Не зови того, кто уходит,
Не жалей о том, что прошло:
Дарит смерть, а жизнь лишь уводит…

Максимилиан Волошин
Лера медленно брела по тротуару и пыталась осмыслить правду, открывшуюся всего час назад. Могла ли девушка еще сегодня утром подумать, что, пытаясь вернуть собственную семью, узнает тайны чужой. И тем не менее…
Лиза так поразительно была похожа на Митю, что на некоторое время Валерия потеряла дар речи. Это не осталось незамеченным. Девочка с сочувствие посмотрела на «странную тетю», а Ольга Кирилловна вновь заняла оборонительные позиции, но теперь по отношению к своей внучке. Ой, как не понравился ей тот Лерин взгляд! Поэтому девушке спешно пришлось объяснять, в чем дело. Врать в данном случае было бесполезно, бессмысленно и себе дороже.
На женщину объяснения Валерии произвели поразительное впечатление. Она немедленно разволновалась. Тогда-то юный врач и выяснила всю правду.
Дочь Ольги Кирилловны была… была… Так просто и не подберешь определение. Как раз тот человек, про которого соседи говорят – «с прибабахом», а совершенно посторонние люди восхищаются его гением.
Альбина была художницей – и этим все сказано. Очень талантливой художницей, почти гениальной. Не хватило совсем чуть-чуть – еще пары странностей, еще пары непонятных, но так обожаемых искусством жертв, еще пары лет жизни, чтобы огранить алмаз своего дарования…
Альбина росла без отца. Как знать, возможно, это и стало тем семенем, из которого в дальнейшем вырос странно-прекрасный цветок ее творчества. Цветок по имени Одиночество.
Именно Одиночество стало центральной и любимой, а вернее единственной темой для картин Альбины, ее музой, ее вдохновением. Жизнью.
С ранних лет девочка, сперва неосознанно, а затем и целенаправленно ограждала себя от окружающих, с упорством и трудолюбием строила свой воздушный замок, где было место только для одного человека – такая хрупкая конструкция. Нет, она не пряталась в своей квартире, не баррикадировала входы и выходы – вполне обычный ребенок. Но в отличие от других она не тяготилась оставаться одна, а чем дальше, тем больше ей это нравилось. Она будто заперла в самый дальний и неприметный ящик свою душу и открывала его только в компании холста и красок – самых верных и понимающих друзей. И тогда начинался их разговор, понятный только дождливому вечеру да старым напольным часам.
С годами мастерство оттачивалось, картины были замечены и показаны миру, такому несовершенному в отличие от маленькой девичьей комнатки. Альбины стали называть молодым дарованием, жемчужиной живописи, повелительницей цвета – чего только не придумали журналисты. А девушка молча рисовала и лишь упорнее продолжала взращивать свое Одиночество, никого не подпуская близко к заветной коробочке.
Но однажды она оплошала. Показала тайник чужаку, который нагло и вероломно завладев его содержимым, попытался поселиться там сам. И поселился, когда б не одуряющий страх Альбины, не желавшей, боявшейся делиться с кем бы то ни было своим Одиночеством или хуже того - сорвать любимый, взлелеянный цветок.
И она сбежала, предусмотрительно заменив коробочку бронированным сейфом. Так, на всякий случай.
Все стало просто замечательно. Как казалось. Оказалось, что только казалось. Оказалось, что все ухищрения напрасны. Цветы все равно увязают, даже при самом тщательном уходе, иногда правда оставляя семена. От судьбы не сбежишь – ее одиночество украли, взамен подарив дочь.
Но нельзя оставить жить человека, лишив его сущности. Поэтому сразу после рождения Лизы провидение отправило Альбину в вечное царство Одиночества, оставив наполовину исписанный холст, позабытую палитру и пустую коробочку за старыми часами… Какой все-таки характерный для искусства жест…
Лера поежилась от налетевшего ветерка и осмотрелась, возвращаясь в реальность. Альбина очень заинтересовала девушку. Почему-то. Наверное потому, что нас влечет ко всему непонятному. Так Валерия сочувствовала судьбе юной художницы, но не до конца понимала ее. Старалась, но не понимала. Что происходило в ее голове, почему она поступала так, а не иначе. Причуды нестандартного мышления, фантазия служителя искусства или предназначение? Кто знает, кто знает…
Валерия стряхнула с себя оцепенение – всегда так бывает, когда задумаешься о чем-то нездешнем. А ведь ей нельзя расслабляться – наоборот. Впереди еще объяснение с Гордеевым, которого предварительно неплохо бы поймать. Ну, так, для разнообразия. А то эти кошки-мышки становятся несколько утомительными.
Хотя сейчас появилось более важное дело. Девушка достала телефон и набрала номер, который, как она думала, ей уже не понадобится.
- Алло, Митя? Да, это я. Нам нужно срочно встретиться и поговорить. Нет, это касается тебя.


