера еще спросил для верности, чем инопланетники лечат лучевые ожоги, а теперь выбирал нужное. Юноша отложил лекарства, аккуратно рассыпал на этот же столик украшения из небольшой шкатулки, отзываясь на свет камина и дневной свет из открытых вновь окон, тускло вспыхнули злым светом алые, синие, белые камни, оправленные в золото, кольца, пара ожерелий, серьги. Человек внимательно присмотрелся – золотые игрушки были и мужскими, и женскими, насколько он мог судить. Иннар отложил пару колец, ожерелье из белых камней.
- Надеюсь, леди Илона не поскупится и прикажет привезти хорошего лекаря для супруга.
-Леди Илона – это кто?
- Супруга Лейси, ты видел его ночью и вчера утром. Он обожжен сильно. А Илона - кузина Лоры, моей мачехи. Поэтому она меня очень не любит, в отличие от своего супруга… - Иннар снова заговорил похабным тоном и внезапно осекся – уловил взгляд Алекса. – Извини, я не то сказал… Мне завтра придется выйти на службу в отряд. Пока я по лесам гонялся за зайцами и сурками, Лейси занимался моим отрядом, сейчас придется снова заниматься караулами и тренировками мне. С охотой как-нибудь решим, мясо свое ты будешь все равно получать.
- Да мне-то… - Алекс едва успел закрыть рот, чтобы не вырвалось лишнее. Иннар целый месяц морозился, чтобы накормить его.
- Ладно, пойду отнесу все им, пусть лечит Лейси, привезет лекаря.
Иннар вернулся поздно ночью, сильно пьяный, Алекс сначала даже не понял, что происходит, когда высокомернейший принц крови свалился на шкуру возле камина, решив просто снять сапоги.
- Иннар, что случилось?
- Да ничего. Я тебе должен буду отчитываться обо всем, что происходит в моей жизни?!
Человек просто замолчал, не пытаясь вступить в ссору. Ну, в конце концов, выпил и выпил. Иннар присел на кровать, в неясном свете факелов стали видны взлохмаченные волосы, перемазанное лицо с капризно искривленными губами. А мальчишка внезапно наклонился над Алексом, мазнул мокрыми губами по его шее и попытался поцеловать, пьяно бормоча:
- Почему ты не хочешь быть со мной, больше месяца бьюсь и никак не уговорю тебя…
И слетел на пол от сильной пощечины. Алекс приподнялся на локтях, белый от бешенства, прошипел гневно:
- Иннар, какого черта, мы же уже выяснили между собой все! Что тебе еще надо?
- Значит, в постель свою укладываешь, а поцеловать нельзя?!
- Здесь нет ничего моего! И хватит уже, иди, проспись на своей кровати, не лезь сюда, ты мне противен такой!
- Ах так!..
Юноша мгновенно навис над человеком, грубо схватил за волосы, поворачивая лицом к себе. И вгрызся губами в губы Алекса, немилосердно кусая их. Человек рванулся изо всех сил, выворачиваясь из-под по-звериному сильного и гибкого тела. Это было безумно унизительно, принять такое от Иннара, полдня назад вынесшего его на руках из огненной круговерти. В конце концов, он ведь далеко не невинная девица, чтобы с ним такое творили!
Пощечины мальчишку уже не останавливали, он целовал и целовал отчаянно отворачивавшегося от него человека, торопливо шарил руками по спине, пытаясь обнять и заставить подчиниться. И слетел снова на пол от полноценной оплеухи, данной твердой и жесткой рукой.
- Дааа, рука у тебя не легче, чем у моего папаши-короля, - Иннар констатировал это, мирно сидя на заднице на полу возле кровати.
- Возможно. Давно, что ли, не получал? Может, уже угомонишься и ляжешь спать?
- Хочу с тобой! – Принц выдал это тоненьким детским голоском и сам по-дурацки захихикал от своей шутки.
- Нет. Пьяного придурка терпеть рядом не буду…
- Я не придурок! Тоже мне, звездное чудо!..
- Что еще скажешь? Угомонись и иди спать!
