Главы 5-6.

[b]Глава 5.[\b]

Лера проснулась, и взгляд ее упал на часы. Три часа дня. Она не поверила своим глазам. Часы в мобильнике показывали тоже самое. Она уже не помнила, когда она спала до трех часов дня. Видимо, бессонные ночи дали о себе знать, и организм оторвался на славу. Она вдруг поймала себя на мысли, что ей хочется… на работу. Что ей не хватает его глаз, его рук, его улыбки… даже его крика ей очень не хватает. Она вспомнила, как вчера спросонья назвала его по имени и улыбнулась. Сегодня он дежурит за нее. Гордеев – человек-сюрприз. Умеет признавать свои ошибки. Или ей только показалось? Она и не заметила как уже несколько минут сидит глупо улыбаясь своим мыслям… телефонный звонок вывел ее из эйфории. Звонила Вика.
- Как дела, подруга? Куда подевалась, пропащая душа?
- Викусик! – обрадовалась Лера. – Наконец-то! Я в таком цейтноте… просто ужас. Как вы там без меня живете?
- Нормально, вот садик для Машки ищу. Толик тоже нормально, вчера двух детишек сам принял. Ты когда приедешь? Все на работе, на работе…
-Викуль, молоцы какие. Толику по хорошему завидую. Это ж наверное счастье, когда новый человечек рождается, а ты в этом участвуешь… Ну правда, прости, дежурство за дежурством. Вот только сегодня выходной и только проснулась представляешь?
-Только проснулась, говоришь? – насторожилась Вика. – Одна проснулась или я что-то упустила?
-Вика!!!
-Ну что, Вика?! Лерка, тебе мужика надо, а ты мне – Вика! Ты со своей работой старой девой останешься. Уж когда ты к Глебу переехала, я, было, подумала, что может у вас наладится что… а ты, вон… в карьере вся…
-Викусь, я приеду все расскажу.
-А есть чего? – Лера могла поклясться, что подруга улыбается.
-Есть… - заговорщицки прошептала Лера. Подруга в ответ перешла на шепот.
-У тебя там шпиёны?
Лера засмеялась.
- Нет, просто боюсь об этом даже думать, а уж вслух сказать…
-Ууу… Чехова. Жду. В гости. Срочно!

* * *

Гордеев улыбался, вспоминая вчерашний ночной разговор. Какая она вчера была… настоящая…
«Гордеев, к черту все, а? Ты ведь запал на нее, признайся.» Он улыбнулся своим мыслям. Он не любил «служебных романов». Но тут же вспомнил Нину. А как же Нина? А у нас с ней роман?
Гордеев не знал, как это назвать. Они с Ниной были вместе, если это можно сгоряча так назвать, уже лет пять. Она все уговаривала его переехать к ней. А он не хотел. Он привык быть волком-одиночкой. Когда-то от него ушла жена, оставив его в один из самых тяжелых моментов в его жизни. Он уже был женат. И больше он туда не хотел. Нина это принимала. Гордеев никогда по-настоящему не задумывался над тем, зачем он ей нужен. Семья-не семья - так, редкие ночевки, да выходные вместе. И те не всегда. Но она его ждала. Он приходил. Она не мучила его вопросами, а он не любил лишних разговоров. "Как же так вышло, Гордеев, что ты так попал! За каких-то полчаса… А потом вдруг – бац – и она его ординатор!" Он думал, что если она не будет справляться, он с чистой совестью попрощается с ней. Но она справлялась. И как! Он видел в ней такую жажду знаний и практики, каким он сам был много лет назад. "Может быть Гордеев, все дело в этом?" - «Нет», - ответило сердце – «А как же глаза шоколадного цвета?»

* * *

Лера сладко потянулась. Наконец-то утро! Наконец-то, она чувствовала себя отдохнувшей и готовой к бою. И еще… То, в чем она боялась себе признаться, но что так неумолимо настигало ее. Она изнемогала от желания увидеть его. Все остальное казалось ей неважным. В квартире было как-то слишком тихо. Наверное, Глеб еще спит. Она потянулась к кофеварке и вдруг увидела рядом коробку. На коробке была записка. Лера прочитала и улыбка осветила ее лицо. «Моей любимой сестре». "Сестре." Она открыла коробку. Там были туфли. На шпильке. Сантиметров 10, не меньше. Лера с недоумением разглядывала туфли. «Странно. Я не ношу шпильки на работу. Я бегаю в мокасинах и в джинсах. К чему мне ТАКИЕ туфли?»
-Глеб! – позвала она. Ей никто не отозвался. Лера еще раз взглянула на часы. 7 утра. Неужели спит? Она заглянула в его комнату, но Глеба нигде не было. Вчера Глеб вернулся какой-то странный, всклокоченный. Но веселый. "Уже ушел. Так рано?"

И вдруг она все поняла. «А почему бы и нет?»
Забыв про кофе, она метнулась к шкафу и выудила оттуда свою любимую юбку. Простую, черную, строго по фигуре, с разрезом сзади. Да, а почему бы и нет? Почему джинсы и удобная обувь? Она же женщина в конце-концов! Наверх она выбрала черную водолазку.

Лера смотрела на свое отражение в зеркало и очень себе нравилась. "Да. Спасибо, Глеб!"
Так и не выпив кофе, она выскочила из дома. На улице светило солнце. Эхх… последние солнечные деньки! Скоро начнутся дожди, потом листья опадут, и вот уже зима на пороге. А сегодня – солнце. И на душе тоже было хорошо.

* * *
- Всем привет! – бодро поздоровалась Лера, впорхнув в ординаторскую.
Андрей, сидевший на диванчике с чашкой кофе, чуть не выронил ее из рук.
- Чехова! Мама моя! – он прикрыл глаза рукой. – Я сейчас ослепну! Ты просто сияешь! Это выходной так на тебя подействовал? – он сделал приглашающий жест. – Садись, рассказывай. Чего это вдруг наш великий и ужасный снял тебя с дежурства?
Лера плюхнулась на диван рядом. Андрей фамильярно положил руку ей на плечо.
-Ой, Андрюш. Не знаю. Позвонил вечером, - она чуть не сказала «ночью», но вовремя одумалась, - сказал что будет сам за меня дежурить.
-Да? – сказать что он удивился – ничего не сказать. – Или что-то будет… или… не знаю что, - закончил Андрей. Он выжидающе посмотрел на девушку. Лера пропустила реплику мимо ушей.
-Ну, Андрюш… Ты же знаешь, Гордеев – человек сложный. Тебе он согласился ассистировать. А за меня вот подежурить решил, - улыбка не сходила с ее лица. «Чудо, как хорошо… Когда же он придет?»

