Ух, клиника.. Пишется отвратно...


Погода вам благоволила, и дождя больше не было. Ты заехал за Лерой, как и было обещано, в полдень. С тобой в машине сидели Альхен и Йозеф. Следом, в машине Визеслава – сам Визеслав, Ида, куча еды, посуды и прочей утвари. Спальники, палатки и пледы – ехали в багажниках.
Когда ты позвонил в дверь, из обеих машин высунулись четыре любопытные мордашки. Ты хотел припомнить чешский эквивалент пословицы про любопытную Варвару, но не успел. Дверь открылась, и на пороге возник…
- Привет, старик!- Толик, а это был он, сжал тебя в объятиях.
- Привет,- ответил ты, с чувством отвечая на неслабые объятия однокурсника.
- Ты как?
- Да ничего. А ты?
- Да тоже живу. Вот значит, куда ты делся после выпус…
- Толь!- из глубины дома вышла Вика и смерила тебя подозрительным взглядом.- А, это ты… За Лерой?
- Ну не за тобой же, радость моя,- Толик притянул к себе жену и поцеловал.
- Нну… Ладно, идём, Толь.
Они скрылись в доме, и через пару минут Денис вывел под руку Леру. Кивнув тебе, молодой человек, быстро вернулся в дом.
- Привет,- ты ласково коснулся губами Лериной щеки и забрал её сумку.- Ну, поехали?
- Да…
Ты помог Лере сесть в машину, потом сел сам и на английском, чтобы твои ребята сразу поняли, как общаться с Лерой, которая здешнего языка не знала, произнёс:
- Ну, Лер, позади сидят мои ученики: пан Милкович…
- Йозеф,- прервал тебя ученик.- Не надо так официально. А мою спутницу зовут Альхен.
- Очень приятно,- улыбнулась Лера.- А меня зовут Валерия.
Тут из следующей машины высунулся Визеслав и крикнул:
- Пан Лобов, мы уедем сегодня или здесь костёр раскладываем?
- Едем, едем!- крикнул ты, улыбаясь, и завёл мотор.

На берег Лабы вы приехали около двух. Пока нашли подходящее место, пока парковали машины… Потом Альхен и Ида рванули раскладывать вещи, а Визеслав и Йозеф, нарубив дров для костра, сложили их аккуратной горкой.
- Пан Лобов!- окликнул тебя Йозеф.
- Чего?- обернулся ты, поддерживая Леру за локоть.
- А можно мы шашлыки сделаем? А то просто у костра поесть домашнего – не то.
- Сделать можете,- легко согласился ты.- А вот съесть – навряд ли.
- Ну, пан Лобов!- в 4 глотки взвыли твои подопечные.
- Глеб,- Лера обернулась к тебе и улыбнулась.- Ну пусть они повеселятся. Сам знаешь, как танцевальные ребята в еде ограничены…
- Ладно,- «великодушно» киваешь ты.
- Урра!- возопили все четверо, и ты понял, что та что стоит рядом с тобой, прочно завоевала место в их сердцах.
Йозеф отправился воевать с мангалом, а Визеслав - ставить палатки.
Ты расстелил на земле плед и помог Лере сесть:
- Глеб,- она, казалось, была смущена.- Ты не мог бы мне книгу принести? Она сверху, в сумке.
- Да, сейчас.
Ты открыл её сумку и достал небольшой томик, на котором ничего не было написано. Только специальные «буквы» для слепых.
Ты закусил губу, словно от боли. Это и правда доставляло тебе почти физическую боль – любое напоминание о недуге Леры. Ты был виновен в этом даже больше Гордеева. Просто потому что эгоизм взял над тобой верх…
- Вот,- ты отдал ей книгу.- Почитай немного, а потом пойдём гулять.
- Куда?- её бледные щёчки тронул румянец – слишком долго она просидела в четырёх стенах.
- Тут неподалёку небольшой перелесок.
- Но… я не смогу…
- Лера,- улыбнулся ты.- Я с тобой. А пока – читай. Я пойду, помогу Визеславу палатки поставить.
- Иди.
Ты подошёл к ученику, и вы занялись делом. Работа пошла быстрее. Ты только изредка оглядывался на Леру.
А она читала… Прямая спина, чуть согнутые в коленях ножки и едва двигающиеся губы повторяют то, что прочитали пальцы. Этот вид снова причинял тебе боль, и ты отворачивался.
Наконец, палатки поставлены. Ты кивнул Альхен, чтобы они раскладывали вещи и спальники в палатки, а сам подошёл к Лере:
- Всё, мы справились. Можем идти.
Она осторожно закрыла книжку и запрокинула голову, будто могла тебя увидеть:
- Глеб, я боюсь…
- Леера,- твоя вальяжная полуулыбка знакома всем.- Я же не брошу тебя.
Она протянула тебе руку, и ты, взяв её ладошку, второй рукой поддержал под спину и помог встать:
- Идём,- и, обернувшись, крикнул.- Ребят, без нас не начинать!