-Ты, ты, ты… Ты мне всю жизнь ломаешь! Я не могу нормально думать, есть, спать. Только и думаю о тебе, как ты, всё ли слуги сделали, не болит ли где, поел ли. Это принц-то королевской крови думает о наземе, чужаке! Да я свистну, у меня десяток будет таких красивых и безотказных!
Алекс молча отвернулся. Да, он ведь тоже понимал, что Иннар от него практически не отходил во время болезни.
- И что, я теперь умереть от благодарности должен?..
- Не знаю… Возможно. И я хочу поцелуй на ночь. Такая малость для несчастного принца, отвергнутого инопланетником, мать его…
- Иннар!
Повисло молчание. Потом внезапно Иннар заговорил:
- Илона ничего не взяла от меня. Бросила в лицо и лекарства, и драгоценности. И те украшения, которые я Лейси давал за ночи с ним… Я думал, что он продает, а он их просто хранил. Он ведь так умрет, они очень небогаты. Я даже как-то и не задумывался раньше над этим…
- И пропил всё?
- Дурак! Я в отряде пил, всего перстень и отдал! Остальное – вот…
Принц медленно вытащил из карманов ампулы, украшения, камни при свете камина блеснули, словно россыпь слез.
Алекс только вздохнул. Химера творил, что хотел, и постоянно ошибался. Ладно, хоть понял, что его партнер не игрушка, а живой человек.
- Завтра сам найми хорошего лекаря, отдай ему лекарства и оплати все на долгий срок. Лекаря они же не выгонят?
- Не знаю. Впрочем, Илона не захочет скандала. Да на черта я тебе это рассказываю?..
- Тоже не знаю. – И про себя, очень грустно: «Видимо, больше некому…»
- Хорошо. Завтра… Спать хочу.
Алекс промолчал. Иннар внезапно поднялся, низко наклонился над человеком и жестко прикоснулся к его губам. От него пахло вином, но поцелуй был настоящим, нежным и жестоким одновременно. И это уже была не шутка пьяного мальчишки.
- Ну что мне сделать, чтобы ты захотел меня?
- Не надо, Иннар, пожалуйста.
- Хорошо. Не надо, так не надо…
Иннар
Я совсем сошел с ума! Если бы не был сильно пьян, вряд ли бы посмел вот так открыто признаться ему, что хочу его, что люблю… А он, конечно, ничего не понял, да я еще взбесился от его обидных слов и полез целоваться. И получил в полной мере по морде, физически, а потом и прямой отказ. Он не хочет меня, не любит, я ему противен. И что мне сделать, чтобы переломить его? Заставить хоть немного понять, что я уже так просто не могу! Держался месяц, не звал Лейси, потому что хотел другого, а он был так болен, что и прикоснуться было страшно. Попытался показать, как может быть у нас с ним, заставил Лейси заниматься со мной любовью прямо возле его постели, хотел хотя бы таким образом вызвать у него любовное томление. Не получилось. А теперь вот получил: «Ты мне противен…» Что мне делать, взять силой, пойти против своего глубокого убеждения, что в любви можно быть только вместе, без приказа и принуждения?! Отец ведь был неправ, когда считал, что я принудил Лейси к связи. Не было этого! Плата за любовь – да, но ему деньги были нужны. Кто мог знать, что он хранил мои драгоценности и продолжал нищенствовать, развлекая принца в постели! Как же больно все… Раны меньше болят, чем что-то в груди гложет. И почему-то хочется завыть в голос, как раненый волк. Не получается у меня ничего с ним и, видимо, уже не получится. Вечно Сущий, почему же так больно-то, – любить?..
Ладно, завтра вернусь в отряд, к братьям, я совсем их забросил, не до этого было, вЫходить бы придурка инопланетного, охранить его от голода, холода, болезни, попыток покушений на его жизнь. Отец не хотел его оставлять живым, отдать отдал, но его все время пытались убить, тихо, незаметно для меня. Пришлось есть ту же еду, охотиться и приносить из леса то, что не могло быть отравлено, мордовать странно беспечных слуг, хотя они боялись меня смертельно. Защищать от всех опасностей нашего мира. И получить за это: « Ты мне противен!..»
