Я люблю читать фан-фики приближенные к сериалу, поэтому попыталась написать что-то в этом роде, один из возможных вариантов развития сюжета в 26 серии. Я никогда не писала прозу, это дебют.


«Это жизнь. И так бывает. И так тоже бывает. Почему бы и нет» - эту фразу Гордеев где-то когда-то вычитал или услышал, в тот момент она показалась ему абсолютно правильной, в жизни всё бывает: и чёрное, и белое, и чёрного как раз, как правило, гораздо больше, и именно благодаря этому, мы так радуемся белому. Но сейчас, когда как кажется, весь мир рухнул ему на плечи со всеми невзгодами и передрягами, смысл фразы как-то терялся.
Хотелось, как страус, зарыть голову в песок и ничего не слышать и не чувствовать… Но нет он и так позволил себе непозволительную роскошь: позволил личной жизни помешать работе теперь нужно всё расхлебывать… Да ещё и эти студенты! Меньше всего он сейчас хотел кого-либо видеть, а уж тем более кого-либо чему-либо учить, но… Долг завёт!
С этими невесёлыми мыслями Гордеев зашёл в учебную комнату.
Лера сразу заметила, что что-то не так. Она видела Гордеева разным: грозным, упрямым, сосредоточенным и даже нежным, но не безразличным! Когда он вошёл, Лера увидела в его глазах пустыню, выжженную сухую пустыню. Это её даже немного испугало, она невольно поморщилась. Лера никогда не боялась Гордеева, даже когда он свирепствовал перед операцией, тогда он был живой, а сейчас… Казалось от него осталось только тело, механически выполняющее работу, а душа испарилась.
Гордеев вёл занятие чисто автоматически, благо опыт ему это позволял, он задавал вопросы, не слушая на них ответы. Из головы не выходил случай с Березняковой, он никак не мог понять, как он позволил себе совершить такую ошибку… Он никогда не прощал ошибок ни себе, ни окружающим. Вот и сейчас он не мог найти себе оправдание… Как могло получиться так, что приезд его бывшей жены повлиял на него настолько, что он забыл о работе? Или дело не только в этом?
Он поднял глаза на Леру. Она спокойно писала, что-то у себя в тетради. Гордеев знал, что ей сейчас тоже нелегко, «но ей это не мешает работать», - отметил про себя Александр Николаевич. Получается, она в этом его превзошла, она научилась отделять работу от личных проблем, а он получается, что нет. Вот и сейчас он думал о чём угодно, но только не о студентах.
Наконец он не выдержал и задал в слух вопрос, который мучил его уже несколько дней.
- Имеет ли право хирург сомневаться? В представлении большинства – нет. Этакая уверенная в себе на 100 % машина. А на деле…
При этих словах Лера вздрогнула, она вдруг поняла всё, что чувствует сейчас Гордеев. Что его так терзает. Она уже хотела было высказать своё мнение, сказать, что он ни в чём не виноват, как вдруг раздался телефонный звонок.
Гордеев снял трубку. Звонила Нина. Не то чтобы он не хотел её слышать, ему просто было абсолютно всё равно, что она скажет. Нина говорила о каком-то особенном дне, он так её и не понял, даже и не хотел вникать. Но краем глаза он заметил, что Лера нахмурилась. «Она, наверное, думает, что звонит Женя», - подумал Гордеев. «Зачем я так с ней?» - в очередной раз подумал Александр Николаевич. И сомнения начали терзать его с новой силой от чего на душе стало ещё более пакостно…
Наконец-то все ушли… Как хочется побыть одному… Подумать…
Занятия закончились, Лера вышла из учебки вместе со всеми, но пустые глаза Гордеева не выходили у неё из головы… Вика что-то говорила, Лера знала, что та говорит что-то важное, но заставить себя её послушать она не могла…
Лера вернулась в учебную комнату. Гордеев сидел за столом и теребил какую-то бумажку, казалось, он может просидеть так вечность…
- Александр Николаевич, что-то случилось?
Лера попыталась спросить как можно более нейтрально, но её голос предательски дрогнул, выдавая её обеспокоенность.
- Всё в порядке.
Абсолютно безжизненная фраза, не несущая никого смысла. Гордеев всем свом видом пытался показать, что ему всё равно. Он боялся себе признаться, что в глубине души он хотел, чтобы Лера вернулась, чтобы поговорила с ним или хотя бы просто постояла рядом, ему почему-то казалось, что она его понимает.
- А с чего ты взяла?
Не смотря на то, что Лера опять назвала его «на Вы», он не стал принимать правила игры, сейчас ему хотелось поговорить с ней ни как со студенткой…
- Да так по виду…
Лера обрадовалась, что удалось завести разговор. Она обошло стол и встала рядом с Гордеевым.