Гордеев зашел в ординаторскую и увидел Леру с Андреем, сидящих на диване. Они мирно попивали кофе. Рука Андрея лежала на ее плече и ему это не понравилось. Он прекрасно знал Андрея и давно привык, что все медсестры и женщины-врачи, попадающие в поле зрения этого Казановы, тут же вешаются ему на шею. Но Лера… Ему просто не понравилось. Взгляд упал на ее руки, держащие чашку. И чуть ниже. Гордеев поперхнулся. Лера вскочила, улыбаясь во весь рот.
-Александр Николаевич! Доброе утро!

«Господи, Чехова! Как же утро может быть добрым, когда ты в таком виде!» Он осмотрел ее с головы до ног. Лера могла поклясться, что он был поражен. Она просто читала в его глазах все, что он думает.
«Епт.. твою…», думал Гордеев. Она была великолепна. И черный цвет так шел ей. Как он ни старался не пялиться на ее ноги, его взгляд постоянно возвращался к ее коленкам, стройным щиколоткам и… выше к ее гр… «Гордеев, в глаза смотри! Ой нет… лучше не смотри…»
- И вам не хворать, доктор Чехова. – он замолчал. Нужных слов не находилось. - Че это вы так… э.. вырядились?
Лера расхохоталась. Так пронзительно, так искренне… «Какой превосходный комплимент!» - «Гордеев, что ты несешь?!»
- Я сейчас переоденусь, Александр Николаевич. Ведь время еще есть? – она с удовольствием наблюдала за его реакцией. Ее глаза смеялись. Она снова его сделала.
- Не надо. Вы прекрасно выглядите. – «Ну наконец-то. Старый дурак!». – «Саш, улыбнись, сегодня такой чудесный день!» Молчаливый призыв. Одними глазами. Гордеев улыбнулся и вышел из ординаторской.
Андрей с интересом наблюдал немую сцену [s]из зрительского зала[\s] с дивана.
-Лера. Переодевайся. Срочно. Иначе наш Царь совсем умом поедет.
Гордеев услышал громкий хохот из-за двери. Он мотнул головой. «Дети»...

* * *
Лера подошла к его столу. На столе были разложены инструменты. Кусачки, щипцы, сверла, насадки, пила, ножницы, шпатели и коловорот с набором фрез.
-Что это еще за набор сантехника? – сегодня он был ей не страшен. Лера откровенно веселилась.
«Она решила меня добить». Гордеев, серьезно, насколько мог, посмотрел на девушку, стоявшую перед ним.
-Чехова, вы не ошиблись дверью?
-Я шучу, Александр Николаевич, - она пыталась подавить улыбку. Счастье рвалось наружу. «Гордеев, ты не сможешь испортить мне сегодняшний день! Поэтому даже не старайся. Даже если это мой последний выход. Я так рада. Я так рада тебя видеть. Саш, я скучала по тебе…» - Если нужно – могу перечислить названия…
"Да что с ней такое?! Она шутит. Она его не боится. Она улыбается. Ее улыбка освещает лучше 100 ваттной лампочки."
- Валерия Петровна, - он прищурился. – Если вы не прекратите улыбаться – я ослепну и потеряю работу. «Шах и мат. Зато честно»
Лера «натянула» серьезное выражение лица.
- Простите, Александр Николаевич. Это – она взяла в руки щипцы – щипцы Дальгрена. Используются для проведения хирургических манипуляций на спинном или головном мозге для того чтобы обнажить его от костей черепа или позвоночника, – она взяла другой инстумент, – Нейрохирургические ножницы, это кусачки Kerisson, вот щипцы-кусачки Егорова-Фрейдина. Эти щипцы имеют двухшарнирный замок и дважды изогнуты по ребру в шарнирах. Это создает удобство для откусывания участков кости в задней черепной ямке, при ламинэктомии, а также при операциях в полости малого таза и…
- Достаточно, доктор Чехова. Скажите - вот это что такое?
Лера взяла коловорот в руки.
- Неужели этим кто-то еще пользуется? Какая странная модель…
Гордеев усмехнулся.
- А вы что думаете, сразу «Hilan» дадут?
- Я думаю, - она сделала ударение на слове «думаю», - Александр Николаевич, что дадут тот инструмент, который необходим для спасения пациента, а не тот, который зависит от стажа.

Гордеев одобрительно хмыкнул. «2:0». Или уже не два? Улыбка незаметно коснулась его губ, и через секунду он уже забыл, что она все еще стоит перед ним и смотрит на него своими широко распахнутыми карими глазами. Он улыбался, о чем-то крепко задумавшись. Лера водрузила инструмент на место, продолжая с интересом наблюдать за ним.
«Неужели оттепель? Значит все-таки возьмет на операцию? Или просто потому что ТАК НАДО?»
Он встрепенулся, только когда за ней тихо закрылась дверь.

Гордеев вышел из кабинета вслед за Лерой. Увидев Михеева, начальник окликнул его.
- Андрей Михалыч, возьми Чехову на операцию. Пусть ассистирует.
- Яяаа? – удивился Андрей.
- Да. Я с сумасшедшими не работаю. –на ухо ему шепнул Гордеев, но достаточно для того, чтобы она услышала, и расхохотавшись, добавил уже громче – Доктор Чехова сегодня не в себе. Я ее возьму, когда к ней вернется разум. - Лера рассмеялась.
- Я и не знала, Александр Николаевич, что вы такой шутник.
- А кто это шутит? «Она перевернула все отделение вверх ногами! Зря я дал ей выходной! Нет. Не зря...» - он смотрел на ее зеленый хирургический костюм, а видел вместо этого ее стройные ножки, ее…» - Чехова, – его глаза улыбались, - мухой за Михеевым. Готовиться к операции.

Лера не верила своему счастью. Ассистировать Андрею – это было лучшее, что мог придумать Гордеев. Потому что, как бы ни хотелось ей ассистировать самому Гордееву - она его боялась. Безумно. До дрожи в ногах. Без права на ошибку.

