[560x560]
Любовь твоя жаждет так много,
Рыдая, прося, упрекая...
Люби его молча и строго,
Люби его, медленно тая.

Свети ему пламенем белым -
Бездымно, безгрустно, безвольно.
Люби его радостно телом,
А сердцем люби его больно.

Пусть призрак, творимый любовью,
Лица не заслонит иного,-
Люби его с плотью и кровью -
Простого, живого, земного...

Храня его знак суеверно,
Не бойся врага в иноверце...
Люби его метко и верно -
Люби его в самое сердце!

Максимилиан ВОЛОШИН

Волошин иногда просто потрясает глубинным познанием жизни, притом что, казалось, жизненнго опыта ему негде особенно было набираться, да и не очень он к этому стремился. Киммерийский затворник, изредка выбирающийся в цивилизацию, бесконфликтный спокойный увалень и миротворец, бесценный для нервного и эксцентричного творческого сообщества, он не давал повода ни для сплетен, ни для попыток даже втягивания себя в богемные развлекушечки. Это отмечают абсолютно все его друзья и коллеги по творчеству. И любовная тема у него или спокойно-умиротворённая или размаха космического, где места для простой человеческой страсти просто нет уже. И когда он вдруг дарил миру откровение, подобное вышеприведённому, коментаторы просто терялись, а друзья немедленно начинали искать окрест даму, подвигшую киммерийского мага на подобные откровения. И, не сыскав ничего похожего, замирали в ожидании объяснения. А Волошин уже как ни в чём не бывало, двигал галактики или писал мирно северные оды, в которых Вселенная отражалась как в маленьком лесном озерце. Это характерно для всего творчества Волошина, у которого всякое явление и предмет под воздействием магических операндов вдруг теряли форму, размер и перспективу: малое становилось великим, а всякое громадьё он единым движением брови превращал в пылинку. Киммерийский ма-а-аг...

[показать]