весь день мучалась с этой частью. со слезами на глазах написала...

«Ребята объявили мне бойкот за всю эту историю. А мне, если честно, до фени. Разговаривают они со мной или нет… Я привык к одиночеству.
Расспросил тут отца, как они с мамой встречались. У них же разница в возрасте порядочная. Отец немедленно спросил, не влюбился ли я в какую-нибудь школьницу…
Им эта разница не мешала.
А вам?..
Вчера ты не ночевала дома. Я весь извелся, представляя, где ты можешь быть, и не нашел ничего лучше чем поехать в клуб и ужраться.
А на следующий день…
Я увидел тебя в больнице. Ты вся просто сияла. И не шла, а летела по коридору. И я начал догадываться.
Остановив тебя, я закатил какую-то идиотскую сцену. Ревность хлестала изо всех щелей моей души…
И…
Сам не понимаю, как…
Я тебя ударил…
Держась за щеку, ты посмотрела на меня. И в твоих глазах я прочитал…
Ты никогда меня не простишь… Никогда.
И ты убежала. Я попытался догнать тебя, извиниться… но все зря.
Скотина я…
Мразь. Иуда.
Сам себе этого не прощу никогда. Никогда…»

«Долго не писал… Эмоции через край, и события тоже… Сил не хватит за раз все написать…
Короче, в тот день, когда я тебя ударил, вечером я отправился в клуб с целью нажраться до поросячьего визга. Когда я был на полпути к заветной цели, ко мне подсела Инна. И понесла какую-то чушь о том, что ты еще пожалеешь… а потом сказала, что это она так, просто так...
Но мне это не понравилось. И я буквально силой выбил из нее признание.
Эта стерва подговорила каких-то бандюков встретить тебя в темном переулке и научить уму-разуму…
Оттолкнув ее, я пулей вынесся из клуба, вскочил в машину и ударил по газам. На бешеной скорости я несся по дорогам, молясь только об одном: «Лишь бы не опоздать…»
Остановившись посреди дороги, я вылез из машины и тут же наткнулся на твою сумку, валяющуюся в луже.
А метров за двадцать слышались чьи-то крики…
И я рванул туда.
Это была ты. И два каких-то архаровца.
Не задумываясь ни на минуту, я полез в драку. Пусть их двое, и они явно сильнее…
Ради тебя я на все пойду…
У одного оказался нож…
Дальше все как тумане…
Не знаю, было это, или мне только привиделось…
Но кажется, я все-таки сказал…
Сказал те три слова, которые, как думал, никогда не скажу…
Сказал.
Дальше все смутно… Вроде меня куда-то тащили, везли… Я звал тебя все время…
И ты откликалась. Держала меня за руку, что-то говорила…
Да за это и умереть не страшно…
А я все глубже проваливался в какую-то жуткую яму…»

«Может, меня от наркоза глючило… А может, я и впрямь на том свете побывал…
Я бродил по берегу реки… И чувствовал безграничное счастье. Так хорошо мне никогда не было…
Я шагал босиком по песку… а потом пошел в воду.
Нет, не в воду. ПО воде…
И это меня совсем не удивило, будто так и надо…
А потом…
Потом я бежал по какой-то дороге. Сам не зная, куда… Но знал, что надо, НАДО туда попасть.
И вдруг…
Вдруг я увидел небо.
Простое, бескрайнее голубое небо. Чистое-чистое, как после дождя…
Странно… столько лет смотрел на небо и не замечал, как оно красиво…
И я пошел ему навстречу. Сперва я шел с трудом, словно сквозь толщу воды, но с каждым шагом идти становилось все легче и легче…
А небо словно ждало меня, манило к себе…
И я шел…
И чувство безграничного счастья разливалось по телу, впитываясь в каждую клетку…
Вдалеке что-то блеснуло, и я ускорил шаг…
И я почти уже у цели…
Вдруг – резкий удар. Меня всего словно подкинуло и шлепнуло обратно…
И чей-то голос…
«Нет, дружочек, не сегодня!»
Еще один удар…
И я провалился в темноту. И снова чей-то голос: «Вот так… Вот что, парень, ты нас так больше не пугай…»
А я бродил где-то в этой жуткой темноте, шепча только одно имя…
Лера… Где ты?»