В эту ночь спать им оставалось совсем мало. Иннар ушел на свою койку ближе к камину, лег, не раздеваясь, и пролежал остаток ночи, тупо пялясь в темноту. Алекс молча лежал, закутанный в теплое одеяло по уши, он опять смертельно замерз этой ночью, а принц, уходя, заботливо подоткнул одеяло, как добрая нянюшка, с издевательски нежными пожеланиями доброго сна. Уснуть не получалось, он продолжал слышать неровное дыхание Иннара и вспоминать странный, взрослый и безнадежный его поцелуй. Вечно Сущий, зачем ты наказал и так не очень счастливого мальчишку безответной любовью?
Разбудил Алекса все-таки Иннар, уже жестко затянутый в темный мундир с золотым шитьем на стоячем воротнике возле шеи. И взгляд у принца был другой, совсем не детский. Впрочем, он и не был ребенком, так, дурил возле Алекса, видимо, позволяя себе быть таким, каким он и пребывал где-то очень глубоко в душе, недоигравшим дитем. И вот полное преображение: послушный королевский сын возвращается к своим непосредственным обязанностям, связанный протоколом двора, людской молвой, волей отца.
- Я ухожу до вечера. Тебя покормят, переоденут, придет лекарь, посмотрит лубки на ногах. Не жди меня, я поздно вернусь.
Алекс только кивнул, соглашаясь. Ничего не хотелось. Впрочем, другого ответа вчера Иннар и не мог от него получить. Врать смысла не было, даже во спасение…
Чужие руки равнодушно прикасались к его телу, Алекс опять молча глотал эту их мерзостную кашу, его переносили осторожно, перестилали постель, холодные пальцы лекаря прикасались к изломанным ногам, лубки были переломаны из-за его попыток вставать на ноги, пришлось их перекладывать. Боль, боль, беспросветная боль, несмотря на утренний укол обезболивающего, Иннар все-таки сам позаботился о нем, а может, просто слуги не умели вводить лекарство шприцем-дозатором.
В конце концов, его оставили в покое, Алекс давно потерял счет времени и задремал в ожидании возвращения Иннара. С мальчишкой, затянутым в чужой примитивный мундир, что-то ушло из его повседневной жизни, словно солнце, поманив веселой игрой лучей, скрылось за черными снеговыми зимними тучами.
Дверь резко распахнулась, грохнула со всей силы. Опять пьяный вернулся, что ли? Обычно Иннар грохотать дверью себе не позволял. Да вовсе и не он это был.
Алекс открыл глаза и натолкнулся на ненавидящий взгляд черноглазого и чернобородого мужика, короля этой богом забытой страны. И какого черта ему понадобилось на этот раз?
Слуги мгновенно испарились из зала, два мордоворота подтащили тяжелое кресло поближе к кровати Алекса, его величество довольно вольно расположился в нем, отослал своих холуев за двери жестом. Человек продолжал молча устало смотреть на короля. Этому-то что надо?
Тяжелая грубая ухмылка прорезала линию четко очерченных красивых губ. Алекс отстраненно подумал, что отец Иннара, несомненно, красив дикой и самобытной красотой, которую портили только безумные от ненависти черные глаза. И, скорее всего, его ровесник. Дикари рано женятся.
- Вчера мой сын имел наглость утверждать, что инопланетное оружие взорвалось из-за неисправности, а не было уничтожено тобой. Я думаю, что это не так. Вчера тебя допросить не удалось, ты был в невменяемом состоянии и вряд ли бы смог почувствовать боль, сегодня, я вижу, тебе лучше…
- Чего вы хотите, Ваше Величество?
- Честных ответов. Ты уничтожил оружие и трупы инопланетников сознательно?
- Нет. Оно было неисправно, я предупредил вас об этом.
- Вот как…
Король резко встал, подошел поближе и внезапно жестоко ударил Алекса по лицу, из рассеченных ударом губ мгновенно хлынула кровь, семейное у них это, что ли, немилосердный мордобой?
- Оно было неисправно, это правда. Даже если вы меня убьете, от этого ничего не изменится…
- Да почему же, – голос короля завораживал своим змеиным спокойствием и сознанием беспомощности Алекса перед ним. – Если ты сделал это сознательно, то мой сын совершил государственную измену. Не надо лгать, из бойницы во дворе видели, что ты сделал в действительности!
