Новая часть, постепенно приближаюсь к финалу. Насколько хорошо это получается судить вам! А я буду ждать любых комментариев))

Открыть глаза не получается первого раза, сладкое томление по всему телу, женщина потягивается под одеялом, словно пантера и внешний шум все-таки вынуждает её окончательно проснуться. Саша снова решил поработать ночью, как всегда, без шума не обошлось. Попытка сварить кофе, проглядел момент закипания и вот он уже слегка покрикивает на плиту, хотя в чём она виновата. Нина встает, завязывает шелковый халат в процессе и идёт на кухню. Не вдаваясь в подробности, просто садится тихонечко напротив и смотрит на него. Его мысли, желания сейчас сосредоточены в одном месте. Иногда она завидует Сашиным больным, столько заботы и внимания он не дарил ей никогда. Его руки скользят по листам бумаги, взгляд сосредоточен на снимках. «Может быть и мне заболеть? Старкова, да ты сходишь с ума! Кто там у нас по части мозгов? Филюрин Ефим Андреевич, завтра же на прием, минуя очередь!». На часах половина третьего, она зевает, проходя мимо, целует его в макушку, он, кажется, не заметил, ложится и на лице её застывает улыбка всё хорошо, он здесь близко.
Проснувшись утром, рядом никого не было. Нина решила, что Гордеев в душе, но и там его не оказалось. Надежды, что он готовит завтрак, было меньше чем, если ждать звонка от Джонни Деппа. Она не спеша, собралась на работу, зная, как Саша любит приходить заранее и держать всё в своих руках, до официального рабочего дня времени было достаточно.
После обеда Нина решила навестить своего мужчину, предупредительный стук в дверь, он один, значит повезло. Саша сидел, уткнувшись в бумаги, уже знакомые. Пара замечаний о прошедшей ночи и он готов податься в бега, - «Хорошо, в следующий раз я пойду греметь посудой домой».
- «Вот фигушки, так легко не отделаешься», - прижимается к его затылку, хитрый взгляд в её сторону. Опасения подтвердились, больше Нины его интересует поджелудочная Митяша. Она не переставала ему удивляться и одновременно восхищаться, такие операции никто не делал в их больнице, а он собирается. Его наглость, самоуверенность и самовлюбленность её поражала. Собственно, за это она его и любила. А ещё эти моменты, когда они были одни. Он откладывал свои бумаги, она склонялась над его головой, гладила по щеке, шептала на ухо, самое главное он был рядом. И здесь появился студент. Продолжения не вышло…

Эту ночь он провел у себя, Нина промаялась одна. Почему-то когда его не было рядом, её мучила страшная бессонница. Она просто закрывала глаза, а сна не было. Ей так хотелось быть рядом с ним, наблюдать, как он спит, слегка посапывая, как младенец. Мысленно водить кончиками пальцев по его лбу, носу, плавно спускаясь к подбородку и останавливаясь на соблазнительной ямочке, которая появляется, когда он морщится. «Почему такое не может быть каждый день? Почему счастье выдается в строго дозированных порциях?». Проходящая мимо мед. сестра подсказала, какой кабинет сегодня облюбовал доктор Гордеев. Поправив белую кофточку, выпрямив спину, она тактично постучала, как будто направлялась на встречу к начальству. Всё та же история болезни, подреберный доступ, ревизия поджелудочной железы, она грациозно усаживается на стол, пытаясь произвести на него впечатления, но и здесь его мысли вращаются не вокруг неё и тем более её внешнего вида. А он, нужно отдать должное, был на высоте. Тогда и случилась их первая встреча, кто же знал, что дальше всё так сложится. Легкий стук в дверь и в проеме стоит она. Молоденькая, хорошенькая, и как выяснится потом, наглая девочка. Спорить с Гордеевым не каждый решится, а она отважилась. Самое противное, что он с ней согласился. Её Гордеев соглашается с тем, что девочка права, хорошо, что не у неё на глазах.
В эту ночь он не пришел. Иногда ей казалось, что пора начинать вести календарь, где можно отмечать его визиты. Вечер спасла Наташа, явилась не весть, откуда и просидела до глубокой ночи. Мартини, оливки, разговоры за жизнь, то есть о мужчинах, конечно, бессонница не решилась зайти на огонек.