«Еще раз произнеся твое имя, я открыл глаза. Я лежал в реанимации, судя по всему, весь опутанный проводами, а надо мной наклонилась мама с каким-то ошарашенным лицом. Едва взглянув мне в глаза, она тут же залилась слезами. Так вот сидела и ревела возле меня, пока я снова не уснул от этого наркоза.
На следующий день с утра ко мне пришел Пинцет. Спросил какую-то ерунду и тут же выбежал.
А следом вошла ты…
Увидев твою улыбку, я почувствовал, как сердце сделало сальто и забилось в горле. Ты сказала, что в группе меня уже не ненавидят. А я слушал, хотя в голове царил жуткий туман и все мысли путались…
Потом ты пропала и появилась мама… А я не мог понять, приснилась ты мне, или правда была… И сказал ли я тебе те самые три заветных слова…
Потом пришел Дениска… рассказал про свои проблемы с химией. А когда я сказал, чтобы он попросил тебя о помощи, он начал было фразу, и тут же понес что-то другое. Кажется, что-то он мне не договаривает. Но я не стал выпытывать. Просто попросил в следующий раз принести мне эту самую тетрадку. Он пообещал.
На следующий день явился следователь с допросом и Гордеевым.
Я не стал выдавать Инну. Поставил дело так, будто случайно проезжал мимо. Он, похоже, не поверил, но Гордеев спас меня от дальнейших вопросов.
Потом пришел Дениска. Бестолковый, он опять прогулял школу. Скрутил из трубок от капельниц человечков, обозвал их Лерой и Гордеевым и устроил мне спектакль. А в придачу рассказал подслушанный разговор, из которого следовало, что ты сейчас не шибко ладишь с Гордеевым. Я задумался… но…»

«Потом пришла мама. Просто проходной двор…
Ее Денискино творчество очень позабавило. Но она начала наводить стрелки на разговор о тебе. И я сказал… что пусть у вас все будет хорошо.
И только я это сказал, как понял…
Правильно. Пусть так и будет. Если ты выбрала его, а не меня… Ну, насильно мил не будешь…
Позже появилась Инна. И я сказал, что не выдам ее при одном условии. Если она больше никогда не попадется мне на глаза. И она ушла.
Я не злюсь на нее. В конце концов, и сам не ангел. Но искренне надеюсь, что в этом дневнике имя Инна встретилось последний раз.
А тут еще Гордеев сбежал куда-то… Ты как в воду опущенная. Но через пару дней он вернулся.
Меня уже перевели в обычную палату. Ты часто забегала ко мне… и никогда у нас не было таких теплых и простых отношений.
И вот Гордеев вернулся.
И я понял одну вещь.
Ты его правда любишь… и он тебя тоже. Только вы, как два упрямых осла, будете стоять по разным углам, не решаясь подойти друг к другу. Что ж, кому-то же надо это исправлять…
Когда Гордеев явился ко мне в палату, я прямо спросил его, долго ли он будет тянуть кота за хвост. И тут вошла ты…
Если бы не медсестра, срочно вызвавшая Гордеева, я бы заставил вас поговорить.
А вечером мама забрала меня домой…
Как все-таки я соскучился по дому… Мама решила закатить праздничный банкет в честь моего возвращения.
А потом…
Потом я увидел тебя, выходящую из комнаты с сумкой в руках. Ты собралась уходить к нему…
Глядя на меня виноватыми глазами, ты мялась, не зная, что и как сказать. Будто что-то мне должна…
А я все понимал…
Дениска, оценив момент, под благовидным предлогом смылся.
И мы остались вдвоем…
И я сказал тебе все, что у меня царило в душе. Что может, это и к лучшему…
Тебе позвонил Гордеев. Он уже ждал у ворот…
Мы поднялись. И, глядя тебе в глаза, я вспомнил одну фразу, которую когда-то прочитал в какой-то книге. Тогда я не понял ее.
«Если ты что-то хочешь – отпусти это.
Если вернется – значит твое. Если нет – значит, никогда твоим не было…»
И я отпустил. Отпустил тебя в другую жизнь, где ты наверняка будешь счастлива… Пусть без меня, но в конце концов это не важно.
Нужно прощать тех людей, которые делают твоих любимых счастливыми…
И я отпустил тебя, отдав тебе яблоко, которое весь вечер крутил в руках. Ты всегда любила яблоки… Я знаю.
И ты ушла. Поцеловав меня в щеку на прощание.
Когда ты прошла мимо меня и открыла дверь, я повернулся вслед за тобой. С языка так и хотели сорваться слова… Просьба остаться, не уходить… но я промолчал. Просто стоял и слушал, как за тобой закрылась дверь.
Все.
На этом история любви окончена. Теперь мы просто родственники.
Я ушел в свою комнату. Сидя на кровати, я смотрел на темное небо за окном.
Встал и вытащил из шкафа гитару.
Ту самую. Моего верного друга, который был со мной во все трудные моменты, всегда поддерживал и помогал, и которого я так бессовестно бросил…
Стряхнув с нее пыль, я осторожно провел рукой по струнам. Гитара отозвалась знакомым гудением…
Сегодня тот самый мальчишка вернулся из глубины моей души. А я боялся с ним больше не встретиться…
Ну здравствуй…

Я вспомнил зачем-то о прошлом…
Давно позабытые дни…
Дороги все снег припорошил,
И стали мы так далеки…
Я грустно какую-то песню
Не то говорил, не то пел.
Я знаю, не будет чудесней,
Что я все равно не успел…
Хотел бы понять, почему же…
Вот только с чего же начать?
Наверное, будет лишь хуже…
Наверное, будет опять…
Дрожащей рукой сигарету
Едва закурив, уронил…
Отчаянье спряталось где-то…
Я просто тебя отпустил…

Прощай, Лера Чехова. Но любить я тебя буду всегда…»