Перекрытие дорог, как мера воздействия на власть, перестало приносить результат.
Примеры Алтайского края и Приморья показывают, что не все справедливые требования могут быть удовлетворены. Можно пострадать без вины и морально, и материально. Работы нет или не платят за неё, если она есть, но дорогу перекрывать нельзя. Видимо, надо нарисовать плакат и подать заявление в администрацию, чтобы разрешили с ним постоять часок-другой. Только вряд ли оно удовлетворит людей, доведенных до точки кипения. Методы могут быть самые крутые и непредсказуемые.
Сделав в Пикалеве доброе дело волевым усилием В.Путин, в который уже раз, подтвердил тезис о надеждах народа на хорошего царя. Правда, не все «ходоки»
услышаны и, как мы теперь знаем, не все «челобитные» удовлетворяются. Не известно чем хорошим закончилась для просителей июньская поездка нашего премьера в Сибирь, а теперь вот Томск хочет спасти с его помощью футбол в этом регионе. Надо полагать, деньги просят из госрезервов? Всё понимаю кроме одного – как успех той или иной «просьбы» зависит от личности просящего и громкости его «голоса»? Видимо, существует какие-то критерии отбора потому, что всем не поможешь? Но не исключено, что и нет их, критериев, всё получается спонтанно и зависит от множества сиюминутных факторов, не поддающихся классификации. То есть, порядка и системы тут нет, человек просто делает доброе дело, сообразуясь со своими личными наклонностями и остротой проблемы при взгляде на неё сверху. А если речь идет о личных просьбах во время прямого эфира – спускает реализацию вниз, на местный уровень. А там приказ исполняется быстро, но реализация по факту может доводиться до абсурда.
Если личный подарок премьера не может стоить очень дорого, то куда девать расходы на поддержку малодоходных или убыточных производств? Как быть с населением моногородов? Поддержать полумертвое предприятие для того, чтобы люди могли как-то существовать, дело хорошее. А что будет завтра, через месяц, через год. Если предприятие лежит на боку, то денежные вливания помогут ему разве что повернуться на живот, а потом, с божьей помощью, встать не четвереньки. Хорошо бы потом не рухнуть замертво при первых же признаках возвращения денежных проблем? В очередной раз. У полумертвых российских предприятий 9 жизней, как у кошек? Или и кошкам фору дадим? Что может помешать 10-ти или 18-ти кратной реинкарнации, если болезнь не лечится? Ведь денежные вливания в бесперспективное производство это наркотик для снятия болевого синдрома, но не лекарство. А что лекарство, где вакцина? Страждущих в России миллионы (тысячи мертвых предприятий и миллионы людей, лишенных права на труд), а средство лечения ищется из глобальных предпосылок в виде универсального финансового эликсира на все случаи жизни.
Кому-то денежные вливания помогут справиться с временными проблемами, но они не в состоянии реанимировать убыточные производства. Или поднять производительность труда при выпуске никому не нужной продукции. А куда девать все эти лежачие никому не нужные предприятия? Ответ уже давно нашли – банкротить их. А что дальше? Предприятия и фирмы банкротят для того, чтобы их затем продать. Если покупателя нет, то предприятие верно, но медленно загибается. Медленно потому, что в моногородах существует большая заинтересованность в его сохранении – работать больше негде. А продукция спросом не пользуется. Это тупиковая ситуация, которую законодательство никак не регулирует. Можно 100 лет существовать на грани жизни и смерти, а государство будет безучастно стоять в стороне, раз в 10-20 лет обеспечивая финансовые подачки для кратковременного поддержания штанов. В чем смысл консервирования полунищенского жизненного уровня? Не среднестатического, а реального для многих районов России. Если не принимать во внимание доходы олигархов, то статистическая картина будет темно-серая.
Хорошо, что есть антикризисная программа. Но если внимательно её посмотреть, то можно заметить, что понятие «кризис» трактуется и как общемировой финансовый кризис, затронувший Россию, и как наш внутренний перманентный постсоветский кризис всех областей жизни. Кризис не пришел в Россию извне, по уровню воздействия он уступает тому, что мы с собой сотворили сами. Была высокая цена на наши природные ресурсы, а теперь её нет, пропали шоры. Антикризисная программа это взгляд на себя сверху, который отражает реальное положение лишь частично. Для России кризис закончится позже, чем для развитых стран. Высокие цены на нефть уберут кризис в мозгах и карманах высоких чиновников, олигархов и крупных предпринимателей, а для большинства населения России его окончание будет заметно только по отсутствию упоминаний по радио и ТВ, а в реальной жизни почти ничего ещё долго не изменится.
Потому что большинство нынешних забастовочных ситуаций, по преимуществу, тупиковые. Они требуют нестандартных подходов и заинтересованности сверху. Но пока государство не может найти выход из тупика. Возьмем АвтоВАЗа или группу ГАЗ. Все проблемы по-прежнему решаются по-советски, из госрезервов или вхождением государства в состав акционеров. Как тут может работать антикризисная программа, в какой части? В той которая является вторым приоритетом: «…сохранение и развитие промышленного и технологического потенциала для будущего роста. Для сохранения важнейших производств государство готово напрямую входить в капиталы компаний. Одновременно будут приняты меры по усилению защиты интересов частных владельцев компаний, включая миноритарных акционеров»? Сохранить то может и сохранят, а вот как быть с будущим ростом? За счет чего, если продукция не конкурентноспособна, хозяин не поменялся, высший менеджмент – тоже? Всё неэффективное управление осталось прежним, только денег им подкинули не меряно. Госрезервы безграничны?
Хорошо, однако, быть капиталистом при поддержке государства и на общественные деньги. Настолько тут всё запутано и непрозрачно, что невозможно отделить черное от белого, свои деньги от чужих, заработанные от данных взаймы. Как можно воспринять триллер, когда государство кредитует Дерипаску из госрезервов, а другие кредиторы - коммерческие банки, запускают процедуру его банкротства? Какая борьба с коррупцией, если государство стимулирует хаос во взаимоотношениях с бизнесом?
Или это надо воспринимать как игры богов, недоступные простым смертным?
Наш кризис даст фору всем известным кризисам. Государство и крупный бизнес не могут поделить деньги, сферы влияния. Видимо, силы примерно равны, а четких, справедливых законов в российской природе не существует. Ждем пока договорятся в узком кругу. А потом начнут бороться с коррупцией и кризисом. До победного конца государства или крупного бизнеса. Про народ бы не забыли.