Это цитата сообщения lj_lucyforrer Оригинальное сообщение
Экзамен по волшебству
Вы замечали, как странно переплетаются человеческие судьбы? Будто кто-то связывает нас вместе, одних до конца жизни, других постоянно распуская и перевязывая вновь. Мы так сильно привязываемся друг к другу, что нити очень трудно разделить, легче порвать. Узелки на душе прячем наизнанку, оставляя на лицевой стороне только красивое, но вязание уже никогда не станет гладким и легким. Жизнь нас изнашивает, надевая ежедневно, снимает только, чтобы застирать, высушить и снова носить. То ли оттого, что любит, то ли оттого, что ей нечего больше надеть. Правда есть люди, которые радуются каждой петле в своей судьбе и готовы дарить тепло всю жизнь. Вот для них моя вязаная сказка. И если Феюшка sach_a_man, которая долго болеет, в одночасье выздоровеет и сможет ходить, а у Хранителя rualev продлится День рождения, а маленькая художница caramelina, которая выросла и превратилась в мастерицу воздушной акварели, вернется на минуту в детство, то, право слово, я буду считать себя настоящей волшебницей. Только не напоминайте мне старый анекдот "а остатками жена окно помыла", потому что волшебная сказка на то и волшебная, что лечит, дарит Праздник, возвращает в детство, а в некоторых особо темных случаях и окна моет.
[772x388]
За иллюстрации КАРАМЕЛИНЕ связанное с любовью СПАСИБО
[591x789]Феюшка поправила съехавшие на переносицу очки, слегка дёрнула за красную нитку, чтобы та змейкой упала на ковёр, и быстро провязала несколько петель: две лицевые, две изнаночные, две лицевые, две изнаночные. Красно-белый полосатый носок плавно закачался на спицах в такт феюшкиным движениям. Моток пушистой шерсти проснулся и недовольно завертелся в плетёной корзинке, обтянутой внутри ситцем с рыже-коричневыми бабочками:
– Всё вяжет и вяжет, сколько можно? Ни минуты покоя. Зачем, скажите на милость, меня, красного молодца, постоянно сватать? Я замечательно однотонно смотрелся в роскошном пончо пятнадцать лет тому назад. Так нет, сначала вздумали женить на черной Викунии, получился свитер, а теперь затеяли соединить прочными носочными узами с белоснежной Ангорой. Господа, я вам не ловелас и не многожёнец. Прикажете разорваться? Меня на всех не хватит. Вот что значит обладать мягким характером! Измотан до крайности. К тому же, пончо и свитер – это достойно, душу греет, а носки, тьфу, обязательно станешь подкаблучником. А мои желания? Кто спрашивает мнение какого-то жалкого комка ниток? Я превратился в сплошной клубок истрепанных нервов. Вертишься целый день, как белка в колесе, а тебя ещё пытаются женить по расчёту. Небось, свитер стоил не меньше шести серебряников.– Мохер, ты сегодня слишком развязный, – отозвалась рядом лежащая бобина Ангора, – какой из тебя красный молодец? Распущенный несколько раз старый холостяк, не более. Чем я тебе не пара? Красива, нежна, не путаюсь с кем попало, не испорчена вязкой и стиркой. И потом, мы живём бок о бок в одной корзине уже год, давно пора оформить наши тесные отношения. Не пушись, я знаю, что с Викунией ничего серьёзного не было, подумаешь, лёгкая отделка на воротнике, рукавах и кармане. А у нас с тобой пуховное родство и петельное равноправие. Почему всего-навсего носки? Так растратил ты себя по молодости, почти ничего не осталось. И на Феюшку не кати, сам знаешь, денег за работу она не берёт, а такую шерсть, как мы с тобой, только на серебро обменять можно.
– Тсс, – шикнули разом две толстые спицы, ткнув острыми концами Мохер и Ангору и укоризненно покачали головами-шариками – мешаете слушать феюшкину сказку.