* * *
Андрей стоял облокотившись на стол, скрестив ноги, просматривал историю болезни. Надо было рассказать Лере о предстоящей операции. Она заглядывала через плечо.
- Да будем оперировать СП. – он поймал ее вопросительный взгляд. – Спастический паралич. Давай тебе вкратце расскажу про инструмент, потом по ходу операции пройдемся.
Лера послушно кивнула. Андрей очень понятно рассказывал. Она все это знала в теории, он добавлял какие-то примеры из практики, говорил, на что обратить внимание. Ее макушка почти касалась его щеки, он вдыхал запах ее волос, и это мешало ему думать. Он замолчал на полуслове.
Лера подняла голову и посмотрела на него. Он смотрел куда-то мимо, в одну точку…
-Андрюш!..
-А? – он встрепенулся. – Да, прости, Лер. – Так вот, используются ранорасширители с кремальерой, которые о…
- Обеспечивают автоматичность их действия. Да, я это знаю. И чем сверла отличаются от фрез – тоже знаю. – Лера довольно улыбнулась.
- Чехова, а ты – ботанка? – улыбнулся он в ответ. – Ладно, ладно, шучу, я шучу. Ты – молодец. Уж коли выбрала такую специальность - был бы позор тебе этого не знать. Так вот, - продолжил он, - Ризотомия может быть открытой (требует выполнения ламинэктомии) или закрытой, полной или селективной, передней или задней.
- Но ведь переднюю как правило не делают…
- Правильно, - он одобрительно похлопал ее по плечу и его рука так там и осталась, у нее на плече. Однако это не мешало Андрею дальше продолжать свой монолог. – А знаешь почему?
- Да. Потому что передняя ризотомия приводит к тяжелой дегенеративной атрофии всех мышц, имеющих соответствующую иннервацию. Соответственно, предпочтение отдается задней селективной ризотомии.
- Короче, Склифосовский… - «вот всезнайка», умилился он, - Задняя селективная ризотомия, или пересечение определенной порции дорсальных корешков, выполняется наиболее часто на пояснично-крестцовом уровне при спастическом параличе нижних конечностей при частичной сохранности произвольных движений и существенной ограничивающей роли спастики в реализации этих движений. Выбор тех порций корешков, которые подлежат перерезке, определяется путем предварительного проведения электрофизиологического исследования реакции мышц при стимуляции соответствующих корешков и выяснения роли тех или иных корешков в поддержании мышечного гипертонуса. Чаще всего патология обнаруживается в L5 и S1 корешках. К основным побочным результатам ризотомии относятся слабость и гипотония в нижних конечностях.
- И что, этого можно будет избежать в нашем случае?
- Будем стараться, - уверенно и серьезно ответил Андрей.

* * *
Гордеев наблюдал из предбанника за ходом операции. Андрей работал ювелирно. Впрочем, как и всегда, он был на высоте. Гордеев довольно улыбнулся. Хорошая у него команда. Он наблюдал за Лерой. Движения были четкие, уверенные, все вовремя, никакой суеты. «Умница», - он мысленно похвалил ее. Не зря, значит, не зря… видно, что реакция хорошая, да и практика была, не просто зубрежка. «Думает в правильном направлении, умница моя». И сам удивился своей мысли. «Какая еще твоя? Гордеев, а удар молнии то все таки был…». Эта мысль вдруг показалась ему такой реальной, его словно осенило. Он почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо. «Может, все же кажется?» - «Нет, Гордеев, смотри правде в глаза – хоть ты и старый маразматик, но ничего тебе не кажется».
Андрей и в операционной оставался мужчиной. Особенно, когда рядом красивая женщина. Операция длилась уже больше полутора часов, и он периодически пересматривался с Лерой и улыбался ей, подбадривая. Руки тем временем делали свое дело, глаза зорко следили за происходящим. Гордеев в который раз подумал, что готов свернуть ему шею, если он хоть еще раз так посмотрит на нее. Лера чуть повернула голову и заметила его. На самом деле почувствовала, даже сквозь стекло, его пристальный, ревнивый взгляд. Ее шоколадные восторженные глаза смотрели прямо на него, и он мог поклясться, что под маской она улыбалась.
Операция закончилась. Лера вышла первая. Ее глаза горели. Она вся светилась, словно лампочка Ильича. Было видно, как она довольна.
«Детский сад. Рот до ушей – хоть завязочки пришей» - в рифму подумал он. Его умиляла ее реакция, он заметил, что губы сами непроизвольно растягиваются в улыбку.
-Молодец, Лера, - похвалил он. – Поздравляю с первой серьезной операцией. Лера стянула перчатки и сорвала маску с лица. Повинуясь внезапному порыву, она встала на цыпочки и чмокнула его в щеку.
-Александр Николаевич, спасибо!.. – в глазах был восторг.
-Пожалуйста, - растерянно пробормотал он, а щека все еще горела от ее мимолетного прикосновения.

* * *
Андрей с интересом наблюдал за ними. Что он в этот момент думал, так и осталось за кадром. Но взгляд его был очень красноречив. И этот взгляд был адресован Гордееву.
- Гордеев – ты крокодил бездушный. Ты столько времени прятал от нас такой бриллиант! – Андрей улыбался. Во все 32 зуба. Гордеев его понял.

* * *
«Он ее поздравил и похвалил. Ну что сегодня за день? Не день – праздник!» Лера счастливо улыбалась своим мыслям. Она летала по отделениям, заходила к больным, справлялась о самочувствии. Улыбка не сходила с ее лица. Люди начинали улыбаться в ответ. Гордеев наблюдал за ней, стоя у сестринского поста, и тоже довольно улыбался. Она не ходила – летала. «Чудо, как хороша…» Его кто-то окликнул. Его ждала работа.

