В небольшой деревушке где-то на Ближнем Востоке, в душном тесном хлеву проснулась от неспокойного сна и пронзительно закричала старая седая ослица, а немного южнее у стрелка, который держал на прицеле участок дороги, от этого звука дрогнул палец, лежавший на курке, что несомненно имело далеко идущие последствия как для самого стрелка, так и для приближавшегося с востока джипа с вооруженными людьми. Сильно западнее и южнее, неподалеку от Гибралтара, тонуло вместе с экипажем и шестнадцатью пассажирами судно с оптимистическим названием "Довольный Краб". На заседании Конгресса Соединенных Штатов Америки представитель штата Массачусетс нес чрезвычайно прогрессивную, но от того не менее полную чепуху. С расстояния в несколько тысяч километров за ним одновременно наблюдали террорист и ученый, причем последний был так увлечен, что не заметил промелькнувшую в ускорителе частицу, которой быть там не могло и не должно, а вот первый вообще не понял ничего, кроме слов об арабской агрессии, что прокомментировал смачным плевком. Многим восточнее, в Стране Восходящего Солнца, из-за горизонта выползло и начало карабкаться вверх упомянутое выше светило, а западнее, в России, оно уже собиралось садиться. Однако в Москве едва ли кто-то смог бы увидеть этот закат. В Москве шел дождь.
Дождь лился из темных туч, таких низких, что казалось, будто они задевают крыши высоток. Крупные капли с силой бились об асфальт и листья деревьев, падали в лужи, поднимая фонтанчики брызг и темной сеткой покрывали одежду. Воздух был влажный, густой и темный, и даже время, казалось, шло медленней, продираясь сквозь этот кисель, а то и вовсе замирало, остановленное вспышкой молнии.
Я стоял перед открытой дверью на балкон. Крыши над ним не было, и капли бились о покрывающий его кафель, рассыпаясь на крошечные брызги и влетая с порывами ветра в комнату, прямо на паркет. Я стоял, и мне казалось, что там, прямо за этим небольшим проемом начинается бушующее небо.
В комнате за спиной было темно - темнее, чем снаружи. Как будто там, за спиной, вообще ничего не было. Только пустота. А я стоял, как будто ждал чего-то. Чего-то такого, что увидеть практически невозможно, один шанс на миллион, но ради этого ничтожного шанса имеет смысл ждать. А потом.. Я и сам не понял, как это произошло - у ветра появился голос, и этот холодный и легкий голос заполнил все мое тело. И ощущения изменились - я стал чувствовать даже не острее, а как-то целостнее, полнее, и даже почти смог понять..
А потом все перевернулось. Остались дождь и ветер, остались вспышки молний и глухое урчание грома. Но под ногами была каменистая проселочная дорога, по которой бежали небольшие ручейки, а вокруг была равнина, поросшая высокой травой, с редкими развесистыми деревьями. В стороне от дороги стояли какие-то каменные сооружения, напоминающие то ли незаконченные статуи, то ли мегалитические здания, которые их создатель бросил недостроенными.
Внезапно близко раздался удар грома, а сразу после - недовольное карканье ворона. Он сидел на нижней ветке дерева, растущего неподалеку от меня, и ехидно смотрел на меня сверху вниз. А когда затянувшаяся пауза почти уже переросла в тишину, произнес:
- Ну что, растерялся?
Меня это - сам факт вопроса - почему-то совершенно не удивил. Как будто бы вороны вокруг меня всю жизнь только и делали, что говорили.
- Да, есть немного. Где это я нахожусь?
- В каком-то роде ты в себе. А к каком-то - смотришь на себя со стороны, причем с новой, неизвестной тебе стороны.. Впрочем, я и сам не имею однозначного понимания, что это за место. Ясно только, что оно напрямую связано с тобой и в каком-то смысле это ты и есть.
Я не понял его. По крайней мере не понял сказанных им слов, но все же осталось ощущение того, о чем говорила эта странная птица. Впрочем, я понял, что большего выяснить все равно не удастся - даже если это место и есть на каких-то картах. Еще одна попытка:
- А кто ты?
- Ворон я. Говорящий, - как-то насмешливо-доверительно уточнил он. - Впрочем, это не единственная моя форма.
- А что ты тут делаешь?
- Говорю. А вообще, ты это такое место, где очень сложно делать что-то. Думаю, ты вскоре это заметишь это, - сказала птица, стряхивая капли с обсидианово-черных и блестящих перьев.
- А дождь? Он здесь всегда?
- Нет, на самом деле он бывает довольно редко, но если уж приходит, то кажется, что идет целую вечность. Обычно- именно кажется, - с каким-то особым упором произнесла птица.
Я не понимал. Просто не мог понять, что же происходит и что произошло. Что есть на самом деле и что мне только кажется. Говорящий ворон, ха! Нужно как-то выяснить... Тут птица громко закаркала, прерывая мою мысль, и захлопала крыльями.
- Подожди! Что мне делать? Как мне выбираться? Ответь!!
- А вот это и есть самое интересное, - прокаркал ворон, взлетая.
Дождь, похоже что окончательно истощив рыхлые серые тучи, понемногу сходил на нет.