Действия происходят в той серии, где Лера, сидя в кафе с Гордеевым, видит Анкушева.


Всю дорогу до дома Лера молчала… Гордеев сначала пытался завести разговор, но Лера просто не слышала его вопросов и он решил поддержать её игру в молчанку. Её состояние его очень беспокоило, но Гордеев чувствовал, что сейчас она ничего не расскажет, он заметил, что Лера обладает уникальной способностью: за несколько минут полностью облачаться в браню, как черепаха нырять в панцирь, найти в котором хотя бы щёлочку не представлялось возможным, она полностью закрывалась от окружающего мира, «в том числе и от меня» - печально отметил про себя Гордеев. Нужно ждать подходящего момента, чтобы её расспросить…
Лера не могла выбросить случившееся в кафе из головы… «Что этот человек делал в кафе? Следил за мной? Нет, кажется, у меня начинается паранойя… И чего я его так испугалась?...» - Лера всю дорогу вела мучительный диалог сама с собой. Она слышала, что Гордеев ей что-то говорил, о чём-то спрашивал, она даже пыталась ему отвечать, видимо получалось не очень, потому что вскоре и он замолчал. В это момент Лера была ему благодарна, хотя и чувствовала, что поступает неправильно, закрываясь от всего, в том числе и от него, но ничего не могла с этим поделать, она так привыкла, привыкла держать всё в себе, решать всё сама…
Гордеев всю дорогу всматривался в напряжённое лицо Леры, Бог знает, какими усилиями он заставлял себя смотреть на дорогу, а не на неё. Когда они подъехали к дому, он не выдержал и попытался хоть немного расспросить её.
- Лерк, ну что ты, в самом деле? Была в прекрасном настроении и вдруг…
Он попытался придать своему тону как можно более лёгкий тон, но беспокойство всё-таки просачивалось сквозь него.
- Ну, устала, наверное.
Лера отчётливо дала понять, что сейчас ничего не расскажет… Ну ничего, он подождёт, он завоюет её доверие, он узнает, что её так гложет, высасывает все жизненные соки, он сам так неосторожно потерял её веру, теперь сам же и должен её вернуть.
- А если устала, то сейчас ляжешь спать пораньше, да?
- А ты?
- А я посижу, покурю, подумаю…
Лера мысленно сказала спасибо ему за то, что не стал настаивать, не стал расспрашивать, а просто отправил спать, но маленький червячок продолжал грызть её мозг, она знала, что врят ли сейчас сможет уснуть.
Гордеев сидел на веранде и действительно думал, как и обещал Лере. Беспокойство за неё не давала ему расслабиться. «Что или кого она увидела там в кафе?» Он заметил, что за пару секунд её улыбка сползла с лица, оставив лишь только напряжённые складки, её глаза, в которых плясали искринки счастья, тут же наполнились болью и, как ему показалось, страхом. Он отпустил её, не стал мучить расспросами, Гордеев знал, что пытаться пробить её броню бесполезно, просто нужно подождать пока она сама вытащит голову из панциря. Выкурив три сигареты, он пошёл домой, впрочем, спать он не собирался, да и врят ли он смог бы уснуть. Гордеев тихонько сел в кресло и начал читать газету, чтобы не мешать Лере, точнее он пытался её читать… Мысли всё время уходили куда-то в другую сторону, глаза никак не хотели сосредотачиваться на чёрных буковках на белой бумаге. Он смотрел на неё… Она спала, но каждая клеточка её тела была напряжена, она отдыхала физически, но не душевно. Ему было жаль её, но Гордеев понимал, что не сможет ей ничем помочь, пока она сама не пустит его в своё сердце, в свою душу, в свою жизнь…
Вдруг Лера вскрикнула и резко села на кровати, Гордеев тут же отбросил газету и в несколько шагов преодолел расстояние между ними. Она выглядела испуганной, да и он сам был напуган не меньше.
- Лера? Что такое?
Спросил Гордеев, пытаясь всеми силами заставить свой голос не дрожать.
- Нет, нет, всё нормально.
Лера пыталась быстро спрятать все эмоции, которые, как она знала, в этот момент выдавали её глаза. Гордеев не должен видеть её слабой. «Это всё случай в кафе выбил меня из колеи», - подумала она, тщетно пытаясь восстановить сбившееся дыхание.
- Что случилось?
На этот раз Гордеев не собирался так легко уступать, надо было действовать, пока Лера не успела снова выставить свою браню. Она плакала, и он не мог на это просто так смотреть. Её слёзы, казалось, капают, как раскалённый металл на его сердце, оставляя так грубые уродливые шрамы. Её била крупная дрожь, но он видел, как отчаянно борется с собой.
- Всё, всё хорошо…
Лера отчаянно пыталась собрать кусочки своей воли, но её попытки были пресечены Гордеевым. Он нежно приобнял её и прижал к себе. В этот момент всё её самообладание испарилось, и она заплакала, уткнувшись ему в грудь.
Гордеев почувствовал, что наконец-то её защитная стена рухнула, и она полностью ему доверяет в данный момент, но в тот же момент он почувствовал как ей больно. Когда она прижалась к нему, казалось, сотни ниточек протянулись от её сердца к его, и всё боль и горечь, таившиеся в её сердце перешли к нему, он был полностью готов принять эту боль, лишь бы ей стало хоть немного легче. Он чувствовал, что она начинает немного успокаиваться в его руках.
- Всё, всё, успокойся.
