Настроение сейчас - Очуметь какое рульное

 

                                         Макс Фрай

                               Горе господина Гро

                 История, рассказанная сэром Кофой Йохом

                               ХРОНИКИ ЕХО 5

                               
    
   …all these moments will be lost in time…
          «Blade Runner» by Ridley Scott

    Триша сидит у чердачного окна, не шевелится, почти не дышит. Внизу, в саду, разговаривают гости - Макс и его старый друг. Вообще-то она вовсе не собиралась за ними следить. Даже не знала, что они дома, думала, все где-нибудь гуляют, и эти двое тоже. Она-то нарочно осталась
приглядеть за «Кофейной гущей», потому что иногда заходят старые клиенты - если никого не застанут, будет обидно. И действительно, сперва, еще утром, появилась Фанни, а потом и Марк к ней присоединился, сидели, рассказывали новости, а Триша слушала и помалкивала, о гостях она никогда не болтает, пусть даже и с друзьями. Может быть, сами когда-нибудь столкнутся здесь нос к носу и познакомятся, это совсем другое дело.
    Вскоре после полудня Фанни и Марк ушли, и Триша как раз собиралась перебрать камешки для морского чая, но услышала наверху какие-то подозрительные шорохи, пошла па чердак поглядеть, что стряслось, а там ничего особенного, просто ожили мертвые бабочки, в этом доме вечно кто-нибудь оживает, Триша уже привыкла. Пришлось открывать окно и выпускать их наружу, чтобы не шуршали и не топали.
    А в саду, почти под самым окном, гости беседуют, причем Макс сидит на дереве, а Шурф Лонли-Локли - на старых качелях; строго говоря, качели-то совсем новые, но если бы Триша не знала, что Франк повесил их вчера утром, ни за что не поверила бы: выглядят они так, словно уже
много лет тут висят, рассохшиеся, скрипучие, уютные, как и положено старым садовым качелям, даже слово какое-то на спинке нацарапано, на неведомом языке, и почти стерлось уже, как будто от времени.
    Так вот, гость сидит на качелях, а Макс - выше, на дереве, поэтому разговаривают они  достаточно громко, и Трише на чердаке все слышно, ну вот буквально каждое слово. На стук оконной ставни они внимания не обратили - то ли решили, что ветер развлекается, то ли так увлеклись беседой, что не заметили ничего. И конечно, раз уж все так удачно
сложилось, Триша теперь отсюда ни за что не уйдет. А что подслушивать нехорошо, так этого ей Франк никогда не объяснял, уж он-то прекрасно знает, что подслушивать - очень даже хорошо, интересно и поучительно, к тому же от чужих секретов пока еще вроде бы никто не умирал, а от
любопытства, говорят, были случаи.
    - ...ты же знаешь, я из тебя душу вытрясу, - голос Лонли-Локли при этом звучит не угрожающе, а почти виновато. Дескать, и рад бы невытрясать ее из тебя, но ничего не поделаешь, придется.
    - Вытрясешь, пожалуй, - соглашается Макс. - При условии, что она у меня есть. А что ж, давай, тряси, заодно и проверим.
    - Ты сам-то понимаешь, что версия, будто от твоего взгляда рушится Мир, не выдерживает решительно никакой критики? Ты, конечно, могущественное существо, но не настолько. Тоже мне преемник Лойсо Пондохвы выискался. Смотрю и плачу.
    - Правда? А мне казалось, вполне ничего получилось. Во всяком случае, мое объяснение не вызывает никакого желания проверять, так ли это. Проще махнуть рукой и оставить все как есть.
    - Это при условии, что тебе поверят.
    - Ну, Джуффин-то, между прочим, поверил.
    - Не обольщайся. Просто не захотел ввязываться в бессмысленный спор.Можно подумать, ты его первый день знаешь. Сэр Джуффин Халли достаточно мудрый человек, чтобы понять: уж если ты сочиняешь столь немыслимую чушь, лишь бы не возвращаться в Ехо, лучше оставить тебя в покое до тех пор, пока не выдумаешь причину получше.
    - Ну видишь! - радуется Макс. - Вот ты сам все и объяснил. Приятно иметь дело с мудрым собеседником.
    - Э нет. Это Джуффин мудрый. А я просто умный. Поэтому не делаю вид, будто я тебе поверил, а прошу объяснить все по-человечески. Силком я тебя домой не потащу, сам знаешь. Но мне нужно понимать.
    - Легко сказать - объясни по-человечески. По-человечески я и самому себе объяснить не могу.
    - Себе можешь не объяснять. А мне - будь добр. На этом месте оба начинают смеяться. Триша не понимает почему, но тут уж ничего не поделаешь, у старых друзей всегда полно общих историй, воспоминаний и шуток, понятных только им двоим, а высовываться сейчас из окна и расспрашивать значит испортить себе все удовольствие. Нет уж.
    - Ладно, - наконец говорит Макс. - Тебе - это святое, действительно. Только учти, внятно все равно не получится. И слишком много придется принимать на веру.
    - Это условие как раз не представляется мне неприемлемым.
