В нескольких частях. Насколько это интервью правдиво, решать вам. В любом случае оно очень интересно.
Перевод: братья LiRiRe
http://blogs.privet.ru/community/sopor_aeternus/47336666

От переводчиков:
Это интервью из журнала Оркус за апрель 2007 года. Интервью большое, его вторая часть была опубликована в майском номере журнала. Этот перевод мы делали вместе с нашей подругой Fatasur Raira. В качестве предисловия ещё необходимо сказать, что существует вариант этого интервью на английском языке (по всей видимости, перевод на английский был сделан самой Анной-Варни). Поэтому немецкий и английский вариант во многом разнятся между собой. По этой причине, для тех, кто читал английский вариант интервью, перевод с немецкого может показаться немного странным. Тем не менее...


Мое имя Жером Дюпре и мне приснился странный сон: я видел розовый замок, стоящий на безотраднейшей местности среди окруженных бурей утесов. Солдаты в роскошной форме сторожили его врата, в то время как другие, в не менее блистательных облачениях, въезжали в ворота замка на гордых черных жеребцах. Усердная прислуга бесшумно скользила через бесчисленные залы, неся перед собой серебряные блюда, полные изысканных фруктов, и подносы с графинами родниковой воды... и потом... в конце длинной залы, стены которой, украшенные картинами и флагами, настолько уносились вверх, что наблюдателю было невозможно разглядеть высокий потолок, сидела, окруженная сворой беззаботно дремлющих огромных серых собак, блистательная Королева этого призрачного мира на своем темном троне. Бледнолицее, с легким румянцем на щеках, не имеющее ни возраста, ни пола, ослепляющее своей красотой и исполненное тайны, как свет луны, пролившийся на розовую гладь озера, это божественное видение было ни кем иным, как Ее Величеством Анной-Варни, святой покровительницей мертвых, красота которой единственная могла бы спасти мир. Ее левая рука покоилась на коленях, держа блестящий серп, в то время как правая держала сверкающий скипетр, который невероятно походил на отрезанный фаллос. В тот момент, когда я, полный почтения, хотел приблизиться к трону, раздался тяжелый удар колокола, сотрясший замок, и я, смущенный, проснулся в своей смятой постели.

Сегодня пятница, 23 февраля 2007 года. Спустя три года после последнего релиза, "Sopor Aeternus&theEnsemble of Shadows" в апреле этого года выпускают долгожданный новый альбом с многообещающим названием "Les Fleurs Du Mal" , и как раз по этому поводу я собираюсь взять интервью у создательницы этого проекта. Встреча должна состояться в маленьком кафе напротив городского кладбища, как сообщила звукозаписывающая компания, чуть позже 13:30. Сейчас я сижу в этом кафе у окна, передо мной лежит мой новый диктофон и стоит огромный стакан с посредственнейшей имитацией Latte Macchiato. Моя правая нога нервно раскачивается вниз-вверх, а взгляд устремляется то на настенные часы, то на заполненную машинами улицу, ожидая Ее скорейшего прибытия. Я украдкой ловлю себя на вопросе: каким образом оттуда, из этого мира, может появиться Богиня? Снаружи останавливается трамвай, люди входят и выходят, и, когда он снова отъезжает, я жду, что увижу на остановке темное видение в развевающемся черном одеянии. Я задерживаю дыхание... но остановка пуста. Я делаю глоток Latte и снова смотрю на часы. Сейчас уже 13:34. Я замечаю, как на другой стороне улицы меньшие из двух кладбищенских ворот закрываются за, по всей видимости, немолодой дамой. Она одета в короткое черное пальто, узкую темную юбку и забавную шляпу, которая сзади выглядит как черно-белое полосатое птичье гнездо. Я отворачиваюсь и делаю еще один глоток из своего стакана. Снова посмотрев на улицу, я вижу, как эта самая дама нетерпеливым пружинящим шагом переходит первую из двух улиц, судорожно сжимая в руке, словно реликвию, свой чудесный зонт. Я поворачиваюсь обратно и начинаю быстро глотать свое пойло, потому что я узнаю хорошо знакомую прическу, которую до этого принял за шляпу, бледное лицо и бритый лоб. Это АННА-ВАРНИ, которая проворно и гибко, словно черная кошка, скользит по пешеходному переходу.К своему ужасу я проливаю на стол почти все содержимое стакана и оно растекается в форме большой уродливой улыбки, а затем через край стола льется на мои серые брюки. Я громко шепчу: "О черт, дерьмо!”, что, естественно, вызывает несколько неодобрительных взглядов посетителей, и, желая как можно скорее устранить неприятность, начинаю тереть пятно бумажной салфеткой. Не успеваю я скомкать салфетку, как дверь со звоном открывается, и Она входит в кафе. Я поднимаюсь со стула, настолько быстро, насколько позволяют обстоятельства, отодвигаю его правой ногой в сторону, на что он отвечает мне жутким скрипом, и делаю неуверенные попытки жестами привлечь к себе Ее внимание.