Еще один удар, теперь уже пришедшийся в скулу, Алекс изо всех сил сжал зубы, сдерживая крик. Не дождешься, сволочь! Фасад замка во дворе был глухим, бойниц там не было, когда Алекс попал туда, он осмотрелся, было интересно, как устроен королевский замок.
- Оно было неисправно. Да и вы в этом уверены, иначе бы меня допрашивал палач, а не вы, Ваше Величество!
- Ты думаешь, мой безумный сын допустил бы подобное? Не рассчитывай на его защиту, его отряд и его самого отослали с поручением с самого утра, он сейчас далеко от замка!
- Оно было неисправно! Я ничего не сделал, что угрожало бы вам или вашей стране!
- Ты лишил меня оружия невероятной силы, сознательно уничтожив его!
- Нет. Это неправда!
Придется врать, и врать, и врать. То, что его решение отразится на Иннаре, Алекс вчера даже не мог предположить. Значит, придется держаться. В транс уходить нельзя, король все поймет, они достаточно много знают о нашей жизни для изолированной планеты, а тогда Иннару не жить!
- Ну-ну, посмотрим!
Черноволосая гадина внезапно встала с места, подошла ближе, скинула на пол меховое одеяло. Человек сжался от ужаса, похоже, его величество прекрасно мог справиться с допросом и без палача. Жесткая безжалостная рука легла на свежий лубок.
- Я могу дать тебе милосердную смерть без боли, если ты ответишь правду. Ну как?
- Я говорю правду вам снова и снова…
- Ты просто нагло мне врешь снова и снова! Смерти не боишься, мне рассказали… А такого?
Он со всей силы надавил на место едва схватившегося перелома, надавил сильной рукой, привыкшей уверенно держать тяжелый рыцарский меч. Да только рыцарства здесь не водилось. Алекс взвыл от боли, изо всех сил стараясь не разлепить враз онемевшие губы, чтобы крик не вырвался наружу. Да, звездных учили сопротивляться боли, но не такой и не так. Он даже не мог заставить себя потерять сознание, ему надо было отрицать и отрицать все. Спасать.
И снова жесткое прикосновение, и снова невероятная боль, его королевское ублюдочное величество просто снова переломает обе ноги, и Алекс уже никогда не сможет встать. Он давился, захлебывался криком, мычал, мотал головой из стороны в сторону, чтобы как-то ослабить боль. И снова и снова из рассеченных губ прорывалось одно и то же:
- Оружие было неисправно, я ничего не делал…
Хруст ломающихся лубков, хрупкое дерево не выдерживало напора рыцарской королевской руки. И снова, снова, снова:
- Я не делал ничего, что навредило бы вам и королевству. Оно было неисправно.
Ложь, ложь, ложь, впечатавшаяся в его разум, как клеймо. Ложь во спасение. Не своей жизни, союзника, друга, глупого верного мальчишки…
Слабый вскрик, метнувшаяся откуда-то из-за камина тень. Боль прекратилась. Мучительный нечеловеческий низкий голос:
- Оставь его! Хочешь обвинить меня в измене, обвиняй, но при всех, в Совете Рыцарского Круга! Не так подло!
- Чтооо?!! – Похоже, его величество не привык слышать подобное.
- Оставь его мне! Ты всех у меня забрал! Оставь его. Я вчера расстался с Лейси, тебя Лора теперь не будет беспокоить из-за меня. Оставь его мне, прошу! Оставь!
Глубокое молчание, только слышно тяжелое дыхание двоих. Алекс открыл зажмуренные от боли глаза: король и Иннар стояли друг напротив друга, юноша стоял очень прямо, вытянувшись во весь рост, его взгляд сжигал огнем ненависти и боли. Его королевское величество выглядел спокойным. Похоже, он подавил внешнее проявление эмоций, огонь бушевал внутри. Потом кривая надменная усмешка изуродовала красивое жестокое лицо:
- Запомни, сын, правду могут сказать только при пытке нестерпимой болью! Только так можно добиться истины, только так можно добиться послушания от дикой твари! Тебе править через несколько лет, запомни это!
- Запомню… - Нечеловеческая ненависть прозвучала в ответе юноши.
- Я снимаю с тебя обвинения в измене, инопланетник говорил одно и то же, несмотря на всю боль, которую испытывал.
