Может безумец не так и плох.

Может в нем живет мечта. Может мечта убить – тоже мечта. Может мечта сделать обои желтыми, может собрать бабочек и отрывать крылышки.
Может.

И он сидит, молчит, и ведет себя как написано в справочниках.

А думает? Что?

Вот я могу сидеть и думать.
Говорить с собой молча. Безумство.
Возможно. Но когда здесь нет с кем поговорить?

Когда ты в такой сахарной клетке. А вокруг бешеные львы. Не голодные – голодный убьет и скушает, а бешеные, они поиграют, угнетят, и не убьют, а оставлять такую растерзанную. Внутри убитую.

Вот когда глаза становятся стеклянными, внутри царит ураган, буря, землетрясение. И плохо что оно не выходит через слезы, через крики… Потому что сводит сума. Рушит.

И ты идешь и видишь таких же безумцев и понимаешь, но чуть веришь, что так не произойдет, что ты еще сохранишь частицу ума, но…

Но снова крик, бой, война перед лицом, перед глазами. А ты сиди, молчи. Просто молчи. Говори внутри с ёжами, пересчитывай баранчиков. Молчи мать твою!

Может безумец не так и плох? Мечты так же безумны. Но иногда проще, иногда, как и обычные – невозможны.

Что он видит в приступе страха? В приступе злости? Что?
Может душа просто чуть отделяется от тела.
Может её просто стошнило в этой сахарной клетке на карусели жизни.
Нам не знать. И не надо. Зачем?