вот я и вернулась! простите за отсутствие, просто в кои-то веки собрались с группой и зависли на сутки)))
P.S. за первые два стиха огромное спасибо Миледи78

«Вот и началась наша студенческая жизнь…
И вчера Макс уехал…
Ты ходила на вокзал провожать его. Но ты не знаешь, что я тоже там был…
Я стоял за углом, как шпион из какого-нибудь боевика, и наблюдал за вами…
Вы стояли, обнявшись. Ты плакала, уткнувшись ему в плечо. Он что-то шептал тебе, пытаясь успокоить, но у него не получалось. Может, мне показалось, но он сам с трудом сдерживал слезы…
И вот гудок поезда. Последний поцелуй. Последние слова. И Макс вспрыгнул на подножку. Проводница закрыла дверь. Поезд тронулся.
А ты осталась. Ты провожала поезд глазами, пока он не скрылся за поворотом. Тогда ты закрыла лицо руками и заплакала так… Я не могу сказать как. Но это чувство мне знакомо.
Когда все внутри словно выжигает бешеный огонь. Ты хочешь кричать от боли, но не можешь даже шепнуть. И только слезы нескончаемым потоком текут из глаз. И сердце словно останавливается от неведомого яда, имя которому – БОЛЬ…

Эта боль рвет любовь,
Эта боль режет сердце,
Эта боль отдаляет тебя
И так хочется вновь
Приоткрыть эту дверцу
И к тебе прикоснуться любя...

Я стоял и смотрел. Мне хотелось подбежать, успокоить… но я не мог. Как сдвинуться с места, когда ноги словно вплавились в асфальт?
Нет ничего больнее слез любимого человека. Сегодня я это понял. И испытал…
Больше я этого не хочу»

«Немного о учебе.
Группа у нас подобралась нормальная. Народу много, но напишу лишь про некоторых, потому что у меня острое предчувствие, что остальные не уйдут дальше первого курса.
Старостой назначили бойкую девчонку по имени Валя Шостко. У нее постоянно присутствует желание всех строить.
Пацан с идиотским именем Рудольф Новиков, похоже, знает все на свете и тычет всем в нос своими родителями.
Вика Алькович. Такая вроде милая девочка, но палец в рот не клади.
Коля Фролов. Толстый увалень, единственный женатый на всем потоке. Любопытно посмотреть на девушку, рискнувшую с ним связаться.
Маша Капустина. Целевик из деревни. Постоянно рассказывает про своих родственников. Причем каждый раз про новых. Такое чувство, что она родилась в гареме.
И как завершающий штрих – Рудаковский, к которому в первый же день прилипла кличка «Пинцет». Мало он мне в школе надоел.
Хотя кое в чем мы с ним похожи. Мы оба пошли в медицинский из-за одной и той же девушки…
Из-за тебя, Лера…
Только вот всем своим сокровенным ты делишься с ним. Он утешает тебя, он рядом с тобой. А меня ты и близко не подпускаешь…
«Я не знаю, что мне делать с этою бедой, у меня на свете было все, да не то, где моя судьба, мне неведомо…»
Я не знаю, как мне быть…

Ты не будешь моей,
Всё не будет, как прежде,
Я всё сам поломал и убил.
У закрытых дверей
Я стою без надежды,
Сам себя никогда б не простил...
Только боль, пустота,
В сердце только осколки,
Я не знаю, зачем дальше жить.
Лишь осталась мечта,
Ранит сердце иголкой,
Что ты сможешь обиду забыть...
Сердце молит и ждёт,
И надежда на чудо
Все же теплиться где-то в душе.
Может время пройдёт,
Когда рядом я буду,
И не будешь страдать ты уже?..»

«Сегодня в нашей квартире раздался телефонный звонок.
Я взял трубку.
«Глеб?» - это был Макс…
Я не мог говорить. Мой голос словно утонул в черной волне, которая захлестнула меня с головой…
Настоящая любовь не знает преград…
«Глеб, позови Леру, пожалуйста…»
Меня так и подмывало сказать, что тебя нет, но вдруг ты появилась рядом.
«Глеб, кто это?»
Я не смог соврать тебе в глаза. Протянув тебе трубку, я произнес имя.
Как вспыхнули твои глаза! Никогда не забуду язычки пламени, затанцевавшие в твоих красивых глазах.
Я ушел на кухню. Не для того, чтобы не мешать, меня это не смущает.
Чтобы не видеть твои счастливые глаза.
Я сидел на кухне и пытался переварить все это. Пытался справиться с этой черной волной ревности, захлестнувшей меня, как тогда, когда я видел ваш с Максом поцелуй…
И не мог.
Я долго так сидел, пока на кухню не впорхнула ты. Веселая, счастливая… Засмеявшись, ты чмокнула меня в щеку, и, напевая что-то, убежала.
А я застыл…

Не знаешь ты, как больно улыбаться,
И прятать чувство где-то в глубине…
Пожалуй, лучше вовсе не встречаться…
Ты все равно «люблю» не скажешь мне.
Твоей руки нечаянно касаясь,
Иль твой случайно встретив взгляд,
Я, от чего-то вспыхнув, растворяюсь,
Я поскорей спешу уйти назад.
А иногда, бывает, остро споря,
К тебе, разгорячившись, повернусь,
И вдруг, совсем забыв о разговоре,
От твоей близости внезапно задохнусь…
Забыв о твердости, не думая о воле,
Мне хочется сильнее руки сжать,
И далеко не нежно, а до боли
В ласковые губы целовать!

Как же я люблю тебя… я не скажу этого вслух, но я буду писать это до умопомрачения…»