Вот то, что произошло после:

Жером(поднимает правую руку и машет ею над головой): Здравствуйте... эээ... госпожа Варни?

(Анна-Варни поворачивает голову в его сторону, опускает зонт и медленно подходит к Жерому. Ее взгляд падает на его мокрые брюки. Веселая улыбка играет в уголках Ее губ).

Анна-Варни: О Господи, как... романтично.

Жером(смущенно): Хмм? (Он прослеживает Ее взгляд и смотрит вниз на свои мокрые брюки)О, эммм... да... сожалею. У меня только что произошла маленькая катастрофа.

Анна-Варни(быстро оглядев его сверху вниз): Что вы говорите.

Жером(указывая правой рукой на свободное место за столиком): Ах, пожалуйста... садитесь же!

(Анна-Варни тихо придвигает стул, медленно садится и, наконец, осторожно вешает зонт на край стола)

Жером: Может быть, вы хотите чего-нибудь выпить?

Анна-Варни(быстро оглядевшись): Нет, спасибо. Возможно, чуть позже.

Жером: Вы не против, если мы сразу начнем интервью?

Анна-Варни: О, абсолютно нет.

(Теперь Жером тоже садится, правда, гораздо громче, и нажимает кнопку записи на своем магнитофоне).

Жером: Сначала я хотел бы сердечно поблагодарить Вас от имени нашей редакции за оказанную нам честь.

(Анна-Варни отвечает коротким кивком)

Вышедший в апреле "Les Fleurs Du Mal", без сомнения, является очередным шедевром. Для многих было загадкой, как будет дальше развиваться Ваше творчество и возможно ли его совершенствование. Также Ваши многочисленные поклонники были давно заинтригованы новым релизом, который, безусловно, связан с предыдущим альбомом "La Chambre D' echo", но, что абсолютно неожиданно, стоит на существенно более высокой ступени - и все это с поражающей легкостью.

Анна-Варни: Спасибо.

Жером: Мой первый вопрос, который, вероятно, пришел бы в голову каждому, вызван самим названием альбома: "Цветы Зла". Относится ли оно, как предполагают многие, к книге стихов Шарля Бодлера? Треклист не подтверждает эту догадку, если не считать, конечно, заглавную песню.

Анна-Варни: Да, это так. Альбом не связан с творчеством Бодлера. Если вообще говорить о французской литературе, он скорее больше роднится с романом Жана Жене " Notre - Dame - des Fleurs". Но я действительно понимаю вашу точку зрения... и, если быть честной, я на вашем месте, вероятно, задала бы такой же вопрос. "Цветы Зла" Бодлера - очень значительное произведение, и я не хочу, чтобы эти два названия были неразрывно связаны друг с другом.

Жером: В свое время Бодлер и Жене вызвали своими работами, считавшимися в высшей степени непристойными, большой переполох. Бодлер даже преследовался по обвинению в оскорблении общественной морали. Как Вы думаете, изменилось ли что-нибудь сегодня в этом отношении?

Анна-Варни: Ах, вообще-то ничего не изменилось, абсолютно ничего. Правда, где-то с начала до середины девяностых годов у меня была смелая надежда, что в конце концов, возможно, ситуация изменится к лучшему. Но, между тем, люди полностью опустились до темных восьмидесятых. Вы говорите о Возрождении... вот вы его и получили! Я никогда не могла понять, зачем кому-то захотелось возродить это жуткое десятилетие. Восьмидесятые годы были действительно безрадостными.

Жером: Могу ли я спросить, о чем идет речь в вашем новом альбоме?

Анна-Варни: Конечно.

(Жером с нетерпением ждет, но Анна-Варни абсолютно не собирается отвечать на вопрос. Вместо этого Она только берет темно-зеленое, обтянутое искусственной кожей меню со стола, склоняет голову набок и начинает медленно листать ламинированные страницы)

Жером(бросает взгляд на свои брюки): Кажется, на Вашем последнем альбоме речь идет о мужчинах, или, по крайней мере, об определенном типе мужчин. Музыка очень вдохновенна и даже почти радостна, хотя нет ни одной песни, заканчивающейся хэппи эндом. У каждого, кто имел возможность прослушать альбом, спонтанно возникает впечатление, что кто-то разбил Вам сердце... правда ли это?