* * *
Глеб потянулся за пикнувшим телефоном. Новое sms-сообщение. «Спасибо, Глеб!», прочитал он. Он улыбнулся. Ему вдруг стало так хорошо…

* * *
Саша вышел на черную лестницу. Зубы крепко сжимали сигарету. Полез в карман за зажигалкой. Зажигалки не было. Он выругался. Вдруг перед лицом что-то вспыхнуло. Андрей прикурил ему сигарету.
- Слона-то я и не приметил, - улыбнулся Гордеев. – Благодарствую.
Лера стояла на две ступеньки выше и смотрела на него. И снова… ему не понравилось видеть ее рядом с Андреем.
-Ну, что, коллеги, молодцы. Хорошо сработали. Завтра ГМД делаем. Плановую, у Семенова. И еще бог знает сколько внеплановых...
-Кто делает? – с тревогой спросил Андрей. Его вдруг накрыла безумная усталось.
Гордеев улыбнулся.
-Не ты, не ты. Не переживай. – Гордеев выдохнул дым. – Я, Соломенцев и Чехова.
-Я????
-А что, боишься? – усмехнулся Гордеев.
-Нет, просто в плане операций были другие фамилии… - растерянно произнесла она.
-Я переписал фамилии в плане, -довольно улыбнулся Саша. – У Михеева длинная ночь впереди. А у тебя вчера был выходной. И сегодня ты себя неплохо показала.
«Неплохо показала. Прекрасно! Это комплимент. Да. Саша, почему слова даются тебе так трудно? Ты же был совсем другой, тогда - на дороге… Да – там он был просто Саша. А здесь – он зав.отделением и ее начальник. Неплохо показала – это уже хорошо. Уже шанс.»

* * *
Глеб с нескрываемым интересом смотрел на нее. Любовался. Лера просто сияла. Он словно попал из прохладной осени в жаркое лето. На душе вдруг потеплело.
-Я смотрю, мой подарок пригодился...
Лера с благодарностью посмотрела на него и обняла.
- Спасибо, Глеб. И не представляешь, как пригодился! У меня сегодня был такой день! Таакой день!!!
- Я рад. – он действительно был рад. «Лерка влюбилась. На лбу написано. Большими буквами.»

Он с нежностью наблюдал за ней. Вдруг какая-то простая и очень светлая мысль возникла в его голове. Он сначала не поверил. Подумал ее еще раз, словно смакуя. Он был свободен. Его отпускало.

* * *
Саша не спал. Он думал о Лере. Какая она сегодня была необычная, веселая. Шутила и издевалась над ним. А еще она его поцеловала. В благодарность. Но он до сих пор помнил это мимолетное прикосновение, как дуновение ветерка. Ему хотелось прикасаться к ней, почувствовать на ощупь ее кожу, попробовать на вкус ее губы, познать сладость ее поцелуев… Его мысли прервал настойчивый телефонный звонок. Звонила Нина. Он вздохнул.
- Привет.
-Гордеев, ну ты и сволочь! Столько времени не появляешься – и просто привет?! «А что ты хотела, услышать? Нина, выходи за меня замуж?»
-Да. Нин, прости, я –сволочь. Заработался. Ты сама-то что не заходишь? - «Гордая… Зачем только я это говорю? Придет ведь, ох придет.»
-Сашенька, я ведь тоже работаю. Или ты думаешь, ты один впахиваешь?
-Прости, Нин, - «обиделась». Ему стало не по себе. Он ни разу за последнюю неделю не позвонил ей, даже чтобы узнать как дела. Он не хотел ее обижать. Но он совсем забыл о ней. А Нина сама не появлялась. Ждала, когда же он придет. А он все не шел. Ему было не до нее. Он вдруг понял, что даже не скучает по ней. И вовсе не хочет, чтобы она приходила. Лера заняла все его мысли, его чувства, его… Даже сейчас, разговаривая с Ниной, он думает о другой. Но он так привык… Именно – привык. А привычка – вторая натура.
- Приходи, Нин. Я буду рад. – он соврал. Он уже не помнил, когда он врал в последний раз. Мог просто не приехать. Но он ничего не обещал. Мог ничего не сказать. Но он не врал ей. А тут, вот - соврал. «Плохи дела твои, Гордеев»
- Приду. – голос был грустный. «Он даже не спросил как дела. И правда – заработался? Вон, у них там ординатор новый, учить приходится. Да и больных меньше не становится… Или дело вовсе не в этом?»

* * *
Его поцелуй был настолько сладостным, что она застонала и обвила руками его шею. Он продолжал ласкать ее, исследуя руками каждый сантиметр ее тела. Ее пальцы перебирали его жесткие волосы, она с упоением вдыхала его запах. Едва уловимый аромат одеколона, легкий запах сигаретного дыма и чего-то еще… она гладила его по спине и шептала его имя. Саша… Саша… Какой-то пронзительный, настойчивый звук оборвал ее мысли. «Телефон. Черт, кто это еще так не вовремя?!!» Она открыла глаза. Это был будильник. Лера села на кровати. Приехали. Все было так… по-настоящему…
В дверь просунулась голова Глеба.
-Лер, просыпайся уже. Будильник раз пять звонил. Харе мечтать, соня. Видок у тебя, мда… бабка-ёжка и то лучше выглядит. – он улыбнулся. Волосы растрепаны, щеки горят. Глаза где-то далеко.
-Ой, спасибо, Глеб, это комплимент. – съязвила она и сжала виски пальцами, протерла глаза. Глеб в два прыжка преодолел расстояние от двери до кровати. Наклонился, пригладил ее растрепанные волосы, чмокнул в нос.
-Все. Я сорвался. Смотри, не усни опять.
Лера без сил упала на спину. «Черт. Вот, черт!»

* * *
Лед явно таял. Гордеев с утра встретил ее с улыбкой. Лера даже протерла глаза, чтобы убедиться -не обманывают ли они ее.
-Здравствуйте, Александр Николаевич! – бодро поздоровалась она.
-Привет-привет. Ну как ,готова к бою? – он был настолько доволен жизнью, что у Леры отвисла челюсть. «В ударе!», подумала она.
-Готова, Александр Николаевич, - в тон ему ответила она.
-Боишься? – его глаза улыбались. Беззлобно, без подвоха.
-Боюсь, - честно призналась она, робко улыбнувшись в ответ.
-Ну и правильно. Только дурак не боится. – «Он явно спятил», - Лера не верила своим ушам. Но ему было мало. Он не собирался останавливаться. – Не бойся. Ты справишься. «Чудны дела твои, Господи» -Пойдем ко мне, выпьем кофе, я тебе расскажу что и как, а потом больного посмотрим… «Все. Я совсем плохая стала. Уже глюки.»
-Лер, ну что ты стоишь? Кофе остынет! «Это не он. Это происки врагов. Его подменили.»

