мне что-то сегодня стало очень грустно, вот, написала кое-что... не уверена, что буду продолжать,хотя, у меня есть кое-какие задумки. но вы все равно покомментируйте, пожалуйста...

Часть 1.

ровная линия разделила экран монитора на две половины... тишина...

***

Как странно, мы так часто плачем по пустякам, в случаях, когда даже расстраиваться не стоит, а когда приходит настоящее горе, беда, страшнее которой сложно представить, многие не могут выдавить из себя ни слезинки. Быть может, это происходит потому, что в самые страшные моменты боль перекрывает все вокруг и внутри, и места слезам просто нет, а может, на них не хватает сил, возможно, есть еще причины... Но Лера не размышляла над этим вопросом, ее совершенно не волновала то, что она не плачет, ее вообще ничего не интересовало теперь, все вокруг потеряло смысл, и, как ей казалось, навсегда. Она стояла на больничном крыльце, не помня, как очутилась здесь, но это, как и все остальное, было не важно. Сильные порывы ледяного ветра обдавали ее холодной дождевой водой, но она словно не чувствовала этого. Она вообще не замечала ничего вокруг и, возможно, даже не совсем понимала где она. Так она не заметила и того, что к больнице подъехала машина, и из нее вылезло трое людей, один из которых, увидев ее, побежал к крыльцу и несколько раз позвал ее. Лера даже не шевельнулась от звука собственного имени, казалось, она даже не понимала, что зовут именно ее. Наконец мужчина взбежал по ступенькам, остановившись несколько ниже Леры. Его лицо оказалось прямо напротив ее лица, но девушка будто смотрела сквозь него. Он еще раз громко позвал:
- ЛЕРА!!! -он понял ее молчание по-своему и продолжил, - я понимаю, ты злишься за то, что я вот так вот, ничего не сказав, уехал, но ты выслушай меня, пожалуйста. Я ездил в Москву. И знаешь что?! Я вернулся не один! Со мной мои одногруппники, тоже нейрохирурги, только у них не было двухгодичного перерыва.Они ничуть не хуже чем я был тогда, так что теперь можешь не беспокоиться, мы прооперируем Дениса, и все будет отлично. - от имени брата Лера вздрогнула и наконец обратила внимание на Гордеева, а это был именно он. Она безразличным взглядом окинула двух людей, приехавших с Александром, и теперь стоявших в стороне в ожидании когда их позовут. Затем Лера вновь посмотрела на Гордеева и, медленно спускаясь с лестницы произнесла тихим надтреснутым голосом, от которого у хирурга внутри все поежилось:
- Ему уже не нужна операция. - слегка пошатываясь, девушка медленно пошла к воротам, не оборачиваясь на крики Гордеева, который все стоял на крыльце, как громом пораженный.
- Лера, постой, куда ты? Как это не нужна? Ты можешь мне объяснить, что произошло? Дениса уже прооперировали? - в этот момент из дверей пулей выскочил Глеб, который вот уже двадцать минут носился по больнице в поисках "сестры". Услышав последний вопрос Гордеева, Глеб метнул в него полный ненависти и боли взгляд и прохрипел:
- Урод... Денис умер, а ты... - краем глаза он заметил, как, уже дойдя до ворот, Лера сильно покачнулась и упала прямо на асфальт, не закончив предложение, он бегом бросился к ней.
- Лера, Лерочка, - Глеб подхватил Леру на руки и, морщась от резанувшей по месту ранения боли, потащил ее к своей машине. - Зачем же ты убежала, мы тебя обыскались. Милая, сейчас я тебя отвезу домой, ты только держись, пожалуйста. - он аккуратно положил все еще находящуюся в обмороке Леру на заднее сидение, сел за руль и надавил на педаль газа, обдав уже подбежавшего к машине Гордеева грязной водой из огромной лужи.

***

Все давно разошлись по домам, на похоронах не принято засиживаться, иначе они рискуют превратиться в обычное пьяное сборище, а это недопустимо. Глеб сидел в своей комнате, смотел в темное ночное небо и думал о том, почему это небо так жестоко и несправедливо к самой лучшей девушке на земле. Сначала оно отняло у нее родителей, когда ей не было и пятнадцати лет, затем болезнь брата, еще один крутой поворот, от которого она решила порвать все свои мечты и стать врачом, а теперь это чертово небо и вовсе убило Дениску.
"Бог, если ты и вправду есть, я не понимаю тебя... как ты мог? Почему? За что ей? Если ты есть, то ты самое жестокое существо... " - раскатистый удар грома заставил Глеба вздрогнуть - "Что, сердишься? Считаешь, я не прав? Докажи! Хотя... как теперь это сделать... тебе не исправить того, что ты натворил! Как у тебя рука поднялась так с ней поступить?! Что она тебе сделала? Кому она вообще сделала что-то плохое? НИКОМУ!!! Ты за это ее так?! Сам не веришь, что бывают хорошие люди? Наказываешь их? Издеваешься? Бьешь, чтобы они больше не могли подняться? Не выйдет у тебя! Ничего не выйдет! Она сможет, ОНА поднимется!!!" - фильтр больно обжег его пальцы, он выбросил сигарету, вернее то, что от нее осталось, в окно, за которым бушевала стихия. На улице творилось что-то невообразимое: такой страшной грозы не было давно. Ветер пригибал деревья к самой земле, казалось, они вот-вот сломаются, но они вновь и вновь распрямлялись, борясь с его шквалистыми порывами.

