Вчера у меня выдался совершенно сумасшедший день, который начался в 7 утра. На неделе позвонила моя коллега из школы и слезно умолила подменить ее две субботы по 4 урока с 9 до 12. Я согласилась, хотя для этого пришлось перелопатить все свое расписание. Права Спирит, я слишком добрая и отзывчивая, язык не поворачивается отказать, если человек умеет просить (а не требовать). Так что в 8.30 я уже была в офисе, готовилась к занятиям. Ей-Богу, как будто и не увольнялась. Учебник, картинки на полке, маркер плохо пишет и кофе в уголке холла. Две ложки растворимого без сахара как обычно. Уроки прошли просто замечательно. У меня сидели две девушки, Наташа и Маша, веселые, улыбчивые, мы так хохотали, обсуждая тему предполетной регистрации, что у меня сводило мышцы живота. Потом я побежала уже к своему ученику-второкласснику Сереже. Мальчик такой милый, уже совсем привык ко мне, осмелел до капризов, но все равно с ним работать легко и приятно. И он сам, чувствуя уверенность на школьных уроках, впитывает все новое как губка. После урока я успела забежать в магазин за покупками по мелочи и помчалась домой, чтобы пообедать. На все-про все - 20 минут, разогрела, быстро залила в себя суп, и снова убежала. На этот раз к Даше, моей пятиклашке, которая сейчас мыкается с неправильными глаголами. Учебник у них в школе ужасен, по темам скачут так, что кенгуру нервно курят в сторонке. В итоге ребенок дольше двух занятий не умеет заниматься одной темой. А ей для закрепления навыка хорошо бы порой три раза по два занятия, вот и приходится извращаться с упражнения, чтобы и польза была, и не заскучала девочка. А она еще и общения жаждет. То про одноклассников начнет рассказывать, то взахлеб как они с урока сбежали, то про свою любимую "Закрытую школу". В итоге у нас то ли урок, то ли болтовня двух сестер.
А вот после уроков настало время Репетиции. Именно так, с заглавной буквы.
За полтора месяца до премьеры меня попросила заменить одну девочку в "Женитьбе Фигаро". Это... Честно говоря, я до сих пор в ужасе от того, что я согласилась. Учить роль - раз, учить мизансцены - два, танцевать - три и петь - четыре. Да, там всего-то 4 строчки, но петь убого и фальшиво я не желаю. А с танцами тоже засада. Те полторы минуты, что я разучила с хореографом и репетировала как маньяк дома в 2 часа ночи всю неделю, придется полностью поменять из-за моего пышного платья с корсетом и туфель на высоких каблуках. В платье танец просто ужасен. А мои 4 строчки для пения я разучила с моим преподавателем, но на вчерашней репетиции Андрей, который занимается всем этим делом со всеми актерами, с монотонностью экскаватора твердил мне: "Не так! Не так! Не так!" А на мое логичное: "Как мне тогда петь? Что конкретно не так?" он отвечал: "Не знаю, но не так!" В итоге, когда заканчивался пятый час репетиции (а это уже 9 вечера), я сорвалась в истерику, просто стояла в углу за кулисами и рыдала. Слезы текли сами собой, я чувствовала, как устала за этот день. Устала улыбаться учениками, устала успокаивать истерящего руководителя, устала просить наших парней не сходить совсем с ума, потому что время идет, а терпение у всех отнюдь не железное.
А еще позвонила моя подруга самая-самая первая в Волгограде, которая сейчас живет в Испании. Позвонила, потому что сегодня утром она улетала обратно в Аликанте и хотела попрощаться. Мне стало так тяжело, что я снова не увижу ее еще года 2, что я очень скучаю по ней, что мы дружим уже 15 лет, что она знает меня абсолютно любую и такую любит, а все, что нам останется, это сообщения в фейсбуке. А после репетиции еще нужно было зайти к маме одного из наших актеров, которой срочно понадобилось перевести небольшой текст. Короче, я стояла и плакала как дурочка. И никому не собиралась показывать эти слезы, кроме Андрея, который стал той последней сломавшей меня вчера соломинкой. С трудом взяла себя в руки и сбежала из школы. Пока шла до дома, слезы успели подсохнуть, и мама Сережи даже ничего не заметила. Я согласилась ей помочь (собственно перевод почти закончен, завтра утром вычитаю и отправлю ей), но мы еще и проговорили почти полтора часа. В итоге я приехала домой уже в 11 часов, жутко измотанная этой полусостоявшейся истерикой.
А сегодня, взяв в зубы пьесу, поехала к преподавателю по вокалу. Она послушала меня и утешила, сказала, что Андрей просто требует с меня слишком высокую тональность, на которой мне даже петь некомфортно, так она высока. Мы еще раз повторили мои строчки, и она осталась довольна. Утешила, я распелась, меня даже похвалили за то, что одно упражнение я спела целиком чисто и безо всякой поддержки. А потом мне дали ноты, и я спела свою первую песню вместе с дочкой преподавательницы, которая меня поддерживала голосом в трудных местах. После ее слов поддержки я словно оттаяла, поняла, как сильно меня вчера задели слова Андрея. А еще, когда мы последний раз пели песню, в помещение пришли люди, которые собирались там после нас, какая-то религиозная община. И раздеваясь, они слушали, как мы пели. И когда я уже уходила, меня остановила одна женщина и сказала: "Вы замечательно пели. Такой красивый голос. Господь Бог подарил Вам такую благодать". Я поблагодарила ее и вышла на улицу. Я понимаю, что ее слова скорее лесть, что пою далеко не так чисто и красиво, чтобы получать подобные похвалы заслуженно. Но это было так приятно, словно меня погладили по шерстке, словно мой ангел-хранитель нашел способ меня утешить и поддержать. Я знаю, что, если я хочу иметь красивый, поставленный голос, чтобы работать переводчиком, учителем, просто общаться с людьми, я должна много и усердно работать. Но, раз меня не поддерживают мои близкие, мой ангел-хранитель словно похлопал меня по плечу, дав понять, что я не одна, что первый шаг - самый сложный, но я не одинока. И я иду правильной дорогой. Я в это верю.