Вы осторожно шли по лесу – Лера ощупывала землю впереди себя тростью, а ты то и дело отходил, чтобы сорвать ягоды. А потом ссыпал их ей в маленькие, сложенные горсточками ладошки. Она улыбалась и ела.
И её улыбка грела тебе душу.
А потом, как-то обернувшись к тебе, она заставила и тебя рассмеяться.
- Что?- слегка озадачившись, улыбнулась Лера.
- Сейчас,- ты подошёл к ней и… понял свою ошибку.
Слишком близко. Но нельзя показывать виду.
И потому ты с прежней беззаботностью стираешь с её губ ягодный сок. Но дыхание перехватывает, едва ты касаешься её мягкой кожи, а когда она, словно специально тебя дразня, облизывает губы, тебе становится совсем не по себе. И ты немного забываешься… Твоя ладонь с её губ, ласково касаясь, перебирается на её изящную шейку…
- Что ты делаешь?- непонимающе хмурится она и отступает…
На беду, за её спиной оказывается небольшая кочка, но этого хватает, чтобы оступиться, и она, вскрикнув, падает. Твоя реакция молниеносна – секунда – и ты уже подхватил Леру, припав на одно колено.
Долгие несколько секунд вы просто не двигаетесь. А потом она, подносит руку к лицу и, закрыв глаза, плачет… Плачет так устало, что ты откровенно начинаешь бояться, что на самом деле приносишь только горе…
- Лера…
- Глеб…
Вы осторожно садитесь: ты – прямо на землю, а она – тебе на колено.
- Глеб…- её срывающийся голос.- Я думала мы всё решили 7 лет назад. Когда тебя… тебя ранили…
- Прости,- ты прислоняешься лбом к её плечу.- Видимо я всё-таки слишком слабовольный…
- Глеб…- она наощупь находит тебя и неумело прижимает к себе, запуская свои пальцы в твои волосы.- Прости меня за всю боль, что я тебе причиняю, но…
- Молчи,- в тебе начинает просыпаться тот прежний Глеб – тот мальчишка – несдержанный и агрессивный.- Молчи, прошу. Я вряд ли вынесу второй раз слово «нет».
- Глеб…
- Прости. Я… первый и последний раз. Прости.
И ты неожиданно и для себя, и для неё, целуешь эти красивые, пахнущие ягодами губы… Лера от неожиданности легко сжимает руки на твоих плечах и, кажется, отвечает на поцелуй…
Нет. Этого не может быть…
Безумие!
Тишину перелеска разорвал телефонный звонок.
- Прости,- ты отдаляешься от её лица и отвечаешь.- Да?
Потом, поняв свою ошибку, переходишь на чешский – Йозеф русского не знает.
- Да, Йозеф?
- Пан Лобов, мы хотели передохнуть часик – девочки с дороги устали. А потом шашлыки приготовим.
- Хорошо. Мы возвращаемся…