Глеб вышел в коридор. Во всем доме царила звенящая тишина, слышно было только, как тикают в гостиной старые часы. Дверь в Лерину комнату была открыта, там никого не было. Он сразу догадался, где ее искать. В комнате Дениса было темно и тихо, но Глеб знал, что она там. Постояв в нерешительности несколько минут, он все же толкнул дверь и вошел. Лера сидела на кровати, поджав под себя ноги, и медленно раскачивалась взад-вперед. Тусклый свет уличного фонаря освещал ее лицо, глаза, сухие, ни капли слез, смотрели в одну точку, она не слышала, как он вошел. Когда Глеб дотронулся до ее плеча, Лера вздрогнула и молча подняла на него глаза. Сердце его больно сжалось, в ее глазах он увидел пустоту и страшную боль, свет, всегда исходивший из них, потух, и Глеб боялся, что больше уже никогда не увидит его. "Как же я хочу помочь тебе, милая, как бы я хотел взять всю твою боль на себя, чтоб тебе больше никогда не было больно... Поделись со мной, доверься... как тебе помочь? КАК??? Что мне сделать?" - к его горлу подступил ледяной ком, который мешал говорить. Он присел на корточки, взял ее руки в свои и тихо произнес:
- Лер, ты уже три дня молчишь... так нельзя... не держи все в себе, поговори со мной, может, легче станет... - он с надеждой посмотрел ей прямо в глаза, пытаясь во взгляде передать всю нежность, на какую он был способен. Она тяжело вздохнула и заговорила, впервые со дня смерти брата, голос не слушался, дрожал и ломался:
- Я... не могу... плакать... Я сволочь... - Глеб сел рядом с ней на кровать.
- Ну что ты такое говоришь... глупость... ты не сволочь... просто когда очень больно многие не могут плакать... - он осторожно обнял ее, боясь, что она оттолкнет его, но она этого не сделала. Он почувствовал, как сильно она напряжена, будто каждый нерв в ней был натянут до предела. Ему стало страшно от того, что он совершенно не знал, что ей сказать, как помочь...
- Посидишь со мной? - тихонько спросила она.
- Конечно. Но, может, тебе лучше поспать? - неуверенно начал он.
- Я не могу уснуть... я... как закрываю глаза, вижу его... в...гробу... это так страшно... я ... мне кажется, больше никогда не смогу спать...
- Так нельзя, нужно отдохнуть...
- Зачем? Кому это нужно? - она резко встала и подошла к окну.
- Тебе, это нужно тебе!
- Мне ничего уже не нужно... - Лера обхватила голову руками, в этом жесте было столько отчаяния, Глеб не мог на это смотреть, он подскочил к ней, повернул ее лицом к себе и, заглянув ей прямо в глаза, еле слышно прошептал:
- Не смей так говорить. Ты должна жить дальше!
- Кому я должна теперь? Теперь это не имеет никакого смысла... - Лера снова отвернулась к окну.
- Имеет! Как же ты не понимаешь! Имеет! Ты должна себе, в первую очередь себе! Ты не можешь сдаться! Жизнь не закончена, пойми...
- Глеб, я устала... я не могу больше... почему все так?
- Я не знаю, - он действительно не знал, что ей ответить, на этот вопрос, наверное, вообще нет ответа. Он подошел ближе и снова обнял ее. - Пойдем отсюда, попробуй все-таки уснуть. - она робко кивнула, и Глеб вывел ее из комнаты Дениса.

Глеб усадил ее на кровать, зажег ночник.
- Может, тебе выпить? Мне иногда помогает заснуть. - Лера неопределенно пожала плечами, он выскочил из комнаты и через минуту уже разливал дорогой коньяк. Она послушно взяла из его руки бокал и выпила залпом, даже не поморщившись. Проигнорировав блюдце с нарезанным лимоном, она выпила еще одну порцию "снотворного".
- Ну вот, а теперь ложись. - сказал он, тоже выпив, и уложил ее, как куклу. Укрыв ее мягким пледом, он налил себе еще коньяка.
- Ты только не уходи пока, ладно, я боюсь одна оставаться... - сказала она, закрывая глаза.
- Я буду здесь, спи, я никуда не уйду. - с этими словами он поцеловал ее в лоб и сел в кресло у окна,выключив свет.