Гордеев, оказывается, мог объяснять не хуже Андрея. Он не орал, ничего не требовал. Не подкалывал. Просто объяснял. Доходчиво. Даже более чем. Лера слушала, открыв рот. Он шутил.
-Лерочка, закрой... те рот. Ничего сложного тут нет. «Мама дорогая!»
-Это ВАМ, Александр Николаевич, ничего сложного нет… - он снисходительно улыбнулся.
-И тебе не будет. Я же рядом. «Я в обмороке». Нимало не смущаясь ее неприкрытому удивлению, он продолжил:
- При левостороннем доступе срединный разрез кожи длиной 2,0 – 2,5 см производился так, чтобы 2/3 разреза располагались на уровне вышележащего остистого отростка, а 1/3 - на уровне межостистого промежутка. При правостороннем доступе – наоборот - 1/3 разреза на уровне остистого отростка и 2/3 на уровне межостистого промежутка. Подобное планирование доступа обусловлено тем, что канал, через который вводятся инструменты (кусачки Керрисона, дисковые кусачки и т.д.) при левостороннем доступе находится каудально, а при правостороннем – краниально. – Гордеев показал на снимке, подойдя к ней почти вплотную. Опасно близко. – Будем делать справа.
-Вот тут? – показывая на снимке, она случайно коснулась его руки. Он вздрогнул.
- Да. – он внезапно охрип. Пришлось взять себя в руки и откашляться. - Оптимальный кожный разрез важен, так как слишком короткий разрез вызывает перерастяжение краев раны рабочей вставкой и приводит к некротизации краев, неудобству при установке рабочей вставки. Большой разрез ведет к смещению рабочей вставки, вызывая трудности при манипуляциях.

Он посмотрел ей в газа. Они горели. В них был неподдельный интерес. «Нет, не ошибся… Я в ней не ошибся...» Эта мысль его порадовала.

***
Лера волновалась. Нет. Она ВОЛНОВАЛАСЬ. Она так не волновалась ни перед своей первой операцией в качестве ассистента, ни перед своей первой самостоятельной операцией. Перед вчерашней операцией с Андреем, она не волновалась вовсе. Скорее, ей было любопытно. А тут он. ОН! Саша… Ей во что бы то ни стало надо… «Что надо?» Она не знала. У нее было такое ощущение, что на этой операции решится ее судьба.

Гордеев волновался. «Странно, к чему бы это?» Он всегда кричал перед операцией. Чтобы выпустить пар и успокоиться. Да, он так успокаивался. Зато к операционному столу вставал с ясной головой. Без единой посторонней мысли. Это стало традицией. Все знали, что если Гордеев орёт, матерится и крушит мебель – значит ему предстоит какая-то непростая операция. Все привыкли. Это было не самое страшное. Самое страшное было его молчание. Страшным казалось даже его хорошее настроение и странные улыбки. Медперсонал не узнавал Гордеева. Великого и Ужасного. И еще больше боялся. Затишье перед бурей?

Гордеев улыбался из-под маски.
-Ну что, доктор Чехова? Покажем класс? – Лера видела его улыбающиеся глаза. Они подбадривали. Придавали сил. Задвигали мандраж на задний план. Лера улыбнулась в ответ. Он кивнул:
-Поехали.
Лера чудом сдерживалась, чтобы не стоять с открытым ртом. Андрей работал ювелирно. Александр Николаевич... Саша… был виртуозом. Она не поняла его фразу, брошенную ей перед операцией: забудьте всё, что знаете, будем делать по Гордееву. Только сейчас, наблюдая за его работой, до неё доходил смысл сказанного. Он был Волшебником. Он не красовался. Видя ее интерес, он помогал, показывал, рассказывал…
- Паравертебральные мышцы и жировая ткань из операционного поля удаляется конхотомом после предварительной коагуляции. Кусачками Керрисона резецируется желтая связка, нижний край вышележащей полудужки, медиальный край верхнего суставного отростка с образованием окна в эпидуральное пространство диаметром до 1 см. Резекция костной ткани проводится до полного обнажения и четкой визуализации латерального края нервного корешка.
Кто в операционной действительно стоял с открытым ртом, так это был Соломенцев и все операционные медсёстры. Они такого никогда не видели. И уж тем более не слышали. Такого Гордеева на операции НИКТО НИКОГДА не видел. Чтобы Гордеев что-то объяснял прямо в ходе операции? Что-то показывал?
-Видишь, что я делаю? – нимало не смущался местный гений.
Лера кивнула.
-Понимаешь для чего? Или рассказать?
Она могла слушать его бесконечно:
- Понимаю. Рассказать. – она улыбнулась. Он снова улыбнулся в ответ.
- Для уменьшения травматизации при диссекции и удалении грыжи межпозвонкового диска, пуговчатым крючком производится ревизия стенки позвоночного канала, выделялся и мобилизуется нервный корешок, устанавливается локализация грыжевого выпячивания. Нервный корешок смещается медиально и при необходимости удерживается специальным фиксатором. Давай, держи. – он довольно кивнул. «Умница». - При смещении корешка по необходимости коагулируются эпидуральные вены для предотвращения кровотечения. Видишь, пошло? – он только открыл рот, как Лера уже останавливала кровотечение. Только он собирался попросить - она уже делала. Совсем чуть-чуть, на полшага, но она всегда впереди него. Гордеев снова залюбовался. «Все чётко, ловко, вовремя. Совсем чуть-чуть… На четверть шага…»


[b]Глава 6.[\b]

Нина сидела в ординаторской. Рабочий день закончился, но она не торопилась уходить. Дома её никто не ждал. Она прошлась по комнате, в задумчивости остановилась у окна. Нехотя вернулась к своему столу. Она взяла еще одну стопку историй, которые собиралась заполнить завтра. С каждым днем всё хуже и хуже. Все тяжелей и тяжелей. Ей уже за тридцать, а ни семьи, ни детей… И даже Саша в последнее время как-то отдалился от неё. По правде сказать, он никогда за ней не бегал, но сейчас он и вовсе… пропал. Другая женщина? Все может быть… Он мог. Всегда были женщины, крутящиеся вокруг него. Но только к ней он всегда возвращался… А она ждала. И принимала. И плакала в подушку горькими слезами одиночества. Она горько вздохнула и раскрыла историю болезни. Работать, работать. Только не думать. Только не думать… Нина почувствовала, как предательские слезы наворачиваются на глаза. Мысли нахлынули и не позволяли сосредоточиться на работе. «Приходи», сказал он ей. «Приходи». «Не «я приду», а ты, Нин, приходи. Ты же умница. Ты все понимаешь. Ты все сделаешь сама.» Нина сглотнула. Как она устала, все сама. «Сама.»
Она набрала в грудь побольше воздуха. «Ну что ж, Гордеев, сама - так сама.»