И правда, Феюшка вязала носок, шёпотом сама с собой разговаривала, будто вплетая слова в вязание – две лицевые, две изнаночные, две лицевые, две изнаночные.
***
Далеко-далеко, где душистые туманы, сладкие звонкие родники и тёплые ветра, в стране ласкового солнца живёт табун волшебных животных – полоска чёрная, полоска белая, полоска чёрная, полоска белая. Рождаются они с маленькими белыми крыльями, поэтому умеют летать. Животных называют летучими зебрами. Каждый родившийся зебрёнок получает от Всевышнего своего ребёнка-хранителя. Но ты же знаешь, что у детей слишком много забот, поэтому им некогда присматривать за своими питомцами. У ребёнка-хранителя куча дел, а у зебрёнка, наоборот, куча свободного времени, ему хочется играть, он прилетает из волшебной страны и скачет перед Хранителем:– Обрати на меня внимание, обрати на меня внимание! Давай полетаем! Давай помечтаем! Придумай мне имя! Я унесу тебя в волшебную страну ласкового солнца.
Но дети мечтают о собаке или о кошке, на худой конец о морской свинке, придумывают для них ласковые имена, ухаживают за ними, хранят их, но никто-никто не мечтает о зебре, даже летучей и говорящей. Поэтому все волшебные зебры до сих пор безымянные, неухоженные и нехранимые. [772x388]Так и взрослеет ребёнок, не зная, что его волшебное животное сохнет каждой полоской без ласки, заботы и внимания. Дети продолжают летать сами по себе во сне, а зебрята сам по себе наяву, а как было бы хорошо летать вместе и делиться самым сокровенным. "Не понимают люди своего счастья", – вздыхает Всевышний и отнимает у повзрослевших детей и их летучих зебр крылья. Легче воздушных шариков, крылья поднимаются высоко-высоко, превращаясь в перистые облака. Зебра больше не может прилетать к своему Хранителю, оставляя только воспоминание, вся жизнь человека становится полосатой: полоска чёрная, полоска белая, полоска чёрная, полоска белая.
***
Однажды в семье обычных волшебных зебр – полоска чёрная, полоска белая, полоска чёрная, полоска белая – родился необычный ребёнок. Зебрёнок был тоже полосатый, но вместо чёрных полосок на нём были нарисованы ярко красные: полоска красная, полоска белая, полоска красная, полоска белая.
– Какой ужас! – заволновались родители-зебры. Мы такие красивые – полоска чёрная, полоска белая, полоска чёрная, полоска белая – живём весь век безымянными, неухоженными и нехранимыми, а тут такое уродство. Кто же захочет называть, ухаживать и хранить странную зебру? [702x543]– Нда, – задумался Всевышний, – пожалуй, я не буду давать маленькому зебрёнку Хранителя, или, точнее, Хранительницу, потому что зебрёнок – девочка. Вдруг она будет такой же безымянной, неухоженной и нехранимой, как все остальные зебры, но решит, что это только потому, что она странная и некрасивая – полоска красная, полоска белая, полоска красная, полоска белая.