Возвращались вы молча. Тишина была ужасно гнетущей, но нарушить её вы не могли. Просто не возможно.
Ты довёл Леру до палатки и сухо шепнул:
- Ложись, отдохни. Я позже приду.
Она кивнула и залезла в палатку. А ты подошёл к обрыву над рекой и сел, глядя в покрывшуюся рябью воду.
Шаги за спиной ты услышал не сразу, но походку узнал с первых секунд:
- Пан Лобов…
- Ты чего не с Идой?- ты обернулся, чтобы увидеть Визеслава – тот неуверенно переминался с ноги на ногу. Не знает, прочёл ты в его глазах, прогонишь или пригласишь присесть.
Ни то и не другое.
- Да спит она,- парень присел сам.- Пан Лобов, что-то случилось?
- Нет, с чего ты взял?
- Вы… с Валерией поссорились? Простите, это не моё дело, но вы такие мрачные из леса пришли…
Ты хотел ответить в привычной для тебя резкой манере, но почему-то промолчал. А потом тихо сказал:
- Не могу я с ней общаться… Разные мы слишком что ли…
- Отговорка для слабаков,- усмехнулся Визеслав и тут же распахнул глаза – испугался своих слов.- Простите…
- Всё нормально,- улыбнулся ты.- Возможно, для слабаков… Но я – слишком для неё резкий человек.
- Вот видите,- парень чуть слышно выдохнул: убивать не будут… Детсад, ей Богу…
- Что?
- Вы сами понимаете, что резки. Так попробуйте мягче.
- Но я уже её обидел.
- Так загладьте вину! Моя Ида по сто раз на дню на меня обижается. Представляете, полдня со мной не разговаривала из-за того, что я не отнёс её чешки в химчистку. Ну одела бы другие! Так нет – эти ей приносят счастье, а я – дурак неотёсанный – ничего не понимаю.
Вы синхронно фыркнули.
С реки налетел сильный порыв ветра, и ты теплее закутался в свитер:
- Спасибо, Визеслав.
- Да не за что,- парень тут же подскочил.- Вы простите – я пойду. Замёрз ужасно.
- Иди, конечно.
И он быстро добежал до их с Идой палатки и залез в неё.
А ты отвернулся к воде…

Как и предполагалось, вы проспали. Проспали самым бессовестным образом. Первым к месту костра вышел Йозеф. Нашёл котелок и со всей силы ударил по нему камнем.
На этот музыкальный призыв первой отозвались из соседней палатки:
- По голове себе постучи,- пробормотала Ида, выбираясь из-под тента.
- Буди Виза, шашлыки делать будем, пока пан Лобов добрый.