Он гладил её по спине, пытаюсь унять её дрожь, а за одно и успокоить себя. Когда она перестала всхлипывать, он протянул ей стакан воды.
- Ну, давай, медленными глоточками. Давай, давай, давай. Вот так. Да не торопись ты, а пей.
- Я знаю.
Лера выглядела всё ещё довольно напуганной, но от истерики не было уже и следа.
- А если знаешь, то не разговаривай, а пей давай.
Он старался говорить как можно более спокойным голосом.
Лере казалось, что его слова обволакивают, заливают тёплой густой массой все трещины её души, после смерти родителей с ней никто так не разговаривал, она привыкла просыпаться от ночных кошмаров в полном одиночестве, изливать всю свою боль лишь тёмной холодной ночи. Она посмотрела на Гордеева. Он выглядел обеспокоенным и… Ей не могло показаться… Испуганным?... В его глазах пусть и не явно, но читалась паника… Она напугала его… Это она привыкла к ночным кошмарам… А он…
- Да всё… Это просто кошмар, Саша. Всё нормально, я в норме.
Гордеев понял, что она его успокаивает, значит с ней всё в порядке. «Как странно, это я сейчас должен её успокаивать, поддерживать, а в итоге она заботится обо мне», - непроизвольно подумал Гордеев. «Сколько же в ней силы?», - задался он вопросом и сам испугался его.
- Просто только амёбы рождаются, потому как простейшие.
Попытался разрядить обстановку Гордеев, но Лера только вздохнула в ответ на его шутку. Гордеев подумал: «Сейчас или никогда, я должен узнать всё, что терзает её измотанную и израненную душу».
- Давай, давай, рассказывай.
Лера пыталась протестовать, она никогда не кому не рассказывала всё от начала до конца, но сейчас ей почему-то не хотелось сопротивляться, хотелось всё ему рассказать, поделиться своей болью, тем более что она чувствовала, что он готов её принять.
- Всё. Правда, Саш…
Она предприняла последнюю попытку уйти от разговора, но Гордеев решил в этот раз не отступать.
- Вот правду и рассказывай.
В этот момент Лера не выдержала и сдалась, она слишком долго терпела, чаша боли в её сердце была переполнена и она выплеснулась наружу.
- Это долго… Очень… Долго…
- Ничего, я до пятницы совершенно свободен, начинай.
Лера начала говорить. Сначала медленно, неуверенно, будто всё ещё сомневаясь… А потом её слова начали литься бесконечным обжигающим потоком, как и её слёзы. Она подразумевала, что плачет, но не была в этом уверена. Лера впервые полностью открыла своё сердце и душу, ей было больно, он она знала, что ей это необходимо.
Гордеев молча слушал Леру, боясь её перебивать, он чувствовал, что её нервы на пределе, она была натянута как струна, казалось ещё чуть-чуть и она взорвётся… Гордеев отчётливо видел гримасу боли, исказившую её прекрасное лицо. Ему тоже было тяжело её слушать, ему безумно хотелось крикнуть: «Всё. Хватит. Не надо больше», - но в тоже время он знал, что должен её выслушать… До конца… Гордеев знал, что её жизнь была нелегкой, что она многое пережила, но чтобы на столько… Он боялся даже думать, сколько боли вмешало её маленькое сердечко.
Лера судорожно вцепилась ему в руку, как будто это была единственная вещь удерживающая её в это мире. Она видела, как Гордееву тяжело её слушать, но Лера знала, что он готов это вынести ради нее.
Вдруг она замолчала, лишь неровные дорожки слёз продолжали катиться по её лицу, но Лера уже не чувствовала их. Она чувствовала, что Гордеев не смотрит на неё, но Лера знала, что ему просто нужно время, чтобы понять и принять всё, что она сейчас рассказала.
Гордеев сидел и изучал точку на стене, он знал, что должен что-то ей сказать, поддержать её, но вот только что… Он не мог даже заставить себя повернуть и посмотреть на неё, слишком велика боль переполнявшая его. «Как? Почему? За что?» - прыгали вопросы в его голове. «Чем это юное прекрасное создание заслужило такие муки?». Он наконец-то нашёл в себе силы посмотреть на неё.
Лера сидела на кровати, низко опустив голову, казалось, что во время рассказа, она пережила всё за нового и старые раны вновь начали кровоточить.
Гордеев прижал её к себе и прошептал:
- Я никогда и никому не позволю причинить тебе больше боль, слышишь? Никогда.
Последнее слово он не прошептал, а просто выдохнул, но он знал, что Лера его услышит.
- Саш, не оставляй меня, пожалуйста. Прошу тебя…
Она помолчала, собираясь с мыслями.
- Я не вынесу ещё одной потери…
- Никогда. Я буду с тобой до тех пор, пока ты сама меня не прогонишь.
Лицо Леры тронула лёгкая улыбка, она почувствовала себя кому-то нужной и не одинокой.
Гордеев развернул Леру к себе спиной, тихонечко обнял и прошептал ей в волосы:
- Я люблю тебя.
- Я знаю, теперь знаю…
Лера немного помедлила, она ещё не одному человеку после смерти родителей не говорила эти слова, она впервые почувствовала острую необходимость их произнести…
- Я тоже тебя люблю.
Они сидели так до утра, изливая свои мысли и чувства темноте. В эту ночь они действительно стали единым целым, между ними больше не оставалось преград. Их души соединились воедино, а лучики восходящего солнца ласкали их измученные сердца.