Вот почему, когда летучие зебрята весело скакали перед своими детьми, уговаривая поиграть, зебра грустно летала по Городу, заглядывала в окна и тихо завидовала. Конечно, она могла завидовать только белой завистью, ведь чёрных полосок у неё не было, а красной зависти, как ты знаешь, в природе не существует. [772x388]
Маленькая зебра уже заглянула во все окна домов, которые любили детей, осталось только самое высокое чердачное окошко дома, который их терпеть не мог. Весь дом только и делал, что ругал этих нерадивых, беспокойных, капризных, надоедливых, лживых грязнуль, плакс и разбойников. Единственного ребёнка, которого дом терпел – девочку, живущую с мамой под самой крышей, да и то только потому, что ребёнок был тихий, никогда не плакал, не кричал, не топал, не танцевал, а лежал целый день в кровати, читая или рисуя. Стояла тёплая осень, окошко было наполовину открыто, так что маленькая странная зебра смогла рассмотреть всю комнату. Как же она удивилась, когда увидела, что все стены увешаны её портретами. Вот зебра – полоска красная, полоска белая, полоска красная, полоска белая – радостно скачет на бирюзовом лугу, а вот зебра – полоска красная, полоска белая, полоска красная, полоска белая – сладко спит в кукольной деревянной кроватке под ватным одеялом в цветочек, и кроватка и одеяло зебре неимоверно малы, что, впрочем, не мешает нарисованной зебре улыбаться во сне. Зебра – полоска красная, полоска белая, полоска красная, полоска белая – настолько увлеклась разглядыванием картинок, что вывалилась из окна прямо в комнату. [670x592]
– Ой, – вскрикнула девочка, – ты, наверное, моя зебра. Это я тебя должна назвать, ухаживать за тобой и хранить. Имя я тебе придумала давно, просто я никогда его не произносила вслух, ведь это наш с тобой секрет. А вот ухаживать за тобой и хранить тебя не могу, потому что однажды упала, долго лежала в больнице и теперь совсем не хожу. Какая я Хранительница?! Но зато я о тебе всё время мечтаю, ведь ты самая прекрасная из всех зебр – полоска красная, полоска белая, полоска красная, полоска белая.
У маленькой зебры отчего-то захлюпало в носу, комната расплылась перед глазами, сердце застучало, а в горле как будто застрял большой комок сена, так что говорить ей удавалось с трудом:
– Нет-нет, ты самая лучшая Хранительница на свете, ведь я единственная волшебная зебра, у которой есть имя. Полосатая зебра, о которой мечтают и которой любуются. Зачем нам с тобой ноги, когда у меня есть крылья? Они унесут нас в волшебную страну ласкового солнца, ты вдохнёшь душистый туман, зачерпнёшь в ладошку сладкую воду из звонкого родника, а тёплый ветер растреплет твои волосы. Ты увидишь целый табун настоящих прекрасных зебр – полоска чёрная, полоска белая, полоска чёрная, полоска белая – и познакомишься с моими родителями, они немножко сердитые, но добрые, просто им не хватало в детстве заботы и нежности Хранителей. А по дороге ты мне расскажешь, как скучала без меня все эти годы, а я расскажу, как я по тебе тосковала, и мы будем наконец-то счастливы.
И они полетели…
***
Сказка закончилась с последними петлями – две лицевые, две изнаночные, две лицевые, две изнаночные. Два полосатых красно-белых носка удобно разместились на диване. Раздался стук в дверь:
– Феюшка, ты дома?
Феюшка поднялась навстречу гостю, кряхтя и охая, от долгого вязания у неё затекла спина, устали руки, а в ногах забегали неприятные мурашки:
– Заходи, заходи, Чудесник-кудесник, не стесняйся, я дверей не запираю. Уже и чай заварен, и варенье твоё любимое, земляничное, приготовлено. Ну что ты мнёшь в руках соломенную шляпу с колокольчиками, положи её на диван к вязаным носкам.
– Ай да мастерица, ай да умница, – заахал Чудесник, беря в руки и нежно поглаживая, словно кота, полосатые носки, – сам бы такие носил, не снимая. Какую чудесную сказку ты вплела в вязание на этот раз?
– Каждой тёплой вещи – своя тёплая сказка, – загадочно подмигнула ему Феюшка.
– Да помню, помню. Нет твоим сказкам конца, нет твоим вещам износу. Красное пончо тёплое да удобное, что ты пятнадцать лет назад вязала, до сих пор греет, как печка. Пожилая дама носит, не нарадуется. Даме уже далеко за восемьдесят, а больше пятидесяти с хвостиком никто не даёт. А чёрный свитер с красной отделкой для молодого человека, который никого не мог полюбить по-настоящему? Он растит двух очаровательных близняшек, гуляет с ними даже в лютый холод и промозглую сырость. Надевает свитер, оставляет коляску дома, берёт детей на руки и гуляет, и никто: ни он, ни детишки не мерзнут.