«Шикарная машина, вкусный ужин, теплая постель» не казались такими заманчивыми, как «битком набитый автобус, сгоревшая яичница и жесткий диван». В голове один вопрос, «почему»? Встречный вопрос от него: «Зачем тебе такой зануда, как я?». Один ответ на все вопросы «просто я люблю тебя».
И снова эта студентка. Они встретились в предоперационной, Нине тогда очень не понравился её взгляд. Слегка восторженный, такой до добра не доведет. «Интересно, зачем осталась? Хочет понравиться, жаль разочаровывать, но Саша не из тех, кто ставит зачет за красивые глаза». Как только Нина обнаружила себя, девушка предпочла уйти. С каждым днем она всё чаще встречала ту самую барышню, самое печальное, что в  «местах обитания» её мужчины. Предательски заговорила ревность, сначала абсолютно беспочвенно, затем просто потому, что она не бывает с ним так часто, как хотелось бы. Своё драгоценное время он тратит на больных, а теперь ещё и на студентов, совсем не бережет себя, совсем не думает об их паре. Пара? Не совсем подходящее слово, был он, и была она. Иногда вместе.
Как же хорошо звучит это слово, мы. Сколько в него можно вложить. Нина сделала небольшую разведку боем, намекнула ему о том, что не прочь сменить фамилию, но ответа не дождалась. Снова деликатный стук, красивые карие глаза в пол, нет, эта девочка начинала её напрягать. Вся её сущность казалось, «встает на дыбы» при одном её появлении, словно загорается красная лампочка, предупреждающая об опасности. Девушка растерялась, Старкова сохраняла внешнее спокойствие. Неделю назад к ней в отделение положили женщину, шестьдесят лет, хотя выглядит значительно моложе. Самый главный диагноз, который ей смогла поставить Нина, это одиночество. Довольно длительное и, по мнению самой больной, безнадежное. У неё не было посетителей, ей никто  не звонил, не интересовался самочувствием. Должно быть это так страшно, жить и когда-нибудь осознать, что ты никому не нужен. Абсолютно безразличен этому миру. Кто-то в шестьдесят скажет, что жизнь только начинается, глядя на эту женщину можно было понять, что она для себя уже всё давно решила. Нине было приятно проводить рабочее время в обществе Марины Алексеевны Поповой. Иногда ей казалось, что они находятся на одной волне, поэтому понимают друг друга без слов. Это трудно объяснить и возможно со стороны покажется не совсем достоверно, но, глядя в глаза женщины, Нина могла ощутить всё то, что переживала её больная. Возможно, потому, что больше всего она боялась оказаться на её месте…

Гордеев услышал её мольбу и решил подумать о себе, что уже было большим прогрессом. Приятно то, что свой выходной они проведут вместе. На лыжи встать не получилось, зато весь день он был рядом. Сначала в постели, потом на кухне. Днем удалось прогуляться по городу, говорили, конечно, о больных. Она гордо держала его руку в своей и не могла скрыть улыбки. Начало смеркаться, когда Нина заговорила об ужине, Саша как-то изменился в лице и сказал, что сегодняшний вечер проведет дома. Вот так всегда, стоит немного расслабиться, и ты уже начинаешь сдавать свои позиции. Почему у них нет общего дома, ведь ей так неважно где жить, главное, что с ним. Да, она не девочка, но сейчас согласна хоть на шалаш, лишь бы с Сашей.
Он не отгулял свои выходные, а вышел на работу. Стоит ли удивляться? Только не ей. Нина уже ко всему привыкла, разве что наблюдать за ним и стоящей рядом Чеховой ей было неприятно. Да, к этому моменту она запомнила её фамилию и то, что она приемная дочь Лобова тоже. Тогда же объявился его родной сын, неизвестно, что он не поделил с Чеховой, как минимум родительское внимание или? Возможно, то была ревность, юного паренька к девушке восхищавшейся другим мужчиной. Нине было неизвестно, да и, по сути, не важно. Предложить ей «устранить соперницу», по меньшей мере, глупо, юный неопытный мальчик, ну какие у них могут быть общие дела. Отослав молодого человека восвояси, она решила навестить своего мужчину.
Снова неприятная новость, берет студентку с собой на операцию, значит доверяет. Это всего лишь работа и в любой другой ситуации можно было бы расслабиться, если бы был не Гордеев. Учитывая,  что больные для него важнее здоровых людей, ассистирование  было сродни лишь приглашению на свидание. Юный Лобов случайно подвернулся под руку, неизвестно, что нашло на Нину, очередной приступ ревности? Но через пятнадцать минут довольный Глеб, с которым можно просто на «ты» вышел из её кабинета.
«Гордеев, что с тобой происходит, милый мой? Засмотрелся на девочку, почти вдвое младше себя? Глупый, юная красота подкупила? А может, самолюбие заело? Недолго она тобой будет восхищаться, а потом, ты снова вернешься ко мне, потому, что только я могу тебя терпеть, твои выходки, твой несносный характер, твои мимолетные романы, потому, что со мной тебе лучше, чем без меня». Примерно то - же самое она позволила себе сказать  ему и получила его фирменный ответ, - «Мне надо работать».
А потом она узнала, что Чехову отстранили от операции, более того, от больных, юноша постарался на славу. Только в этот момент Нине стало гадко на душе, взрослая женщина плетет интриги. Ради чего? Какая она ей соперница? Юная и неопытная. Но ревность снова проснулась. «Ради счастья, дорогая, ради своего же счастья ты сделаешь всё». Руки невольно сжались в кулак.
Самое неприятное было в его взгляде, когда она с ним говорила. Он действительно задумался. И предметом размышлений была вовсе не работа. Как бы ей хотелось сейчас ошибаться…