Ты лежал и прислушивался к голосам снаружи. Глаза открывать не хотелось – ты просто слушал.
Вот ударил в котелок Йозеф.
Вышла Ида.
Потом Визеслав.
Ребята, кажется, затеяли шутливую драку из-за того, кто будет варить рис, а, как следствие, разжигать костёр, идти за водой и собственно готовить.
Вышла Альхен и мигом всех распределила по местам работы, да ещё и пришикнула, чтобы вас не будили.
Глупая девочка…
Разве тут уснёшь? Разве можно уснуть, когда рядом, прижавшись к твоему правому плечу, спит та, дороже которой нет на свете. А ты не можешь, да и не хочешь пошелохнуться – не приведи Господь потревожить её хрупкий сон… Ты закрыл глаза и постарался уснуть. Просто забыться. Потому что находиться рядом с Лерой ТАК близко тебе не по силам…
Приказывать себе – это то, что тебе всегда удавалось лучше всего…
«Но сейчас – почти ничего особенного,- уверяешь ты себя.- Просто заснуть.»
И ты засыпаешь…
Когда дремота тёплой волной накрывает тебя, ты сквозь сон чувствуешь, как проснулась Лера – и весь сон, как рукой снимает.
Но ты лежишь, закрыв глаза.
Чтобы просто насладиться запахом её чёрных волос. Почувствовать её тепло у своего плеча и услышать её тихий вздох.
Ты знал, что сейчас она выйдет из палатки – там её ждут девочки…
Странно. Не выходит. Будто прислушивается…
Ты так и не решился открыть глаза.
А потом – просто не смог, боясь разрушить наваждение…
Её тоненькие холодные пальчики почти невесомо коснулись твоих век – проверила, спишь ли. Конечно, ты не шелохнулся.
И Лера, положив ладошку, на твоё плечо, прошептала:
- Прости меня, Глебушка. Я знаю, что ты меня не поймёшь. Я люблю тебя. Но сказать это тебе в глаза я не смогу никогда. Просто из уважения к тебе. Ты смог меня забыть – и я рада. Я приношу всем одно горе. Не хочу, чтобы с тобой случилось то же самое. Я так и не научилась быть счастливой. И не хочу, чтобы со мной и ты был несчастен…
А потом быстро и легко, как серебристая змейка, выскользнула из палатки. Едва за ней сомкнулся тент, снаружи послышался голос Альхен:
- Валерия! Вы проснулись уже! Тогда идёмте помогать. Давайте руку.
С затаённым рыком боли в груди ты ждал, пока стихнут шаги, а потом повернулся на живот и, уткнувшись лицом в подушку, замер. Одна из твоих замечательных привычек: сносить всё молча. И, желательно, в одиночестве.
В вашей группе были ребята и девушки – каждый в чём-то лучший. Ты тоже был кое в чём лучший…
В истязании своей души, в насилии над самим собой.
Это у тебя получалось лучше всего…
Вот и сейчас…
Всё, как прежде.
Ты вынужден просто молчать.
Потому что ты – Глеб Лобов – самый бездушный из всех деспотов и тиранов…
Как ты устал от этой маски…
Ты приподнялся на локте, потёр глаза, взъерошил пятернёй волосы и, надев очки, вышел из палатки.
- Пан Лобов!- улыбнулись все четверо. Четверо.
- Привет-привет,- ты потянулся и, улыбнувшись, кивнул.- Я пойду умоюсь.
До реки всего пара шагов, но ты идёшь нарочито медленно, вспоминая слова Визеслава. А потом – Леры.
«Лера… Ну что за глупые мысли? Несчастье… Да если б ты только знала, какое счастье можешь дарить…»

Ты вернулся к костру, который уже разложил Йозеф, и над которым Ида помешивала в котелке рис:
- Темнеть начинает.
- Ага,- отозвалась Альхен, задумчиво открывающая вино.- Если Виз сейчас не поторопится, мы уснём не дождавшись шашлыков. Пан Лобов!
- Что?- отозвался ты, глядя на зябко ежащуюся Леру.
- А правда, что на свежем воздухе сильнее спать хочется?
- Да.
- Тогда ясно, почему я так спать хочу…
А ты подошёл к Лере и присел рядом:
- Замёрзла?
- Немного,- слабый голос. Словно плакала.
- Сейчас,- ты снял с себя свитер и надел его на Леру.
Она встряхнула головой, едва та показалась из высокого воротника и убрала с глаз прядь волос.
- Ну, вот,- ты расправил рукава и ворот свитера.- Книгу принести?
- Нет,- улыбнулась она, натягивая воротник почти до самого носа.- Мы с Идой разговариваем.
Ты посмотрел на свою воспитанницу – та кивнула, и ты, прикоснувшись губами к Лериному лбу, отошёл к Йозефу…

Вечер удался на славу. Сытые и довольные, девочки сидели у огня, а ты с Йозефом и Визеславом тайком, чтобы сделать любимым приятное, на небольшом примусе вскипятили молоко и сделали какао…
- Лер,- ты присел возле неё.
- Что?- обернулась она на твой голос.
- Дай руки.
Она без колебаний протянула ладошки, и ты вложил в них чашку с какао. Чашка была специальная - грела руки и не обжигала – ты очень давно купил её почти втридорога.
- Что это?- спросила Лера.
- Не отрава. Пей.
Она поднесла чашку к лицу и вдохнула сладкий аромат какао.
- Спасибо,- улыбнулась Лера и сделала небольшой глоток…
Ты присел за её спиной и, наслаждаясь близким теплом, прикрыл глаза.