Иннар молча наклонил голову в поклоне.
- Удивительно, сын, но этот… - Глубокая презрительная пауза. – …Этот чужак сумел справиться с тобой лучше, чем мои розги и мои палачи. Что, так сладко его тело?
Алекса словно в ледяную купель опустили, тело прожгло ужасом и мукой. Иннар не выдержит, бросится на отца, погибнет…
- Мы не вместе, если тебя это интересует.
- Тебе посмели отказать?
- Да.
- И ты все равно просишь оставить его тебе?
- Ты же сам сказал, что правду говорят при нестерпимой боли. Да, прошу.
Мрачная усмешка в ответ.
- Что ж, забирай, раз так.
Глухой шелест тяжелого плаща, грохот открываемой двери, удаляющиеся шаги.
А потом Алекс почувствовал, как принц присел на кровать рядом, осторожно взял в ладони его разбитое, залитое кровью лицо и ощутил нежнейшие прикосновения обветренных сухих губ ко лбу, вискам, векам. Покрывая его лицо поцелуями, юноша словно смывал боль, унижение, гнев ссоры, ненависть непонимания. Человеку удалось подтянуться на локтях, чтобы приподняться, вырваться из рук принца, а получилось только обнять его за плечи, прижать к себе.
- Все закончилось. Я больше не дам ему близко к тебе подойти… Мы завтра же уедем в мой замок, на Север. Мы не останемся здесь больше и никогда не вернемся…
Внезапно он отстранился, встал, поднял с пола одеяло, накрыл им дрожащего от пережитой боли и унижения Алекса, осторожно подоткнул его в ногах и со стоном обнял его сквозь мех, уткнулся в живот и просто застыл, прижавшись. Жест был одновременно и нежно-женским, и жестко-мужским, от невмочной боли, чужой, не своей, принц не смог устоять на ногах, прося защиты и помощи. Человек медленно прикоснулся к льняным белым-белым волосам, чуть взъерошил их. Эй, друг, ты не один в этом мире, у тебя есть я…
Иннар со вздохом только глубже зарылся в мех, ладонь человека ласково и терпеливо гладила белую макушку, касалась прядей тяжелых волос. Зайчик мой беленький, горностаюшка… Откуда-то пришли на ум странные слова, родом из глубокого детства. Соболюшка глупая… Зачем полез спасать, проще бы было умереть мне тогда, при крушении, легче было бы и тебе, и мне…
Сам того не зная, Алекс сумел назвать химеру именем, принятым в отряде его рыцарей. Горностаем кликали его братья-рыцари за королевское происхождение, гибкость тела, быстроту в бою, яростное мужество и неумение сдаваться.
Иннар
Если бы не Фалько и Миро, я бы, наверное, не сумел бы пробиться к Алексу, точнее, порубил бы и стражу, и охрану короля, и точно бы был повешен за государственную измену. Нас просто сразу, как я появился в отряде, после того, как перебудил всех у Лейси, привезя лекаря и сунув ему в руки драгоценности и лекарства, отослали в столицу, отвезти какой-то очень важный приказ Короля. С какого перепугу личный отряд королевского высочества должен выполнять функции фельдъегерей, непонятно, но погода была хорошая, небольшой морозец, ребят толком я не видел давно, не считая того, как мы мигом слетели со стены во время боя, когда камень вспыхнул, и потом полезли на вылазку, поэтому я не стал орать, а просто вывел отряд на дорогу, ведущую к столице. Замок короля всегда стоял поодаль от столицы, это ее можно было взять и разграбить, что и бывало несколько раз за прошедшие столетия, королевский замок стоял непоколебимо и враг его взять не смог ни разу.
Поручение выполнили быстро и понеслись обратно. Во-первых, я ужасно соскучился по Алексу и беспокоился, все ли в порядке в нашем доме, во-вторых, я рассказал братьям об оружии, которым ранили Лейси и едва не сожгли замок. Их во двор на осмотр тел и оружия не звали, не того поля ягоды были, всего-то мой отряд, который эти тела и оружие захватывал. Ребята начали расспрашивать, но я ничего толком не мог ответить, решили спросить у инопланетника, а это надо было успеть в замок до темноты, пока он спать не улегся. Будить я бы его ребятам точно не позволил, и так еле живой. Решили, что со мной пойдут Брайан и Мирослав, а потом всё подробно перескажут остальным. Фалько еще пытался благоразумно сомневаться, не зря же он младший брат Лейси, благоразумие у этой семьи в крови, а Миро, он вообще за любой кипиш, кроме голодовки.