    - Ладно, сейчас проверим. Если для начала я скажу, что всякая реальность - живое существо, совершенно не похожее на человека, конечно, но тоже обладающее индивидуальностью, а значит, собственными желаниями, устремлениями, представлениями о возможном и невозможном... ну или ладно, может быть, не всякая реальность такова. Поскольку речь идет о
нашем Мире, будем говорить только о нем. Ну что, такая дичь укладывается у тебя в голове или?..
    - А почему, собственно, дичь? Подобные гипотезы многократно формулировали выдающиеся мудрецы древности и их последователи. Считается, что наиболее убедительно идею разумного мироздания изложил бродячий принц Аллой, младший сын Холлы Махуна Мохнатого, в легендарной книге «Песнь обо всем». Рукопись ее, к сожалению, считается утраченной,
поэтому современным ученым приходится довольствоваться фрагментами, которые обильно цитируют в своих сочинениях ученики Аллоя. Строго говоря, положение о разумности и
индивидуальной воле мироздания лежит в фундаменте многих традиционных
научных воззрений, и, насколько мне известно, до сих пор никому не
удалось его более-менее убедительно опровергнуть. Ну что ты так на меня
смотришь? Можно подумать, я говорю нечто из ряда вон выходящее.
    - Именно это ты и делаешь. Несколько слов - и смутная, но мучительная тайна, которую я, чего уж там, считал одним из признаков прогрессирующего безумия, вдруг превращается в общеизвестную банальность, у студентов-первокурсников небось скулы от скуки сводит,
когда им все это излагают. Уфф.
    - Ну, положим, к изучению наследия Аллоя обычно приступают лишь на последних курсах - что в университете, что в Высокой школе, без разницы. Все же древние тексты чрезвычайно сложны для восприятия. А в остальном - да, ты абсолютно прав. Такая постановка вопроса свидетельствует скорее о проницательности, чем о безумии. Ну или о начитанности, но это явно не твой случай.
    - Ладно, уже легче. А если я скажу, что с точки зрения Мира меня больше нет, вернее, не может быть, - как тебе такая идея?
    - Я отвечу, что вряд ли могу с этим согласиться, хоть и странно это- не соглашаться с реальностью, частью которой являешься. С другой стороны, если Мир действительно обладает индивидуальностью…
    - Ну я же с самого начала сказал, что силком тебя домой не потащу. Тем более, лично мне от этого никакой выгоды. Все равно в Тайном сыске я больше не служу. И в своем бывшем доме в Новом городе не живу. И в трактирах сидеть мне теперь по статусу не положено. И к тому же я целыми днями занят. Виделись бы раз в год в лучшем случае. А сюда я, пожалуй, буду выбираться несколько чаще.
    - Надо говорить «гораздо чаще». И не только говорить.
    - Просто я стараюсь казаться неназойливым гостем. Боюсь, когда дойдет до дела, заставить меня отсюда уйти будет гораздо трудней, чем уговорить вернуться.
    - Не стану притворяться, будто твое признание стало для меня серьезным ударом.
    - Вот и хорошо. Притворство не самая сильная твоя сторона. Но погоди, я еще кое-чего не понимаю. В частности, что все-таки случилось с крышей Мохнатого дома? Хочешь сказать, ты ее специально разрушил, чтобы, потом было сподручнее врать?
    - Да нет, конечно. Просто... ну, ты имей в виду, я тогда очень испугался. Нет, хуже, чем просто испугался, это был такой ужас, хоть замертво падай. Нервы у меня, ты знаешь, ни к черту, а в последние годы, я имею в виду, с тех пор как выбрался из Тихого города, совсем беда. Ну,
я тебе рассказывал, какой ценой мне это далось, так что можешьпредставить... И тут я вспомнил, как наш с тобой общий приятель Лойсо Пондохва говорил, что гнев сильнее страха и лучшая защита от него, дескать, из перепуганных мальчиков выходят самые злые колдуны, да я и
сам уже не раз в этом убеждался. Поэтому дал себе команду разозлиться, и все, конечно, у меня получилось. Дескать - ах так, не желаете меня тут видеть?! Ну я вам сейчас устрою! Хороший был приступ ярости, качественный, вон даже потолок от моего взгляда рухнул, и счастье, скажу
тебе, что я не в окно в тот момент смотрел. Зато, когда полетела штукатурка, я вполне пришел в себя и смог убраться восвояси. В общем, можешь считать, что сперва мы с реальностью немного подрались, то есть я двинул ей в глаз и тут же сбежал. Нечего сказать, герой.
    - Да уж. Зато такое объяснение вполне согласуется с моими представлениями о твоих возможностях. В связи с этим последний вопрос, потом оставлю тебя в покое.
    - Звучит как угроза.
    - Расценивай просто как обещание сменить тему. Я, собственно, просто хочу понять, почему ты не рассказал правду Джуффину? И меня сперва зачем-то пытался обмануть. В то время как, на мой взгляд, в твоем рассказе нет ничего такого, что необходимо скрывать любой ценой.
    - Ну сам подумай.
    Макс умолкает; до Триши доносится тяжелый вздох.