- Смотри на учителя,- обернулась к Йозефу Альхен.
Парень посмотрел на Глеба и улыбнулся.
- Он похож на довольного кота,- фыркнула девушка в чашку.
Йозеф покачал головой – уж ему-то было понятно. Всё.

Когда чашка опустела, Лера попыталась незаметно поставить её на землю, чтобы не нарушить то тонкое единение, которое она чувствовала, едва касаясь спиной твоей груди. Но ты увидел этот манёвр и забрал из её рук чашку:
- Визеслав!- окликнул ты ученика.- Поставь к грязной посуде.
И ты протянул ему чашку, чуть наклонившись и прикоснувшись грудью к Лериной спине.
- Йозеф!- через некоторое время оживился Визеслав.- Сыграй нам.
- Да!- воскликнула Ида, и ты увидел, как загорелись её глаза. Парень же безразлично пожал плечами и, вытянув откуда-то из вещей гитару, несколько раз перебрал струны и завёл народную чешскую песню. Её подхватили девочки, и вскоре три молодых и сильных голоса разносились по полю…
Ты сидел за спиной Леры, совсем близко, и вдруг почувствовал, как она опирается на тебя. Ты затаил дыхание.
Лера откинулась на твою грудь и, обернувшись, улыбнулась:
- Не против?
- Нет,- ты приобнял её одной рукой за талию и прижался щекой к её виску.
Так вы и сидели, слушая мелодичные, но порой совершенно не произносимые с точки зрения русского языка, напевы. И мир, разлившийся над полем, коснулся ваших душ. В этот момент никто не хотел возвращаться к привычной суете, работе и даже танцам. Вам хотелось просто сидеть и слушать…

Когда гитара вдруг как-то резко, без перехода, замолчала, ты почувствовал, как Лера немного напряглась. Но то Йозеф просто перехватил гитару и без перехода начал играть что-то весёлое. Девочки переглянулись и, кивнув друг другу, лихо запели народную балладу. На втором куплете запели Виз с Йозефом, а потом быстрая и лёгкая мелодий превратилась в тягучую и напевную.
- О чём эта песня?- шепнула Лера, повернув лицо к тебе, прижимаясь виском к твоему плечу.
- О любви,- ты прекрасно помнил слова и мелодию – их в перерывах между танцами напевала Ида.- О любви чешской девушки и русского офицера.
- А почему музыка стала такая печальная?
Ты посмотрел в лицо Лере и увидел… Ваши лица были так близко, а губы почти соприкасались так, что вы ощущали дыхание друг друга.
- Потому что в последнем куплете поётся о том, что они не смогли преодолеть страхи и гордость и, грустя друг о друге, умерли в одиночестве…
- Это глупо…- её голос дрожал.
- Не то слово,- выдохнул ты и коснулся губами её губ…
Нежный, ласковый и, главное, взаимный поцелуй… Всё это казалось совсем нереальным для правды, для реальности. Но это было реально. Потому что ты обнимал тонкую Лерину талию, ласкал её шею… и это было не наваждение. Как и тёплые, податливые губы…

- Чёрт, красиво как,- шепнул Визеслав Альхен.
- И не говори,- девочки переглянулись.
Йозеф улыбнулся и, продолжая играть, поцеловал свою девушку.

Наконец, вы отстранились друг от друга, стремясь не сколько отдышаться, сколько понять и принять то, что это не сон. Вы – вместе. ВМЕСТЕ… Какое сладкое слово… но…
- Мы будем жалеть…- прошептала Лера, пряча лицо в вороте твоей рубашки.
- Мы будем счастливы…- покачал головой ты.- Теперь я точно это знаю.