Войти или не войти? Воистину Гамлетовский вопрос Александр Николаевич Гордеев решал с откровенно черепашьей скоростью.
Войти. И лоб в лоб столкнуться с сумасшедшей женщиной.
Не войти. И разве что у гадалки узнать, где находится Лера.
Бесспорно равноправный выбор.
Гордеев покосился на вывеску банка, возле которого топтался уже энное количество времени. Ответом ему послужил явно обеспокоенный взгляд охранника – очаровательного юноши формата два на полтора. Последние десять минут он не спускал глаз с врача, явно намереваясь в ближайшее время нежно рассказать ему, как пройти в знаменитое трехбуквенное место. А, если повезет, и показать…
Гордеев с остервенением провел рукой по волосам, ругая себя за несвойственную ему робость. «Что ж это Вы, Александр Николаевич, мнетесь, прям как девица перед первой брачной ночью? – язвительно поинтересовался врач у самого себя, мимоходом передернувшись от представшей картины: он в скромненьком беленьком платье рядом со здоровым бугаем, отдирающим фату от его ежика, - Неужто неуравновешенных дамочек никогда не видали? Как раз таки наоборот. Разве что еще ни одна в лоб не требовала на ней жениться. Так ведь все бывает в первый раз. Хватит дурью маяться. В конце концов я явился сюда для разговора с Тамарой, а не для переглядывания с охраной» - решил Гордеев и решительно шагнул к двери банка.
Едва оказавшись внутри, врач почувствовал себя несколько неуютно. Его старые джинсы и любимые кроссовки явно не гармонировали с кафельным полом, живыми цветами по всем углам и хмурыми посетителями, как один одетыми в костюмы разных расцветок черного.
При виде Тамары неприятное ощущение усилилось. Врач совершенно не представлял как себя с ней вести. Но, понадеявшись на русский авось, бодрым шагом направился к женщине, которая что-то увлеченно читала, не замечая никого.
- Здравствуй, Тамара! – поприветствовал женщину Гордеев.
Та от неожиданности даже подпрыгнула на стуле и торопливо стала прятать книгу, которую читала. Александр Николаевич бросил взгляд на «вещдок» и ухмыльнулся про себя. «Роковая страсть» - красовалось на обложке, а чуть выше были изображены весьма недвусмысленно обнявшиеся мужчина и женщина. Неистовые любовники тут же были погребены под фолиантом, посвященным банковскому делу.
Нейрохирург решил ковать железо пока горячо и тут же вновь обратился к пылающей румянцем смущения Тамаре:
- Я пришел к тебе по личному делу, - и тут же поняв, насколько двусмысленно прозвучала эта фраза, спешно добавил, - мне нужно знать, где Лера, - выдохнул мужчина и замолчал.
В романе бы написали, что наступила гробовая тишина, но вряд ли об этом можно говорить, когда вокруг звонят телефоны, шустрые пальцы молоденьких девушек уверенно стучат по клавиатуре, шуршат бумаги и жужжат клиенты.
Прошло минуты три, прежде чем Александр был удостоен ответа. В этот промежуток времени Тамара несколько раз успела перемениться в лице, то бледнея, то краснея, порою даже зеленея, затем, наконец-то, вернула себе нормальный цвет и раскрыла рот.
- Лера? – медленно протянула женщина, словно вспоминая кто это такая, - а з-зачем она тебе?
- Мне нужно с ней поговорить. Но я не могу ее найти.
- Ну, может быть, она не хочет тебя видеть? Да и с чего она вдруг тебе понадобилась? – тоненькая бровь удивленно поднялась вверх.
- Мне НУЖНО с ней поговорить, - упрямо и с нажимом повторил врач.
Тамара внимательно посмотрела ему в глаза. Неизвестно, что она там увидела, но через минуту произнесла:
- Вот что. У меня сейчас обеденный перерыв – я собиралась в кафе. Пойдем на улицу, и я как раз по дороге все тебе расскажу.
Александру ничего не оставалось, как согласиться.


- Поверить не могу! – в очередной раз пораженно пробормотал Митя, - Ты абсолютно точно уверена?
Лера тяжело вздохнула и заново рассказала про Ольгу Кирилловну, Лизу и свое открытие. Девушка, конечно, понимала, что Хотулеву тяжело будет сразу принять то, что у него есть дочь, но не думала, что настолько. Восьмой раз слушать одну и ту же историю и не поверить – это явный перебор. Люди в Джека Попрыгунчика быстрее уверовали, чем художник в Лизу. Но все-таки доводы рассудка оказались сильнее.
- У меня есть дочь… У меня есть дочь! – теперь мужчина повторял это не из недоверия, а просто свыкаясь с новым в своей жизни. Валерия деликатно молчала, не мешая ходу мыслей новоиспеченного отца. Наконец, он вспомнил о девушке и начал заваливать ее кучей вопросов о Лизе. Она еле его остановила, напомнив, что сама не слишком хорошо знает девочку. Тогда Митя начал просить немедленно отвести его к дочери. Девушке вновь пришлось усмирять пыл мужчины, пытаясь втолковать, что сперва нужно сообщить Ольге Кирилловне о предстоящем визите, ведь все, что касается внучки, в равной степени касается и этой женщины. Художник понимал и принимал все доводы, но уступить не хотел…
Возможно, они бы еще долго спорили, но один телефонный звонок сделал бессмысленными все дальнейшие пререкания.
Дмитрий смотрел, как за считанные секунды на его глазах милая девушка превратилась железную леди. Валерия бросала короткие фразы невидимому собеседнику, при этом кивая головой, словно ее видят.
Закончив разговор, она ровно одну секунду сидела неподвижно, будто что-то просчитывая в уме, а уже в следующий миг потребовала принести ей счет.
- Мить, сейчас мне срочно нужно бежать, но не переживай – дочь свою ты скоро увидишь. Я позвоню вечером, и мы обо всем договоримся, - сказала девушка не терпящим возражения сухим тоном. И добавила уже мягче – Не волнуйся – ждать придется недолго, - и быстро зашагала к выходу.