ДОБРЫЙ ИВАН

В клубах пыли и мареве дымится дорога. Нещадно печет солнце. Легковые автомобили, автобусы и пешеходы сторонятся, пропуская колонну бэтээров, на металлической обшивке которых, сваленные как дрова, изнывая от жары, навзничь лежат молодые чеченские парни. Следом едут грузовые машины, полные добра, – федералы возвращаются с зачистки. Загорелые полуголые контрактники с выцветшими на солнце волосами сидят на боевых машинах, свесив ноги, обутые в высокие ботинки, которыми они так безжалостно топчут чеченскую землю. Эти ботинки забрызганы кровью тех, кто с завязанными глазами, связанными руками и скотчем на губах покорно лежит на раскаленной броне. Обезумевшие от зноя оводы летают в воздухе, садятся на оголенные участки тел пленников и жалят их – прямо в места побоев.
Надсадный, пробирающий до самого сердца шум бэтээров заполняет пространство. Литрами поглощая воду из пластиковых бутылок, покуривая сигареты, поливая спину и грудь остатками воды, гогочут кровожадные, уподобившиеся животным федералы. Они смотрят по сторонам; выхватив взглядами кого-то из толпы, прицеливаются из автомата в «жертву» и весело выкрикивают на всю окрестность «пух-пух». Но люди знают, что сейчас стрелять не будут. Федералы сегодня на зачистке уже насытились кровью, а их «Уралы» ломятся от награбленного добра.
– Иван сегодня добрый! Иван хороший! Не будет трогать вас! А завтра спустит с вас шкуру! Скальпы будет завтра снимать! – орет один из контрактников, шлепая толстыми мясистыми губами, а все остальные хохочут.
– Свиньи, кабаны дикие, животные, чтобы вы сгорели в пламени ада! – неслышным шепотом проклинают их прохожие, в страхе прижимаясь к обочине, приминая запыленными ногами жесткую траву. А федералы тем временем скрываются вдали, оставляя за собой только пыль и людские проклятия…

Но придет время, и Земля чеченская, ныне обагренная кровью, вновь задышит вольной жизнью. И сгинет враг в адскую преисподнюю! И будет там гореть синим пламенем! И горячий, с треском пылающий огонь величиной с караван верблюдов, с верхних Его ступней будет заливать их открытые в страданиях рты. И страдания Ада невозможно будет сравнить ни с одним из мирских. За все наши мучения, перенесенные за долгие годы войны, за 300 тысяч невинно убиенных, за 40 тысяч детишек, за то, что пытали наших мужчин, – за все придется держать ответ нашим мучителям!
И поля наши, обложенные густым слоем пепла, вновь зазеленеют. Опаленные пожаром леса обрастут листвой. Реки, красные от крови, вновь станут прозрачными. И земля, исполосованная траками танков, долгие годы стонавшая от взрывов и бомб, залижет свои раны. Только раны в сердцах людей не заживут никогда!