Настроение сейчас - обалденное!

Часть 2. Страшное известие

«Сон… Страшный сон… Мама, папа, Денис… Больно… Холодно… Страшно…
Пустота... Кругом лишь пустота… В чем дело? Что происходит? Не понимаю… Ничего не понимаю… Мамочка… Мамочка, ты где?»

Девочка искала дорогу из тьмы к свету. Темнота пугала, устрашала… Ей не было конца и края. Силы исчезали. Дрожь колотила все тело. Ладони покрыл липкий пот. Темнота холодна, как лед. В ней нет жизни, но издревле таятся тысячи причудливых образов. Каждый из них способен повергнуть в ужас, парализовать волю человека. Ведь темнота раскрывает перед нами наши самые глубокие, самые потаенные страхи…
Абсолютная пустота многократно усиливала эффект. В пустоте все иначе: движения медленнее, звуки громче… И только жизнь почти не слышно. Эхо – единственный ответ на твои крики, мольбы… Пустота вязкая, как болото. Она затягивает, угрожая похоронить в себе. Бежишь, бежишь – и с точки сдвинуться не можешь. Пустота зовет, манит своим спокойствием, обещает забвение. Но поддаваться нельзя. Ее безмятежность обманчива. В ней можно и захлебнуться. Тогда страх и холод поглотит тебя навсегда…
Казалось, этот кошмар никогда не кончится. Но выход существовал. Он был прост и сложен одновременно. Единственный путь к свету – открыть глаза.