Вернулись мы уже в сумерках, чуть-чуть и тьма пала на замок, зима же, рано темнеет, побросали коней в конюшне на остальных ребят и конюхов, как-нибудь разберутся, и заторопились в королевскую башню. И только когда, поднявшись по крутой лестнице вверх, увидели у входа в зал, где находился наш с Алексом дом, помимо обычной стражи, еще и охрану короля, и я услышал задавленные крики из-за дверей, я понял, что дело плохо. И рванулся со всей силы спасать своего инопланетного придурка. Фалько повис у меня на плечах, когда я уже меч выхватывал, чтобы порубить сволочей на мелкие кусочки, у него как раз хватило фантазии представить последствия моих упражнений с оружием. А я уже ничего не соображал, только слышал задушенные крики Алекса из зала и даже не мог себе представить ту боль, которую ему доставляли, чтобы он так кричал, он ведь очень терпеливый!
В итоге Фалько и Миро просто со всем почтением прижали и стражников, и охранников к стене, они и не сопротивлялись особо, видимо, крики боли из-за дверей им тоже не нравились, а я рванулся в зал.
И увидел… Лучше бы не видел. Сердце словно покрылось ледяной коркой. Я понимаю, когда пытают пленных для получения данных о продвижении войск или о чем-то не менее насущном, это война, это все понятно, или ты, или тебя. Но мессир-король терзал Алекса, ломая ему заново ноги, в самых больных местах, пытаясь получить признание, что он оружие и инопланетников спалил не случайно, а в результате измены моей и его…
Если бы я мог, я бы отца убил в этот момент. Остановило только то, что тогда казнят не только меня, но и Алекса замучают, у отца королевские палачи большие мастера по этим делам. И я просто метнулся к ним и предстал пред ясны королевски очи. Отец, видимо, уже к тому времени растерял свой пыл и насытился муками и болью Алекса, иначе бы так спокойно себя не повел. Алекс был весь белый от боли, только из разбитых губ кровь сочилась. Мой король был настолько наполнен страданиями и болью чужака, что даже мои дерзости воспринял мирно, даже на мой вызов не ответил, правда, потом укусил больно, заставив вспомнить об отказе Алекса. Да, мне отказали, но я не собираюсь, рыдая, как подросток, вниз головой на камни бросаться. И мне все-таки удалось добиться формального разрешения забрать Алекса под свое крыло. То есть перевести его из королевской юрисдикции в юрисдикцию двора моего высочества. Сделать его неподвластным моему сюзерену. Теперь мой и только мой…
А потом я увидел белое-белое от боли лицо Алекса, покрытое холодным потом, рассеченную ударом кожу на скуле, залитую кровью из разбитых губ шею и грудь... И не сумел сдержать себя, начал целовать его, понимая, вот сейчас он резко отстранится, снова не захочет от меня ни ласк, ни еды, ни моей жизни. А он внезапно меня обнял.
И я уткнулся ему в живот, зарылся в мех одеяла, пряча лицо, пряча свой стыд от того, что не сумел его защитить, хотя не раз это обещал, опозорил свою рыцарскую честь. И почувствовал его руку на своих волосах и услышал тихий шепот. Он называл меня, как мама, много лет назад, когда была жива, соболюшкой, он окликал меня, как мои братья из отряда, горностаем, и, как никто меня никогда не звал, горностаюшкой. И больше всего в этот момент мне хотелось взвыть в голос. Я ничего не мог дать ему, я не смог его даже защитить, он не принимал мою любовь, считая ее недостойной. А сам давал мне давно утраченное чувство спокойствия и нежности, воскрешая в памяти то, что я уже давным-давно считал забытым. Я умру ради тебя, выпущу кровь из своих жил, чтобы ты только жил. Сделаю все, как ты захочешь, не прося награды и не желая ничего, просто чтобы ты был рядом. Увезу прочь отсюда, выстрою дом с крепкими стенами, чтобы защитить тебя от мороза и зла. И буду лгать и лгать каждый день, что не смогу вернуть тебя в твой мир, что не летают у нас звездные корабли. Потому что в твоем мире для меня нет места. Я знаю это, поэтому буду лгать, чтобы навсегда оставить тебя здесь, в моем мире, в мире хаоса, голода, войны... И мне глубоко наплевать, что ты будешь думать по этому поводу. Потому что ты – мой! Независимо, будешь ли ты со мной делить постель или нет, ты – мой!..
