Грозовое небо принесло с собой ветер, наполненный обрывками чужих мыслей. Он поднял грубо подол и между кимоно застряли обрывки этих мыслей.

Вечером, раздеваясь, она разбирала их, складывая в три стопки: те, что красивые, те, что грубые, и те, которые она не могла положить ни в первую, ни во вторую стопку. Некоторые мысли совсем не хотели отходить от ткани, они держались за нее цепкими кривыми пальчиками и ныли, когда она пыталась оторвать их силой. Некоторые особенно нежные мысли, которые она хотела положить в первую стопку, приходилось уговаривать, а иногда даже петь.

После того как стопки были готовы, она складывала мысли в три коробки: плетеная из бамбука для красивых мыслей, из темного ореха с бронзой для грубых и последним оставались лаковые ящики для пикника. На следующее после грозы утро, она шла в парк, где выпускала красивые мысли, они вспархивали диковинными птицами на ветви, рассаживались там, приводя себя в порядок и прихорашиваясь. Грубые мысли она относила за город, открывала ящик возле водопада и отходила в сторонку, наблюдая как мысли вылезали, потягивались, ворча уползали по разным сторонам. Лаковые коробки для пикника она использовала по назначению.

Выезжая на природу, она садилась под красивым деревом, дающим кудрявую тень, открывала по одному ящички и держа острыми палочками каждую мысль, поглощала их, наблюдая как играют солнечные зайчики на земле.