В отделении неотложной нейрохирургии было непривычно тихо. Гордеева было не слышно. Нина подошла к сестринскому посту.
-Мариночка, Александр Николаевич у себя?
Медсестра подняла на нее глаза.
-Нина Алексеевна! Здравствуйте! Что-то вы давно не заходите! Гордеев на операции. Думаю, освободится часа через три.
Нина облокотилась на стойку.
-Мариночка, скажите, а ничего странного, в последнее время, тут у вас не происходит?
Медсестра задумалась. Говорить или нет? «Еще как странное. Хотя Нина наверное в курсе. Кто - если не она?»
-Ну как не происходит… Гордеев в последнее время какой-то странный. Улыбается. Она потянулась к Нине и заговорщицки прошептала ей на ухо: - Почти не кричит…
-Да? – ее брови взлетели вверх.
Видно было, что девушка ждет объяснений. От нее. Почему же не кричит Гордеев. И почему улыбается. Нина, к своему ужасу, не знала.
-Может быть это как-то связано с вашим новым ординатором? – женщина решила осторожно прощупать почву.
Медсестра выпучила на неё глаза.
-С Лерочкой?!
«Лерочкой? О, Боже… Женщина. Молодая. Наверное, красивая».
Марина отрицательно покачала головой.
-Нет, Нина Алексеевна. Не может быть... – она оглянулась по сторонам, убедилась что никто не слышит, и снова на ухо ей прошептала: - У Лерочки роман с Михеевым.
- Да? – Нина мысленно отругала себя за свой вопрос. «Ну всё, поползут теперь слухи, про мой нездоровый интерес к новой коллеге Гордеева…» Но сдержаться не смогла. – Это так заметно?
-Нина Алексеевна, - шепотом продолжала делиться медсестра. – Ну вы же знаете Андрея Михалыча… Они вместе обедают, вместе курить ходят, на первую операцию, опять же, Андрей её взял. Он её всё время обнимает… Это все заметили… Не родилась ещё женщина, которая сможет перед ним устоять!
Нина вздохнула. "Андрей, значит. Какой подарок судьбы. А то я уж было начала волноваться… надо бы поговорить с Михеевым. Разузнать у него про эту Лерочку." Но что-то не отпускало ее. Какая-то далекая мысль не давала ей покоя. Нина только пыталась уловить эту мысль, когда губы вдруг произнесли:
- А сейчас Саша с кем оперирует?
- Александр Николаевич? – наивно хлопая глазами, переспросила медсестра. – Так с Чеховой. И с Соломенцевым, - поспешно добавила она.
- С Чеховой? – Нина всегда соображала быстро и схватывала все буквально налету, особенно, когда дело касалось Гордеева. Сейчас - даже слишком быстро. Быстрее, чем ей самой хотелось бы. Но ей нужен был ответ. Произнесенный словами.
- С Чеховой?
- Ну да. С Валерией Петровной. Наш новый ординатор, я же вам го…
Нина утвердительно кивнула.
- Спасибо Мариночка, побегу, попозже загляну, - непрошенные слёзы снова навернулись на глаза. Ей необходимо было спрятаться. И все обдумать.

Нина нырнула на черную лестницу и достала сигарету.
«Чехова Валерия Петровна. Лерочка. «У Лерочки роман с Михеевым». Смотрите, какая быстрая! Девчонка времени не теряет… Она сказала «Лерочка». Значит к ней хорошо относятся. Даже младший и средний медперсонал. Как непривычно тихо было в отделении... Словно ошиблась дверью. Стены всё те же. Но что-то в воздухе совсем другое… » - она нервно затянулась. Не давала покоя ей эта «Лерочка». «Саша на операции. Вместе с ней. Чтобы он доверил неопытному ординатору ассистировать на операции… Теоретически это возможно. Придраться не к чему. Но на Сашу это не похоже! Это не ОН!»

* * *
Нина зашла в отделение и увидела их возле операционной. Вдвоём. Они стояли молча и смотрели друг на друга. Не прикасались друг к другу. Не произносили ни слова. Просто стояли и смотрели друг на друга. Но этот взгляд… Нина не могла ошибаться. Гордеев никогда не смотрел на неё таким взглядом. За все долгие годы, проведённые вместе - ни разу, ни разу... ни разу. Она и не знала, что он может ТАК смотреть... Нина молча наблюдала, не в силах сдвинуться с места и как-то обнаружить своё присутствие. Девушка, стоящая напротив Гордеева, чуть повернула голову, словно почувствовав на себе чей-то взгляд. Слова застряли в горле. Она вдруг поняла Гордеева. От этого стало невыносимо больно. Больно вдвойне. Втройне… Нина никогда раньше не встречала таких выразительных глаз. Таких искренних. Что она там увидела? Благодарность, искреннюю радость, восхищение, возможно… любовь…. Нина отказывалась верить мыслям, которые только что вихрем пронеслись в её голове. Девочка совсем не походила на стерву, образ которой, она так старательно рисовала все эти долгие три часа ожидания.

-Александр Николаевич, я пойду, - звонкий голос вывел Нину из оцепенения. Сказала, и через секунду её уже не было. Саша провожал её взглядом.
Гордеев повернулся к Нине.
-Нина? – он казался удивленным. Так реагируют на того, кого совсем не ждут увидеть.
-Ты сказал «приходи». Я пришла. – «Господи, что со мной? Я… уже оправдываюсь!»
-Я рад. - Гордеев взял её под руку. – Пойдем ко мне в кабинет? - он был не рад. И Нина не могла этого не почувствовать.

