"L'ame electrique" May 2000
перевод by DUAX

В: Прежде всего, разреши поздравить тебя с новым шедевром.

О: Спасибо…- но я боюсь, ты преувеличиваешь.


В: Похоже, что это дополнение к «Dead Lovers' Sarabande - Face One». Я думаю, что ты уже делал[а] это раньше. Ты можешь дать дополнительную информацию и объяснить, что побудило тебя ограничиться двумя частями – и есть ли какой-нибудь шанс увидеть «Face Three»?

О: «Dead Lovers' Sarabande» изначально уже была задумана (получена), как проект в двух частях, и в течение некоторого времени я, фактически, думал[а] о том, чтобы записать её целиком, серьёзно. Но вскоре мне пришлось признать, что мне попросту придётся слишком много перенести… слишком много путаницы. Ты должен понять, что для меня записать альбом – словно пройти особый тест, экзамен…, в самом деле, это очень напряжённая ситуация … точно как в школе ты страшно нервничаешь, поскольку надеешься, что ты достаточно хорошо подготовился, чтобы справиться со всеми вопросами, что ты будешь помнить всё, что ты учил и что тебе вскоре понадобиться и тому подобные вещи…- но больше всего ты надеешься, что ты достаточно хорошо это понял, чтобы быть в состоянии работать, в действительности, даже с новым материалом, что в нашем случае зачастую значит быть/оставаться открытым для стихийного дара «вдохновения» … То, что третьей части «Dead Lovers' Sarabande» не будет, может быть важным для теб! я в понимании того, что каждый альбом Sopor – всегда сиквел предыдущего (предыдущих) … и в то же время – подготовка (на уровне подсознания) к последующему (последующим).

В: Что прежде всего вдохновило тебя на выбор именно этого заглавия? - «Dead Lovers' Sarabande».

О: Мне пришлось выбрать его, - или, если точнее, принять – просто потому что «Dead Lovers' Sarabande» – это его название… его имя! Как Petros – твоё… и Anna-Varney – моё. Имя – всегда как описание сущности определённой вещи, мысли, человека или кого угодно (чего угодно) ещё, кто (что) им обладает…- это почти что дефиниция (определение – п. п.) … и с его сменой также отвергается истина, скрывающаяся за ним. Я не знаю, откуда пришло то вдохновение … и что есть вдохновение в точности … откуда оно исходит вообще? От Богов, духов…, мы обретаем его случайно, или оно (намеренно – п. п.) даётся нам? Я не могу ответить на эти вопросы, к чьему-либо удовольствию … и я даже, признаюсь, не осмеливаюсь пробовать. Вместо этого нам, наверное, стоит подойти к этому удивительному чувству (ощущению – п. п.) с разных позиций. Всё, что мы видим, слышим, обоняем, иначе, воспринимаем своими чувствами, влияет на всю нашу жизнь, на отношения, поведение, эмоции… а, следовательно, и на нашу (творческу! ю) деятельность. Происходит ли это всё на сознательном уровне или только на подсознательном – в действительности это не так важно. Важен эффект! Тем более (!) что артисту* нужно всегда более подробно (продуманно) рассматривать то, что он делает…, чувствует…, и даже думает… – ведь у всего есть свои последствия.

В: Вот вопрос, что не выходил у меня из головы со времён релиза Face One: почему ты назвал[а] его «Face One» и «Face Two» … почему, скажем, не часть 1 и 2? Это как-то связано с двойственностью человеческой природы и/или природы вообще? Ты выражаешь два своих собственных лица?

О: Извини, но я не привык[ла] объяснять свою работу… Можешь назвать это высокомерием, если пожелаешь, но у меня есть мнение, что (истинное) искусство всегда должно быть способно само объяснить себя. Иногда даже лучше не знать всего… потому что, поняв однажды всё, что можно понять… что же тогда останется? В некотором роде то же самое и небом, цветком или звёздами над нами…, они прекрасны, но лучше было бы не понимать их. Их волшебство в неизведанном… волшебство, которое некоторым просто необходимо. Кроме того, совершенно не обязательно гадать, что же точно было моей идеей или концепцией. Да, это важно… конечно, но только для меня (!) и ни для кого больше. Слушатель или адресат должен всегда задавать себе вопрос, какая конкретно частица искусства говорит с ним!!! Что и как он думает о ней. Спрашивать артиста о его/её работе и/или разгадывать его/её концепцию – всё это может быть милой игрой, иногда даже интересной или информативной – вполне допустимо – но она никогда не будет ! окончательным критерием. А когда это касается формы искусства, основанной на весьма специфическом, даже сокровенном опыте и наиболее интуитивных рабочих приёмах … (такой формы искусства, которая – помимо очевидных аспектов и воздействий – нацелено на подсознание, на {отвергаемую/подавляемую} тьму внутри слушателя)… - если пролить на него слишком много света, это может не только убить волшебство, но может также и обернуться (быть оцененным/подтверждённым – п. п.) пустой тратой времени. Есть некоторые вещи, которые просто невозможно понять на интеллектуальном уровне…, некоторые нужно прочувствовать…, и очень часто ты будешь находить, что прояснение истинной концепции артиста может сильно расстроить… - даже если его идеи просто блестящи. Разочарование происходит оттого, что каждый живёт и дышит его/её собственной, глубоко личной реальностью. Понимание очень важно, потому что вся ненависть и разногласия, от которых страдают различные общества, могут (в некоторой степени) привес! ти назад, к иллюзии, что все мы похожи. Так вот нет. Все мы уникальны, со своими сугубо личными страхами и потребностями. А истинное искусство основано именно на этой индивидуальности, сотворённой за пределами внутренней необходимости…, и оно может быть воспринято только через цветные очки нашей индивидуальности. Да, возможно мы живём на одной планете…, но, в то же время, в разных мирах. Иногда, когда я хожу на театральное или танцевальное представление, я обязательно убеждаюсь в том, что мне не приходилось ничего о нём читать, перед тем, как увидеть его самому[самой]. Я постоянно надеюсь, что мне не попадётся статья или интервью, где артист фактически объясняет свою отдельную работу и о чём думал, когда творил…- потому как это не только повлияет на моё восприятие, но и исключит возможность для меня испытать что-либо, касательно самого[самой] себя, повнимательней взглянув на свою собственную непринуждённую (!) трактовку.