(Анна-Варни смотрит в окно)

Анна-Варни(тихим голосом): Ах, разве это не касается в основном каждого? Жером: Могли ли вы раньше себе представить, что однажды тема любви станет содержанием песни Sopor Aeternus, не говоря уже о полноценном альбоме?

Анна-Варни: Видите ли, на самом деле речь никогда не заходила о чем-либо другом. Одиночество, депрессия, суицид или то, что смертные многозначительно называют любовью – в конечном счете, это одно и то же, и всегда заканчивается смертью.

(Жером листает свой блокнот, наконец, находит страницу, которую искал, и рисует ручкой маленький крестик)

Жером: Для записи «Les Fleurs Du Mal» Вы впервые работали в студии с полноценным хором. Как это было для Вас?

Анна-Варни: О, это было неожиданно безболезненно. Вероятно, потому, что Alan Baker очень опытный руководитель хора и чрезвычайно хорошо организовывал своих людей.

Жером: Это был смешанный хор?

Анна-Варни: Да, если можно так выразиться... мужчины и мальчики.

Жером: Идет ли в данном случае речь о церковном хоре?

Анна-Варни(улыбаясь): Да, это правда.

Жером: Я спрашиваю потому, что некоторые песни на новом альбоме достаточно, как бы это сказать... предосудительны. Были ли на этот счет сомнения со стороны церкви?

Анна-Варни: Как, простите? Что за вздор! Абсолютно нет. Тем более, что церковь не принимала в этом никакого участия. Это было не так, как если бы я пришла в местный приход и попросила церковный хор принять участие в записи альбома. Что касается меня, сначала было всего несколько человек, которые пели в хоре (который как раз «случайно» оказался церковным)... по крайней мере, если они в это время не работали со мной. Я думаю, что в данном случае речь идет о том, как люди проводят свое свободное время, если вы понимаете то, что я хочу сказать.

Жером: Но разве вступление в церковный хор не обязывает петь только сакральные и классические произведения? До сих пор я всегда думал, что для исполнения «мирских» произведений обязательно по меньшей мере испросить разрешения вышеуказанного прихода.

Анна-Варни: Не знаю, относится ли это к популярной музыке. Но, так как в моей музыке нет места пошлости, это и так уже абсолютно не важно.

Жером: Защита несовершеннолетних в Англии иногда ведется с воистину ожесточенным рвением. И, хотя Вы говорите, что ваша работа в основе своей не несет ничего пошлого, местами она чрезвычайно... эээ... порнографична!

Анна-Варни: Порнографична?!?

Жером: Ну да, все же речь идет о проституции, сексуальных контактах между мужчинами, урологических и венерических заболеваниях

.Анна-Варни: Ах, вы имеете ввиду этот вид «порнографии». Я уже вижу, из чего это вытекает.

Жером: Я не понимаю, как Вы позволили маленьким детям принимать в этом участие!

Анна-Варни(смеясь): Ах, Господи, это звучит ужасно. Я в действительности спрашиваю себя иногда, будет ли новый альбом кем-нибудь понят по-другому?

(Она осматривается, жестами подзывает молодого официанта, который тотчас же появляется у стола)

Не могли бы вы принести чашечку зеленого чая?

(Молодой человек улыбается, усердно кивает и быстро удаляется за тем, чтобы выполнить заказ)

Видите ли, люди, входящие в хор, равно как и кто-либо другой, не имели доступа к полным текстам, и таким образом могли подозревать только о «верхушке» общей концепции. Более того, эти знания в конце концов были ограничены лишь короткими пассажами, которые хор должен был непосредственно исполнить. И, отдельно взятые, эти отрывки дают мало представления собственно о контексте. Да, можно почти с полной уверенностью сказать, что они, оторванные от контекста, не дают никакого понимания смысла.

Жером: Но все же в Вашем новом альбоме есть что-то предосудительное?

Анна-Варни: Что же в нем должно быть предосудительного?

Жером: Ну, с уверенностью можно сказать, что это не сакральное произведение.

Анна-Варни: Я боюсь, что в данном случае это вопрос исключительно личной точки зрения. Но я должна вас спросить: Как же могут искренние поиски просветления, стремление к свободе, истине и красоте быть чем-то иным, как не глубоко священными?