я хочу увидеть тебя, его, ещё его и, пожалуй, их. но я не могу разорваться на части. не надо мешать всё, что видишь. холодные холодные пальцы мои. я не могу больше молчать, жевать своё незнание и глотать дальше то, что меня мучает. *, я не хочу весь конец декабря-январь трахаться и мыть посуду, а потом снова не слышаться месяцы. твои скобки, символизирующие расстройство, меня совсем не трогают. но иногда мне кажется, что я опять, я как раньше, я могу переступить через себя, чтобы тебе было хорошо. только вот ты не видишь, думаешь, что всё легко и для меня тоже. а это ещё ужаснее. одним старым нашим утром я была счастлива. ты кончил раз так восемь за четыре, пожалуй, часа. и так ты спал потом, а солнце ужасно лезло в окно, всё ему надо, этому солнцу. мы ругались и твоя фраза - дурак ты, *, дурак. а ты дурак, я тебя слушала и ничего не вылетело у меня в другое ухо, как говорил ты тогда, а всё так глубоко во мне, так надёжно, что до сих пор со мной. каждый раз ты срывал бутон с клумбы у твоего подъезда, нюхал и дарил мне. я пихала его в карман толстовки, а утром, по дороге от тебя, выбрасывала. я не хотела быть циничной, но всё было не нужно никому, мне в первую очередь. и нет здесь никакой романтики, тем более любви и ни разу никакой трогательности, но сейчас то зачем всё это? сейчас. зачем?