В: А можно ли было что-нибудь сделать с твоей потребность демонстрировать половые органы на фотографии, что в буклете прилагается к песне-автопортрету «Va®nitas, vanitas...»?

О: Нет. Изображение – это визуальный эквивалент, выражение лирики… песни. К тому же я не назвал[а] бы это потребностью… - хотя это и было необходимо, ха.

В: И снова к музыке: в прошлом ты также делал[а] каверы на песни других групп. Теперь пришло время для кавера NICO. Почему ты выбрала этого исполнителя и именно это песню?

О: О, некоторые песни NICO мне действительно нравятся, и «Abschied» определённо из их числа. Но в большинстве случаев совершенно не важно, кто изначально исполняет (или исполнял) песню, это не критерий. Это сама песня, её лирика, привлекли моё внимание… - заставили меня плакать. Я осознал[а] ту правду, что эта песня несёт мне… и я понял[а], что мне нужно немедленно её исполнить… что её необходимо включить в «Dead Lovers' Sarabande». Но, пойми меня правильно… уже сама оригинальная версия NICO более чем блестящая. Послушай, если она тебе встретится.

В: На своём новом альбоме ты использовал[а] инструменты – как и раньше, только более исчерпывающе – из классического оркестра. В твоей музыке определённо есть такой же классический стиль. Кто такой композитор? Кто твои вдохновители?

О: О вдохновении мы только что говорили…, так что, вместо этого, разреши мне попытаться заставить тебя понять, каким хрупким может быть акт творения, как легко поддаётся влиянию: Существует особая концепция, тайно осуществляемая позади всего остального и состоящая в том, что ничто не происходит без причины или повода. Я полагаю, что это также относится к стихам и музыке… в определённый момент времени и в определённом месте в пределах пространственно-временного континуума… конкретная мелодия уже определена. В качестве вывода из этого мы имеем то обстоятельство, что у нас на самом деле нет выбора относительно подбора инструментов и конечного звучания «нашей» музыки, так как это автоматически определяется нашим индивидуальным образом существования (т. е. самосознанием и т. д.)… в тот самый момент обращения к песне. В самом деле, взаимодействие артиста с его/её целостной (духовной) средой, лирика, также как и название песни или стихотворения, похоже, и составляют собой эту формулировку. Если помнить, что схожее притягивается друг к другу, эти мысли можно проиллюстрировать следующим образом: Попробуй представить пустую комнату. В центре комнаты своеобраз! ный источник света испускает лучи. Этот источник будет сущностью той песни, на которой мы решили сфокусироваться. Привлечённые его характерно пульсирующим ритмом, возможно, самые необыкновенные, но всё ещё схожие объекты, или энергии, (как бы ни предпочитали их называть) следуя нашему приглашению, входят в комнату, оставляют позади себя следы, двигаясь по ней. Эти объекты, или энергии – точные эквиваленты инструментов и голосов песни. По сути, они их олицетворяют. Если мы повнимательнее взглянем на итоговый сценарий через определённый промежуток времени, то есть на комнату, на следы, что остаются позади и источник света в целом… тогда из этой картины можно получить символический эквивалент того момента времени, когда лирика и музыка объединяются. Конечно, важно уловить сам момент наивысшей интенсивности, чтобы быть как можно ближе к истинной сущности песни, и, следовательно, к ощущению, что стараются выразить в первую очередь.

В: Кажется, что каждый новый альбом звучит гораздо более мрачно и пессимистично, чем предыдущий. Что является целью, конечной задачей?

О: Ну, моя цель – подобраться как можно ближе к сущности песни. Учитывая все возможные заминки, я иногда нахожу это чрезвычайно сложным… - потому как, ты должен понять, эти заминки также исходят изнутри.

продолжение в следующем посте