Выкладываю третью главу фика...
Если кто-нибудь все же читает сие творение, то огромная просьба оставлять комментарии и критику (хоть буду знать, стоит ли мне писать дальше)


Глава 3 – Ночная пациентка

- Александр Николаевич, ну слава богу, - Ермолаев вскочил из-за стола навстречу хирургу.
- Доброй ночи, Игорь Александрович. Правда в отличие от Вас я не особо рад нашей встрече, ну по крайней мере до тех пор, пока Вы не объясните мне причину сия знаменательного события.
- Тогда буду краток, - казалось главврач не заметил иронии, проскользнувшей в голосе своего подчиненного, - Сегодня в 02.45 в одном из гостиничных комплексов прогремел взрыв бытового газа. Сейчас наша больница, как ближайшая к месту трагедии принимает большинство пострадавших, так что все свободные врачи уже подняты по тревоге и осматривают первых пострадавших. Как Вы догадываетесь, мы имеем дело с повреждениями различной тяжести, начиная от отравления угарным газом и заканчивая внутренним кровотечением.
- Ну это я уже понял – больница похожа на разоренный муравейник и догадаться о том, что все врачи сейчас задействованы в приемном покое не трудно. Меня интересует, зачем Вам понадобился именно нейрохирург Гордеев, и почему Вы вызвали меня к себе, а не отправили вместе с остальными заниматься вновь поступившими?
- Все просто, Александр Николаевич, все просто, - Ермолаев уселся за стол, сцепив руки в замок с такой силой, что костяшки пальцев побелели: - Среди поступивших есть пострадавшие с черепно-мозговыми травмами. Мы провели компьютерную томографию головного мозга и у одного из них выявлено увеличение правой лобной доли головного мозга, повышенное внутричерепное давление и как следствие сильное мозговое кровотечение.
- О, как! Да Вы похоже и без меня со всем справляетесь. Может и оперировать сами будете?
- Прекрати паясничать, - Игорь Александрович с такой силой стукнул кулаком по крышке стола, что пластиковый стаканчик с растворимым кофе перевернулся, покатившись прочь, - Это ребенок, всего лишь маленькая девочка, ты понимаешь, что это значит?!
- Давайте результаты обследований, я посмотрю, что можно сделать, - Гордеев медленно поднялся со стула, тем самым давая понять, что их разговор окончен: - И еще - я отлично понимаю, ЧТО это значит.
- Хорошо, - Ермолаев удовлетворенно кивнул, - Я скажу, чтобы подготовили операционную.


****

Устало опустившись на жесткий диван в ординаторской, Гордеев закурил, пытаясь отвлечься от мрачных мыслей. А перед глазами все стояло лицо его ночной пациентки – маленькое, курносое, обрамленное длинными каштановыми волосами. Во всем облике этого ребенка ему чудились знакомые черты, вот только как он ни старался припомнить обстоятельства их знакомства, память упрямо сопротивлялась.
Кабинет наполнился клубами сигаретного дыма, постепенно превращаясь из ординаторской в курительную комнату. Однажды кто-то сказал, что курить в больнице нельзя. Глупец, он просто никогда не стоял за операционным столом, пытаясь вырвать человеческую жизнь из леденящих объятий смерти. Но сигарета закончилась, и ему все же пришлось встать с дивана, чтобы открыть окно, проветривая помещение. Вместе со свежим воздухом в комнату ворвались звуки летнего утра: пронзительное птичье щебетание, легкий шорох ветра в листве деревьев и шум многоголосой толпы за окнами больницы. Яркие солнечные лучи заставили его зажмуриться. Несколько часов напряженной работы под светом медицинской лампы сделали свое дело – глаза упорно отказывались смотреть на мир, освещенный солнечным светом.
Вздохнув, Гордеев еще раз проанализировал ночную операцию – пять часов упорной работы, пять часов борьбы за человеческую жизнь не прошли даром. Сейчас он был уверен, что девочка благополучно выйдет из комы, в которую погрузилась еще до начала операции. Но там, стоя возле операционного стола, он чуть было не опустил руки. С таким сильным кровотечением ему еще не приходилось сталкиваться, а главное, что из-за повышенного внутричерепного давления, вызванного сильным ударом по голове, остановить кровь было чрезвычайно трудно.
Назойливые мысли о состоянии своей юной пациентки продолжали лезть в голову, и, сдавшись, Гордеев отправился в палату реанимации. Странно, ведь он давно установил для себя правило, запрещающее жалеть своих пациентов, но сейчас, ему было безумно жалко этого маленького человечка, впервые оказавшегося на больничной койке. Достаточно было беглого взгляда на приборы жизнеобеспечения, чтобы понять, что все в норме - ему здесь делать нечего. Но уходить не хотелось, а может быть просто некуда было идти? Плановых операций на сегодня запланировано не было, да и больных в отделении было поразительно мало.
Постояв еще несколько минут возле кровати девочки, он почувствовал, что засыпает. Мерное пиканье приборов успокаивало расшалившиеся нервы, снимало накопившееся напряжение. Странно, но нормальных людей эти звуки обычно выводят из себя, а ему они нравились. Наверное все дело в привычке – так, впервые повесив в комнате настенные часы, ты не сможешь заснуть ночью, но, привыкнув к их звуку, ты уже не сможешь уснуть в тишине.
Бросив прощальный взгляд на спящего ребенка, Александр вышел из палаты, тихо прикрыв за собой дверь. Кофе, кофе и еще раз кофе – лучшее лекарство уставшего хирурга. К счастью кофейных аппаратов в больнице хватало – главврач расстарался, поставив по машине в каждом отделении.
Но судьба снова распорядилась по-своему – если несколько минут назад он мысленно благодарил Ермолаева за кофейный автомат в отделении нейрохирургии, то сейчас громко ругался со сломанной машиной, ни как не желавшей отдавать честно купленный кофе. Пяти минут возле аппарата ему хватило, чтобы признать себя никудышным механиком, и отправиться пить кофе в травматологию. Благо там с кофейным аппаратом все было в порядке, и свидетельством этому была маленькая девочка, сидевшая на подоконнике с пластиковым стаканчиком в руках. Вот только ребенок – от одного взгляда на этого ребёнка у Гордеева похолодело в груди. Девочка, сидевшая на подоконнике возле кофейного аппарата была точной копией его ночной пациентки. Зажмурившись, он потряс головой, отгоняя возникшее видение, и осторожно посмотрел в ее сторону – никого нет. Исчезла. Вот только пластиковый стаканчик одиноко стоит на подоконнике.
- Таааак, - Гордеев еще раз огляделся вокруг себя, пытаясь отыскать свое "видение", - Кажется, я схожу с ума…