* * *
Лера шла по коридору, летящей походкой, словно парила в воздухе. Вдруг знакомый голос окликнул ее.
- Эй, подруга, ты как по воде ходишь! Девушка обернулась. У лифта стояла Вика.
- Вика?! – она не раздумывая, бросилась подруге на шею. – Викусь, ты-то как здесь?
- Лерка, отпусти, задушишь, - смеялась подруга. – Вот, не дождалась тебя! Приехала за новостями.
- Так два дня осталось потерпеть до выходных… Я бы сама приехала и всё тебе рассказала.
- А я не могу терпеть два дня, – засмеялась Вика. – Я не поняла, Чехова, ты не рада меня видеть, или твой зав.отделением и правда такой псих, как про него говорят!?. Великий и ужасный… - передразнила Вика, нарочито страшным голосом.

Лера оглянулась. Никого.
-Конечно я рада, - зашипела она, -Ты что, мать, ты мне всех больных распугаешь! А если, кто из персонала услышит – проблем потом не оберешься... Пойдём в кафе, пока я свободна, заодно и поболтаем.

Подруги уселись за столиком в кафе. Вика смотрела на подругу и удивлялась. Лера сильно похудела, было видно, как она устала от бешеного ритма и бессонных ночей. Но дело не только в работе, которой она довольна. Что-то произошло. Что-то еще. Подруга светилась. Изнутри. Вика хорошо ее знала. В глазах был такой восторг!.. и какое-то немое, бессловесное счастье…

- Лерка, ну что ты все время улыбаешься? Колись, давай, что с тобой происходит!
Лера задумчиво подперла рукой подбородок.
- Викусь, все как-то налаживается… что-ли… Мне тут безумно нравится!.. Он меня так мучил всё это время, а тут оттаял, кажется. Уже на двух операциях ассистировала, представляешь? А то всё одни дежурства. Одно за другим. В добровольно-принудительном порядке. И все - в приемном. Тяжело ужасно… Зато практики – море. Я ведь сама этого хотела. – Лера сделала передышку. – Может он так меня проверял?
- Да кто – ОН?! – возмутилась Вика. – Твой поток сознания, безусловно, прекрасен, но всё же хотелось бы какой-то конкретики…
- Он – это Саша. Наш зав.отделением, - выдохнула Лера.
- Зав.отделением – и уже Саша?! – присвистнула Вика, - Ну ты скора, подруга.
- Вика!!! – укоризненный возглас. Затем Лера потянулась через стол к подруге и прошептала, словно боясь, что кто-нибудь услышит, хотя в кафе кроме них никого не было. Не важно, «у стен есть уши». – Понимаешь, он сначала был просто Саша, а потом уже стал моим зав.отделением.
- Таак… вот с этого момента поподробнее…

Лера как раз дошла до «черной юбки», когда в кафе вошел Гордеев. Он был не один.

Лера остановилась на полуслове и замерла. Вика некоторое время наблюдала за изменениями, происходящими на лице подруги – радость, недоумение, испуг …. ревность? Вошедший мужчина был с женщиной.
- Эй, подруга! - Вика пощелкала пальцами у нее перед глазами.
Лера вздрогнула и отвела взгляд, заторопилась.
- Вик, пошли в другом месте поговорим. - Она потянула подругу за собой. Уже в дверях, Вика обернулась на вошедшего мужчину и его спутницу. Мужик был фактурный. От него просто за версту веяло уверенностью и грубой мужской силой. «Что надо», подумала Вика.
- ООН?????? – прошипела она, все еще пытаясь разглядеть получше причину бегства Леры.
- Вика! – возмутилась Лера, таща за собой подругу, - Смотри шею не сверни!!!
Вика наконец повернула голову, куда следовало и констатировала:
- Мужииик!
- Вика!
- Ну что, Вика, Вика! Всю жизнь я – Вика! Лерка, ну ты даёшь, такой… ммм… Попала ты, в общем. – она немного подумала и все же решила спросить: - А это с ним – кто? Из ваших?
- Неа… Сегодня первый раз ее вижу. Может из другого отделения?.. - Лера задумалась. – Хотела бы я знать, кто – она… И тут же отругала себя : «Чехова, дура!!! О чем ты вообще думаешь? Может он и вовсе женат, давно и счастливо! Улыбнулся мужик тебе пару раз, и ты уже всё… на всё готовая…» Собственные мысли ее вовсе порадовали. Видимо всё это отразилось на лице, и теперь уже Вика тащила за собой подругу, которая, казалось, потеряла способность двигаться. "Тааак.... дела...."

***
Гордеев смотрел им вслед. «Смешная у нее подруга». Почему-то он сразу определил, что это ее подруга. «Не из наших. Точно» Ему стало забавно, когда она так пристально и изучающее его разглядывала, словно пыталась найти какие-то изъяны, [s]подковырнуть их ногтем[\s] просто буравила глазами… Оценивая, подходит ли такой «старый перец» для ее любимой подруги… Он довольно хмыкнул. Нина, сидевшая спиной ко входу эту сцену наблюдать не могла. И она с удивлением уставилась на Гордеева. Тот стушевался.
- Да, это я так… о своём…
- «О женском?» - мысленно съязвила Нина. С момента, как она сегодня его увидела, Гордеев безумно ее раздражал. Он не прикасался к ней, словно она была совсем чужая. Она так скучала по нему и так все неудачно складывалось… Он был совсем не рад ее видеть. Она была ему в тягость. Ей было больно это осознавать. Нина гнала от себя эти мысли, но они возвращались, словно ястребы, зловеще кружась над своей добычей. С желанием добить! Она уже не знала, куда от себя спрятаться. Она искала у него поддержки. Может быть, он соскучился, может быть, он всё-таки вернется, и уже, наконец переедет к ней насовсем… Нина была умной женщиной и умом как раз, понимала, что вряд ли это когда-нибудь произойдет, но сердцем понять не могла… Она так надеялась увидеть в его глазах хотя бы теплоту, увидеть что он скучал… что он рад ее видеть.. Но нет. Только равнодушие… Холодное, убивающее равнодушие. В его глазах было тепло и была улыбка. Но они адресованы не ней. Не ей!!! Ей хотелось убежать подальше, спрятаться, забиться куда-нибудь поглубже в угол в обнимку с подушкой… Только бы не видеть эту его блуждающую улыбку... Он так улыбался перед какой-нибудь сложной операцией, когда чувствовал себя на высоте, чувствовал свое превосходство. Чувствуя себя полубогом. Но то была любовь к профессии... А тут... Убежать подальше, подальше, только бы этого не видеть!
Но она сдержалась. От себя не убежишь. Идти некуда. Дома ее ждут четыре стены, плита, телевизор. И тишина, которую ничем не заполнишь… Одинокая холостяцкая квартира. Даже собаки нет. Или кошки. «Завести что ли?...»