– Не скромничай, Чудесник-кудесник, если бы ты не приколол серебряную божью коровку к пончо, а в карман свитера не положил маленький камушек-сердечко, разве мои вязаные вещи ожили бы, разве они стали бы по-настоящему тёплыми и волшебными? Не томи, что ты принёс на этот раз для полосатых носочков?
Чудесник полез за пазуху и вытащил узкую бархатную коробочку, раскрыл её и вытряхнул на ладонь четыре белых пёрышка. Затем двумя пальцами бережно брал по очереди каждое пёрышко и прикладывал с двух сторон к носку. Пёрышки словно прилипали к шерстяным полоскам.
[531x488]– Теперь можно отсылать покупателю. Вот тебе, Феюшка, три серебряника, купи красной волшебной шерсти, у тебя совсем её не осталось.
– А мне пока красной и не нужно, я лучше куплю немного бирюзового Кашемира, чтобы довязать сказочное платье для одной неудачливой, но талантливой поэтессы.
***
Осень уходила, оставляя за собою замёрзшие лужи слёз, спутанные волосы-ветки измученных деревьев, подёрнутые седым инеем. Холодный Ветер дул ей в спину, пробирал до костей через ветошь сухих листьев, гнал прочь, швыряя в немощную старуху мокрыми хлопьями первого снега. Добрый Вечер пытался укрыть старую Осень в складках сиреневого плаща, но напрасно, Зима не знает жалости…
В роддоме на пятом этаже высокого здания всхлипывал малыш, у него почти не осталось голоса, только тихий мышиный писк. Он безутешно плакал уже третий день, надрывая материнское сердце. Руки новорожденного были холодны, как лёд, а тщедушное тельце нервно вздрагивало при каждом стуке в окно веток древнего Дуба, растущего у стены роддома.
– Может, он голоден? – заботливо спрашивал Дуб, – Может, живот болит или высокая температура?
Но мать только отрицательно качала головой. Она положила малыша на кровать рядом с собой, спустила ноги с кровати, взяла с тумбочки и надела теплые вязаные носки – полоска красная, полоска белая, полоска красная, полоска белая.
– Милый, сказал она, вставая и беря на руки хныкающего мальчика, – я пока не могу ходить, но Всевышний на одну ночь вернул мне когда-то улетевшие крылья моей зебры, так поведала вязаная сказка Феюшки. Когда ты немножко подрастёшь, то обязательно станешь заботливым Хранителем, тогда Всевышний не отберёт у твоей зебры крылья, и всю жизнь ты будешь не только ходить и бегать, но и летать. Не в моей власти унести тебя в волшебную страну ласкового солнца, где душистый туман, сладкие звонкие родники и тёплый ветер, я обычная, усталая и нервная мама, а не летучая волшебная зебра, но я могу показать тебе любимый город, где родилась и выросла.
Древний Дуб просунул тонкую ветку в щёлку не заклеенного на зиму окна и распахнул его настежь. Мама крепче прижала к себе малыша. Мальчик согрелся, успокоился и перестал плакать. И они полетели…
[772x388]Сверху мама и сын увидели, как на уютной маленькой кухне под низким зелёным абажуром пьют крепкий чай с земляничным вареньем Фея Тепла и Хранитель Чудес, ведь так издавна люди называют Феюшку и Чудесника.
Примечание сказочницы: На 1/3 я уже волшебница, потому что в детстве у Карамелины была игрушка – зебра с красно-белыми полосками, которую она сама сшила, но, сочиняя сказку, я об этом даже не догадывалась. Осталось сдать 2/3 экзамена по волшебству.