Один из самых сильных фильмов, которые мне довелось посмотреть за последнее время. Фильм, который зацепил, по-настоящему, сложно сказать чем, но зацепил, оставил отпечаток. Я раз за разом возвращаюсь к этому невыраженному чувству, которое он оставил во мне, и не знаю, в чем причина. Может быть, поэтому мне так хотелось написать что-то про него, чтобы как-то зафиксировать это смутное переживание. Но желание сказать что-то о фильме не решает вопроса о том, что же можно сказать про этот фильм. Это фильм Клинта Иствуда. И на этом можно было бы поставить точку и не рассказывать вовсе ничего. Если начать пересказывать сценарий, то получится какой-то сентиментально-пафосно-социальный бред, который скорее укажет на то, почему смотреть его не стоит и уж точно не передаст тех эмоций, которые оставляет фильм. Можно пойти другим путем и уловить его основную идею. Но ведь, совершенно точно, это не фильм об этнических или эмигрантских проблемах Америки, столкновении культур, равно как и не фильм о жизни одинокого холостяка, ветерана войны во Вьетнаме, бывшего автомеханика, который только потерял свою жену и которого преследуют воспоминания, и тем самым он обречен на одинокую старость и смерть. Тем более это не фильм о проблемах китайской семьи в Америке, это не фильм о бандах, правящих свою власть в эмигрантских гетто в пригородах крупных американских городов, и точно, это не фильм о старенькой Гран Торино – единственной реальной ценности, оставшейся у этого одинокого старика. Так о чем же он? В нем нет никаких завораживающих спецэффектов, даже как такого действия в фильме мало. Сюжет разворачивается очень медленно и, надо признать, он достаточно скуп на события, действия. Но фильм завораживает и удивляет. И пока не посмотришь, все равно не поймешь во что превращается у Клинта Иствуда подобный набор составляющих. Любые определения для этого фильма будут звучать слишком пафосно для такого простого фильма, как Гранд Торино. Да, это очень простой фильм – но в этой простоте – бесконечность. Наверное, это фильм о достоинстве человека, о человеческой искренности, о способности человека к сильным поступкам, о чем-то, что есть в каждом из нас, но про что мы так часто забываем. Это фильм о том, как быть человеком, просто живым человеком, у которого есть множество недостатков, но в котором наверняка есть и что-то хорошее. Даже если ты старый неудачник, доживающий свой век, - можно оставаться живым, живым в каждом, даже самом маленьком и незначительном, поступке, живым в каждом своей мысли, в каждом переживании, в каждой эмоции. И тогда тебе по силам сильные поступки, от которых у зрителей муражки по коже, а в глазах – скупые, но настоящие слезы. Главное – быть живым. Даже, если вокруг тебя пустота, пугающая своей полнотой и чужеродностью, - быть живым, искренним.

Вот взял с Афиши:
«Гран Торино» — про Клинта Иствуда. Про его лицо — и в этом смысле он ничем не отличается от какой-нибудь мелодрамы со Скарлетт Йоханссон. На Йоханссон хочется смотреть, потому что она молодая, нежная и у нее пухлые губы. На Иствуда — потому что он старый, красивый, морщинистый, умный, добрый и сильный. Его пластика. Его стариковские рубашки. Какие удивительные рожи он корчит. Как он бормочет, как кряхтит и как рычит (а как он тут рычит!). Как плюется. Как удивленно поднимает брови. Как изображает пальцами пистолет. Как тащит стулья. Как движущаяся камера на долю секунды почтительно замирает, когда он впервые попадает в кадр.

Именно на этом строился классический Голливуд, именно это впоследствии ушло, и именно это каким-то чудом сохраняет 78-летний Иствуд. Найти удивительное лицо и подобрать к нему идеальные ракурсы, заставить все прочее, любую ерунду подчиниться его масштабу. Это называли харизмой, «присутствием», star power и еще по-всякому. Актер, на финальный выход которого можно поставить свет сколь угодно монументально, — и это не будет выглядеть дурной цитатой. Иствуд вытягивает — да что там, толкает одним пальцем — никчемный сюжет про перевоспитание старого хрена. Одновременно исключительно лицевыми мышцами он превращает его в поминальную службу по изменившейся — необязательно к худшему — Америке и по достойной жизни, которая рано или поздно заканчивается. И в то же время — и в такой же степени — это фильм про то, как чинить стиральную машину. Точнее, про то, как Клинт Иствуд чинит стиральную машину.