- Ты это из-за Березняковой, да?
Она уже больше не пыталась придать нейтральность своему тону, скорее наоборот она хотела, чтобы он почувствовал, что не одинок. Кто как не она знала, как это важно в сложной ситуации.
- Что?...
Но мысли Гордеева были сейчас в другом месте… Он не слушал, что сейчас говорил Лера, он просто слушал её голос: мягкий, успокаивающий, дающий надежду и тепло. Гордеев вдруг понял, чего ему не хватало все эти дни… Простого общения с Лерой: её поддержки, её тепла. Он поднял на неё взгляд.
- А, нет. Точнее не только… С Березняковой не такой уж из ряда вон случай…
- Ну а что тогда?
Лера попыталась вложить в эту фразу как можно больше искренности, она вдруг на секунду почувствовала, что Гордеев готов перед ней раскрыться, она почувствовала свою важность для него в этот момент.
- Не знаю. Как-то вдруг все, наверное, накопилось. А в жилетку поплакаться некому…
Эти слова очень сильно удивили Леру, даже точнее не слова, а та безжизненная интонация, с которой они были произнесены. Она видела, как Гордеев превращается на её глазах в камень, в ледяную скалу… Ей безумно хотелось обнять его как ребёнка, пожалеть, погладить по голове, но она заставила себя «стоять по стойке смирно».
- Что-то я не представляю тебя плачущим в жилетку…
В этот момент вошёл Глеб. Казалось, он всем своим видом показывает своё отвращение к этой ситуации, но ни Лере, ни Гордееву в этот момент не было до него никакого дела.
- Плохо дело, если ты… Ну если меня уже начинают жалеть…
- Саш, я…
Лера, уже была готова тысячи успокаивающих слов, льющихся прямо из сердца, но снова зазвонил телефон… Сердце её подпрыгнуло, она чувствовала, что звонит его жена.
Гордеев был готов бросить телефон об стенку! Почему когда он сосредотачивается на звучании её голоса и начинает успокаиваться, постоянно что-то мешает!
Звонила Женя. Она тоже что-то говорила про какой-то особенный день, но он её не слушал, он вспоминал годы проведённые с ней… Женя никогда его по-настоящему не жалела… Нет, не то что она к нему плохо относилась, просто она всегда считала его проблемы полностью его и даже не вникала в них… Когда в его жизни случались неприятности, она просто уходила в сторону, она никогда ему не помогала, но и не мешала. В этот момент он понял главное отличие Жени от Леры: они обе, несомненно, любят его, но Лера - душой, а Женя – телом. Он положил трубку.
- Спасибо, Лер…
- За что?
Лера искренне не понимала, за что он её благодарит.
- Ну хотя бы за то, что я вновь могу оценить юмор ситуации…
Хотел отшутиться Гордеев, но Лера прекрасно видела, что ему совсем не весело.
Гордеев в очередной раз поднял взгляд на Леру. Он видел её большие обеспокоенные глаза, он увидел в них целую гамму чувств: нежность, сочувствие и даже искорки любви, которые она отчаянно пыталась скрыть.
Лера начала перечислять ему аргументы, почему он не должен чувствовать себя виноватым, она по-прежнему считала случай с Березняковой главной причиной плохого настроения Гордеева.
Сам Гордеев просто наслаждался мягкой ровной интонацией её голоса, ему было всё равно, что она говорит, самое главное пусть говорит, не останавливается! Он не мог понять только одно…
- Лера…
Сказал он настолько тихо, что ей сначала показалось, что ей померещилось, но она всё-таки его услышала и посмотрела в самую глубину его измученных глаз. То, что она увидела, поразило её: она увидела в них боль, страх и отчаяние.
- Почему ты здесь?
Этот вопрос не только удивил, но и испугал Валерию. Она смотрела прямо ему в глаза, задавая немой вопрос «Зачем ты так со мной? За что?» Глаза её заблестели от накатывающихся слёз, которые предательски норовили вылиться наружу.
Гордеев понял, что это прозвучала гораздо более резко, чем он предполагал.
- Прости… Я не это имел виду… Просто…
Он замолчал, не зная, стоит ли продолжать
- Просто меня никто никогда не жалел по-настоящему… Все считают меня бездушным камнем, не умеющим чувствовать… Но знаешь, даже камни плачут… Им тоже больно…
Лера больше не могла стоять на месте, его слова больно полосовали её сердце и душу. Она не выдержала и подошла к нему, нежно обнимая за голову. Гордеев тут час же опустил голову на её хрупкие, но в тоже время надёжные руки и закрыл глаза. Впервые за несколько дней ему стало легко и спокойно, пусть и на несколько минут он обрёл душевную свободу. Он знал, что, по крайней мере, одну проблему он решил, он сделал выбор, хотя нет, не он, а его сердце.