Лера медленно распахнула веки. Перед глазами плыло. Долго не удавалось сфокусировать взгляд на чем-либо. Глаза отвыкли видеть. Она отвыкла жить.
Наконец, девочка разобрала смутные очертания неизвестной комнаты. Светлые стены. У одной из них – тумбочка. На ней телевизор. Сама Лера лежала на кровати, укрытая теплым одеялом. Рядом на стуле она разглядела какого-то мужчину в медицинском халате. На вид ему было лет сорок. Человек казался Лере смутно знакомым, но вспомнить его она не смогла. Воспоминание было далеким и светлым, из детства…
Кто же он? Лера хотела задать вопрос в слух, но получалось плохо. Язык не слушался. В горле пересохло. Наконец, она прошептала:
- Где я?
Реакция последовала незамедлительно. Мужчина вскочил и крайне взволнованно воскликнул:
- Господи, наконец, ты очнулась! Лерочка, ты как?
- Я… - язык по-прежнему отказывался слушаться, каждое слово давалось с трудом. - Я… ничего не помню, - удалось произнести ей.
Мужчина замолчал. Пододвинув стул ближе к кровати, он снова сел и взял Лерину руку в свою. Заглянув ей в глаза, он осторожно спросил:
- Совсем ничего?
- Ничего… Кто вы?
Глаза девочки отражали всю гамму переживаемых ей в эту минуту чувств: смятение, тревогу, непонимание, страх неизвестности… Мир представлялся ей сейчас смутным и неясным. Перед внутренним взором словно висела белая пелена, не позволявшая разобраться в происходящем. Мужчина вспомнил, что раньше глаза девочки светились изнутри каким-то особенным теплым светом. Сейчас они потухли. В них царила та же пустота, что и в душе их обладательницы. Душу мужчины наполнила безграничная, по-отечески сильная тревога за это хрупкое, беззащитное создание. Наконец, неожиданно севшим голосом он произнес:
- Я Олег Викторович Лобов. Помнишь меня?
- Лобов… - Лера судорожно вздохнула. В памяти начали вплывать обрывки воспоминаний. – Мы ведь ехали к вам в гости… А потом… Я не помню… Что было потом? И где мама с папой? А Денька?
Ответа не последовало. Девочка задала именно тот вопрос, который Лобов больше всего боялся услышать. Он не знал, что ответить. Как вообще можно сказать ребенку такую новость?!
«Я так надеялся, что она спросит о родителях позже, что я успею подобрать нужные слова…» - Олег Викторович вздохнул. – «Но разговор нельзя отложить, он должен состояться здесь и сейчас. И именно я должен рассказать ей обо всем…»
Молчание угнетало. У Леры в душе незаметно поселилось тревожное предчувствие, которое крепло с каждой секундой тишины. Каким-то краешком сознания она уже поняла, что случилась беда… К горлу поднялся комок. Неожиданно севшим голосом Лера повторила свой вопрос:
- Олег Викторович… Что с родителями и Дениской?
Лобов старался сделать свой голос как можно более мягким, хотя каждое слово причиняло ему почти физическую боль:
- Лера, твои родители погибли.
Девочка не сразу поняла страшный смысл этих слов. Сознание просто не хотело воспринимать их. Она не могла поверить, что ее родителей больше нет, не хотела верить. И она сопротивлялась горькой правде из последних сил.
- Этого не может быть! – закричала она. Но голос был слаб, и крик растаял, едва сорвавшись с губ.
«Олег Викторович просто не понимает! Они не могли оставить меня одну, они ведь обещали, что всегда, ВСЕГДА будут рядом…» - думала Лера, борясь с наворачивающимися на глаза слезами. – «Это не правда! Этого не может быть».
- МАМА! – позвала она. – ПАПА!
- Они не ответят тебе, Лерочка. – Голос у Лобова сорвался. – Они не придут, потому что они ме…
- Они – не - мертвы… - прошептала Лера с такой мольбой, словно эти слова могли воскресить ее родителей. – Мама… Папа…
Лера просто лежала и смотрела в потолок. В глазах пустота. На сердце холод. А где-то в глубине души шла ожесточенная борьба. Надежда еще пыталась вести неравный бой против неумолимой правды.
«Нет, ничего нельзя изменить… Их не вернешь… НЕ ВЕРНЕШЬ…» - отчаяние окончательно завладело юной беспомощной душой.
Из-за неплотно закрытой двери доносились типичные для больницы звуки: указания врачей, торопливые шаги медсестер, разговоры пациентов. Эти обычные звуки казались Лере нереальными, словно из другой жизни. Для нее все это было полностью лишено смысла. Важно было только одно: самых дорогих ей людей на свете больше нет. Она больше никогда не увидит их, не поговорит с ними, никогда не скажет им, насколько сильно она их любит… Мир ее детства только что разлетелся на тысячи острых осколков, и она ничего не может с этим поделать…
Одинокая слеза скатилась по щеке. Лобов обнял девочку и попытался успокоить ее:
- Лерочка, все будет хорошо. Я помогу вам. Все будет хорошо. Все будет хорошо… - Он вновь и вновь повторял эту фразу, чувствуя, как Лера сотрясалась от беззвучных рыданий.
- А где Дениска? – прошептала она вдруг пересохшими от ужаса губами. – Где Денька?
- Он в соседней палате, не переживай. С ним все хорошо…
Лера внимательно посмотрела в глаза Олегу Викторовичу и тихо произнесла:
- А с родителями нет… Они погибли… - эти слова давались ей, как никогда, тяжело. Сказать все вслух означало признать случившееся окончательно и бесповоротно.
По ее щекам катились слезы. Они лились нескончаемым потоком, и она уже не пыталась их сдерживать. Внутри нее словно разверзлась страшная зияющая бездна, в которую она боялась заглядывать. Черная дыра там, где раньше были ОНИ… Ее родители. Их больше нет. Они ушли. И с ними исчезло ее прошлое, самая светлая, самая солнечная часть ее жизни...
«Самые дорогие люди на свете. Самые любимые. Единственные. Родители… Их никто не в состоянии заменить…Никто теперь не поддержит меня в трудную минуту, не поможет, не заглянет в душу, просто, чтобы понять, что случилось, успокоить…»
- Они погибли, - шептала девочка. – Погибли. Погибли. Погибли… - она все повторяла и повторяла это страшное слово, а сердце гулким эхом отзывалось на него.
Слезы кончились, сил плакать просто не осталось. Сон незаметно подкрался к девочке, хотя бы на несколько часов избавляя ее от той жуткой молчаливой пустоты внутри, которую она пока не могла вынести.
Олег Викторович по-прежнему сидел у кровати Леры и думал, думал… Сегодня он потерял своего лучшего друга. Боль утраты беспощадно сжимала сердце. Но то, что сейчас переживает эта маленькая беззащитная девочка, было в сотни раз ужаснее. Как она сможет с этим жить? Ответа мужчина не знал, но в этот момент решил для себя, что сделает все возможное, чтобы помочь ей.