Ни их разговор в кабинете за чашкой кофе, ни совместный обед облегчения не принесли. «Нина. И чего, он не рад, что она пришла? Сам же позвал. И зачем только позвал?». Гордеев поймал себя на мысли, что ему трудно даже делать вид, что ему приятно ее видеть. Ему было все равно. Есть Нина – нет ее. Какая разница. Он смотрел в ее глаза, в глаза женщины, к которой он испытывал нежность, даже страсть…. И видел там тоску, боль и отчаяние. Он там видел одиночество. Свое одиночество. И как бы он хотел, господи, как же он этого хотел… сейчас смотреть совсем в другие глаза. Глубокие и черные, как ночь. Глаза, из-за которых он перестал спокойно спать.


***
Вика тащила Леру по парку. Лера, вопреки обыкновению, не сопротивлялась. Она была растеряна.
Уже второй раз сегодня она видит рядом с ним эту женщину. Кто она? Его жена? Его женщина? При этой мысли Лере просто становилось физически плохо. И как же она, дурёха, раньше не подумала, что у него может быть жена. Может быть семья. Могут быть дети, в конце-концов… Лера без сил опустилась на скамейку. Вика села рядом.
- Что, Лерка, уже успела себя накрутить? – она уже жалела, что задала этот злополучный вопрос, который заставил Леркин мозг заработать с такой силой и выдать варианты ответов.
- Вика, ну какая же я дурра!!! – в ее голосе было отчаяние.
- Прекрати. – Вика одернула подругу, - Чехова, надо быть немного разумнее. Ну хоть чуть-чуть. Таак… - она на секунду задумалась. Эврика! - Надо действовать! - Вика вскочила, будто уже готова была бежать и действовать.
- Как действовать-то, Вик?
- Как, как? – передразнила Вика. - Разузнай про нее всё. Где работает. Кто такая. Какое отношение имеет к твоему Гордееву.

Лера отрицательно помотала головой.
- Вика, ну не буду я этим заниматься, ну что за чушь!!! – возмутилась она и беспомощно уронила голову на руки. Господи, как же я устала… Вик, ты бы знала - как я устала....

***
В отделение Гордеев вернулся злой. Все хорошее настроение куда-то улетучилось. А ведь день так хорошо начинался… Ее чудесные глаза, ее улыбка, как она случайно дотронулась до его руки. Операция. Ее восхищенные глаза, молчаливый восторг. Гордеев снова заметил, что губы непроизвольно растягиваются в улыбку. Надо срочно найти ее. Посмотреть ей в глаза. Это нужно ему как вода, как воздух…
Он искал, а ее нигде не было. Оказалось, она уже ушла домой. Ну да, рабочий день же закончен… Черт! Ушла, ушла!!! Завтра выходной. И послезавтра тоже. Два дня он ее не увидит. Всего два дня… Целых два дня!!! Он чувствовал, как буря закипает внутри него. Эмоциям нужен был выход. И тут на его пути кто-то попался...

Это была Вика.
Халатик, наброшенный на плечи, волосы в прическе, бахилы. Придраться не к чему. «А… часы - неприемные! Нет, она не к больному!!!», Гордеев лихорадочно соображал. «Это ЕЕ подруга. А ОНА уже ушла. ЧТО тогда эта подруга здесь делает? Непонятно….Может, она еще не ушла?!» Всё раздражение вдруг куда-то делось. «Надо что-то спросить… ЧТО? Господи, Гордеев, ты совсем дурак стал!»

- Вы что-то ищете? – его голос не предвещал ничего хорошего.
- Вас, - не растерялась Вика. Она с вызовом смотрела на него, и его это начинало развлекать.
- Меня? Гм… как интересно… И чем обязан?
- Позвольте, я представлюсь. Доктор Олькович, - женщина протянула ему руку. Он легонько сжал ее ладонь.
- Доктор Гордеев, - в тон ей ответил Гордеев. Он ждал. Она молчала. С интересом его разглядывала. Нагло, ничуть не смущаясь.
-Так и зачем вы меня искали?
Вика пожала плечами.
-Не знаю. Я уже забыла. – и не оборачиваясь, пошла прочь. Сама непосредственность. «Чудны крестьянские дети», хмыкнул Гордеев и вспомнил своего старого друга. "Куратов! Вот оно."

* * *
Гордеев сидел на кухне и курил. Что-то часто в последнее время, он сидел в одиночестве на своей кухне и курил. Все вечера стали похожи один на другой. И снова трель мобильного вырвала его из дебрей собственных безрадостных мыслей. Нина. И он, не ожидая от себя самого, собрался и поехал.

Нина проснулась одна. Он ушел. Сегодня суббота. У нее выходной. У него выходной. А он молча ушел, даже не разбудив. Как уходят от женщины, с которой случайно провел ночь. Нина села на кровати и горько заплакала. Начинался новый день.

Глеб работал. Сегодня суббота. Выходной. А у него дел выше головы. Он обреченно уставился в экран ноутбука. «Лерка сбежала с утра пораньше. Сказала, что к Дениске. И к Вике обещала заехать. Давно пора. Последнее время, Лера просто летает. Влюбилась», почему-то с нежностью, подумал Глеб. Кто еще, кроме близкой подруги – лучший советчик? С ним она боялась разговаривать. «А зря. Кто лучше него может ее понять?»
«Телефон. Черт. Кого еще нелегкая..?»
-Извините, - сказал мужской голос, - я хотел бы услышать Леру.
-Леры нет. Что-то передать? – услышал Гордеев голос Глеба. «Ах, да. Глеб. Как я мог забыть, что есть еще какой-то Глеб?»
-Спасибо, нет. - «Идиот» подумал, Глеб.