Брайан (Фалько)
Его величество выскочил из зала, словно за ним гнались все души казненных им людей, бешено глянул на нас с Миро, кивнул своим охранникам и быстро удалился. Стражники мирно ждали, что будет дальше. Собственно, они и не сильно сопротивлялись, еще неизвестно, что дальше будет, может, инопланетник станет фаворитом нового короля… Впрочем, вряд ли. Лейси говорил, что Иннар едва не на коленях перед ним стоит, а тому все равно. Хотя, брат мог говорить это и от досады. Он любил нашего принца, по-настоящему любил, честно каялся священнику в грехах разврата и похоти, исполнял наложенную на него епитимью, и продолжал любить. Я никогда не мог его осуждать. Не мое дело, честно.
Мы еще немного подождали с Миро за дверью, но в зале было тихо, мы переглянулись, мало ли что там могло происходить, надо бы убедиться, что с принцем все хорошо. И осторожно зашли, очень тихо. Миро сдуру еще успел вякнуть:
- Горностай, ты как?..
И растерянно замолчал. Иннар стоял на коленях, голова его лежала на постели, он зарылся лицом в мех одеяла, а человек гладил и гладил его волосы худыми пальцами. И ничего, что кровь запеклась у парня на губах, скула была сильно разбита, скоро пол-лица затечет громадным синяком, наш Король всегда был щедр на подобные проявления чувств. Тихо-тихо двигались руки человека, словно он ласкал раненого, умирающего, звал обратно, к жизни, к свету…
В подобном состоянии я Иннара видел только один раз в жизни, когда умерла наша королева, его мама. Иннара вызвали из Звездной школы, он сумел прилететь только через трое суток, когда ее тело уже перенесли в склеп. Молча прошел мимо Короля, Лоры с маленьким Таном на руках, отодвинул в одиночку тяжеленную каменную дверь склепа, даже не поняв, насколько она тяжелая, сдвинул в сторону каменную крышку саркофага, приподнял черный креп, чтобы увидеть ее лицо, и просто лег грудью на изножье гроба и пролежал так больше суток. Молча. Иногда мне казалось, что и не дыша. Король приказал мне быть рядом, чтобы наследный принц ничего не натворил сгоряча. Он не натворил… Он поднялся живым оттуда, потому что пожалел меня, я очень боялся мертвецов. И после этого наш принц люто возненавидел Короля, Лору, Тана. И вот сегодня король снова попытался его лишить дорогого человека. Я только сейчас понял, насколько же страшно все, что происходит с Иннаром. Он не любил Лейси и легко отпустил его, хотя заботиться продолжал. От того, что инопланетник подвергся пытке, Иннар едва не умер. И, если мы хотим, чтобы жил наш брат, наш принц, придется защищать и его возлюбленного. Всеми силами, всеми нашими жизнями. Миро тихо шепнул:
- Фалько, что нам делать?
Я растерянно пожал плечами. Вопросительно взглянул в лицо инопланетника, он нас хорошо видел возле двери. Тот лишь отрицательно помотал головой, в таком состоянии Иннара действительно не надо было бы тревожить.
Он уловил движение Алекса, поднял голову, взгляд был потерянный, потом глаза сразу стали грозными, он увидел нас.
- Фалько, поднимай отряд, мы завтра уходим обратно в мой замок, на Север. И его увозим с собой … - Принц кивком указал на человека.
- Как прикажете, Ваше Высочество. – Возражать было бесполезно, да и безопаснее всего было именно там, в диких северных землях, там всего лишь Охота за Охотой, да дикари нападают. А тут сам не знаешь, за что голову отрубят…