--- она ---
Прошло уже около полугода с тех пор, как она встретила его. Она помнила, как очнувшись, впопыхах сунула ему в руки бумажку со своим телефоном и вылетела из автобуса. Но он не позвонил. Поначалу она ждала его звонка, но спустя неделю или две постаралась выбросить его из головы, словно глупое наваждение.
Время шло, она была все-так же одна, пока её друзья, всерьез не обеспокоившись её упорным одиночеством и полным равнодушием к мужскому полу, не познакомили её с молодым человеком. Когда она встретила М., то сразу же возникла мысль, как же он похож на Моргана, очередного героя её рассказов. Он был высок, строен и темноволос. Когда он улыбался, казалось, что приподнимается занавеса какой-то тайны. Ей нравилось гулять с ним тихими вечерами, а ему нравилась она. Порой она задумывалась, что же он увидел такое в ней, ведь ему постоянно звонили и писали девушки, порой такие прекрасные, что даже у нее начинало захватывать дух. Одной из таких девушек была её старая знакомая Н., которая очень напоминала ей её саму. У нее были такие же длинные черные волосы, голубые глаза, даже голос был похож на её собственный. Однако в Н. присутствовала та самая изюминка, или быть может искра, которая превращает девушку из просто симпатичной в настоящую красавицу, к ногам которой готовы падать мужчины, сердце которой добивались рыцари в средние века, о которой барды слагали песни в далекие и очень старые времена. Когда-то они были дружны с Н., но последние пару лет у Н. стала всплывать неприязнь к ней, позже переросшая в настоящую ненависть. Н. часто недоумевала, что же М. нашел в ней, злилась и пыталась обратить все его внимание на себя, но безуспешно.

Была уже зима, и город готовился к новому году. Готовилась и сама природа, украшая деревья, улицы и стекла домов, готовились и люди, устраивая первый за долгие годы маскарадный бал. Ещё с лета среди девушек начала ходить волна возбуждения — различные обсуждения, проблемы выбора наряда, прически и макияжа полностью свели с ума всех мужчин. Однако она с самого начала знала, кем хочет быть. Она представляла себя в легком длинном платье, настолько белое внутри, насколько черное снаружи. Ей виделось, как она вплетает себе в распущенные волосы цветы, надевает маску и ходит среди разукрашенной толпы, безымянная, одинокая, свободная. М. собирался предстать в виде мужчины, одетом в стиле 19 века — ему, как и ей, очень сильно нравился этот век — это и фрак, и трость, и цилинд, все собрался выдержать в белом цвете, что очень сильно шло ему. Н. же, в угоду М. предпочла быть девушкой в стиле стимпанк — она готовила костюм из длинной зелено-коричневой юбки, кружевной блузки, черного корсета и различных прочих мелочей.
Время близилось к новогодней ночи, и Н. начинала всё больше и больше нервничать. Порой начинало казаться, что она замышляет что-то нехорошее, но она упорно отгоняла все мысли — её вера в хорошесть человечества была непоколебимой.
Но вот предновогодняя ночь настала. Она зашла в огромный сверкающий зал, держа М. под руку и смотрела по сторонам. Её взгляд блуждал то к ослепительным хрустальным люстрам, чарующим белым розам, сверкающему паркету и расписанному потолку, который терялся где-то там, над головами, то к шикарным, простым, огромным, скромным, новомодным, аристократичным, смешным, строгим платьям, костюмам, шляпам, украшениям, маскам. Она легко улыбалась, когда узнавала под маской и нарядом кого-то из своих знакомых. Порой они были нелепы и смешны в своих попытках спрятать свою личность, а порой изощренны и смелы, и лишь какая-нибудь незначительная деталь, хорошо известная только ей, выдала их.
Первый танец пролетел совершенно незаметно. Оркестр играл то величественно и торжественно, то тихо, почти незаметно, и лирично. Затем пролетел второй, третий, и она не заметила, как наступил небольшой перерыв. Все люди вышли в соседний зал перекусить и обсудить танцы и дам, а она решила просто прогуляться по дому, оставив М. с Н., на её большое счастье и легкое неудовольствие М.
А дом был прекрасен. Старинный, многоэтажный, он был любезно предоставлен одним из почетных граждан города. Летом его стены были увиты плющем, в саду всегда росли прекрасные цветы, а из распахнутых окон доносился детский смех. Зимой здесь часто проходили различные торжества, величественная лестница и холл всегда были полны людей, из гостиной доносились игра на рояле и приятное мужское или женское пение. Однако сейчас, особенно на втором этаже, было тихо и темно, и она бродила, рассматривала портреты давно ушедших великих людей, и неожиданно для самой себя, вспоминала его. Вспоминала его улыбку, развевающиеся светлые волосы, тихий смех и теплоту его рук. Она подумала, что быть может, это был лишь сон, навеянный жарой и мечтами, и решила, что так всё и есть и просто не может быть по-другому.
А в это время внизу происходили крайне странные вещи. Кто-то, одетый в длинное черное платье, изнутри отделанное белым, с цветами, вплетенными в темные волосы, с маской на лице, кричал и оскорблял М, друзей, родителей и вообще всех вокруг. Лица всех горели от стыда и гнева, они никак не могли понять, чем же заслужили всё это унижение, а главное, как она, такая милая и скромная девушка, смогла опуститься до таких слов. Она верно пьяна, думали все, но это не оправдывает её. Как она могла выпить столько в такой замечательный день, а главное, зачем? Она всё кричала и кричала, начала бросаться с кулаками на М. и остальных, пока наконец мужчины не схватили её за руки и не вытолкали из этого дома. Какой позор, думали все, как так можно было опорочить славу этого дома и его хозяина, ей не может быть прощения. Потихоньку все успокоились, и уже начали возвращаться в соседний зал, чтобы продолжить танцевать.
Но в это время вернулась она, зашла в зал и уже направилась к М, приготовившись извиниться за долгое отсутствие, как к ней буквально подлетела Н. Как ты посмела здесь появиться, заявила Н., после всех тех слов, что ты наговорила здесь. И правда, зашумели люди, уходи немедленно отсюда, не желаем тебя здесь видеть. Она посмотрела в холодные глаза М., на его плотно сжатый рот, на гневные лица людей, и расплакавшись, выбежала из дома. Она бежала и плакала, и не могла понять, что за напасть на нее свалилась, что она сотворила, почему все так дурно поступили с ней, что же всё-таки произошло. Она запиналась, падала в сугробы, поднималась, снова падала. Это могло продолжаться долго, пока она не столкнулась с неким человеком, шедшим прямо на нее. Она подняла свои глаза и увидела его лицо. Удивленные глаза, припорошенные снегом светлые волосы и ладонь, протянутую ей для помощи. Он всё-таки есть, подумала она, и потеряла сознание.