Что не день, то новые новости о Чеховой. Сколько можно? Теперь ей сообщили, что он публично перед ней извинился. «Просить прощения для Гордеева, это как через себя переступить! Как, ну как она этого добилась?!». Снова вечер, Нина по родной протоптанной дорожке спустилась этажом ниже, он один, хорошее начало. Она обняла его, он прикоснулся к её лбу, такой сладкий момент.
- «Жду тебя сегодня вечером у себя», - шепчет еле слышно.
- «Зачем тебе измученный ночными дежурствами мужчина?», - на одной ноте произносит он.
- «Хочешь, я тебя реанимирую?», - её глаза заблестели. Она приближается ещё ближе, её руки скользят под его хирургическим костюмом, его тело напрягается. На этот раз стук в дверь совпал с её открытием,  снова  она. «Это уже не наглость, это непристойное предложение, тебя слишком много, девочка моя». Его обещание приехать разбилось о камни. Очередная больная и он уже про всё забыл.

Утро было немного прохладным, Нина вышла из подъезда и вот её уже приветствует «родимая» своими огоньками. Ближе к больнице зазвонил телефон, женщина, наспех посмотрев на дорогу, уступила транспортному средству, приближающемуся справа, и ответила на звонок.
Звонили с работы, Нину ждали, но не потому, что она была нужна, а чтобы поделиться свежими новостями. Горячими сплетнями от бабского коллектива.
- «Она ему ассистировала?», - в её голосе послышалось напряжение. Нина прижала трубку как можно крепче к уху, словно боялась не расслышать всего, - «И ушли вместе? Ладно, пока, спасибо». Плавный разворот и вот она уже удаляется от больницы в сторону хорошо знакомого ей дома.
Дверь подъезда открылась в пятый раз, женщина четко это зафиксировала. Сначала вышел Гордеев, он аккуратно придержал дверь, и за ним появилась она. На лице Чеховой застыла неловкая улыбка, руки Нины предательски задрожали на руле. «Взять бы, да поддать по газам и переехать их обоих». Сиюминутный бред сменило недоумение. Опустив стекло, женщина так и не услышала, о чем они говорили, девушка улыбнулась ему и поцеловала в щеку. Чехова шла практически на неё и улыбалась, так же, как когда-то сама Нина улыбалась после встреч с Олегом. Гордеев посмотрел ей в след и ушёл. Женщину никто не заметил, наверное, к лучшему. В голове вертелись мысли «он взял её с собой на операцию, неопытную студентку, доверил ей самое ценное, они были вместе у него дома, эту ночь Саша провел со студенткой,… мой мужчина?!». Она запрокинула голову назад, не давая слезам подступить ближе, и тяжело вздохнула…