Ко мне, наконец, вернулся мой ворчливый и вредный (это я любя, конечно) Муз и привез вести от Сказочника. Рассказал, что тот ушел осваивать загробные миры, и рассказывать сказки их жителям, и еще одну историю.
***
Когда Сказочник был еще молод, как я, (Муз говорит, что он был намного приятней и понятней меня, но я надеюсь, что это он тоже, любя), то у него горшки с цветами стояли на полу, поближе к земле, а подоконники оставались свободными. А на подоконниках жили занавеско-жалюзи из книжек со сказками, плюшевый жираф, Муз (не удивлюсь, если он постоянно жаловался на то, что дует и что Сказочник о нем не заботится) и целый миниатюрный мир.

В этом мире жили два брата и две сестры. Звали их Один, Два, Три и Четыре. Один и Четыре, будучи единственными мужчинами в семье, чувствовали, что на них лежит ответственность за сестер, а Два и Три, будучи единственными разумными людьми (как они всегда говорили), разумеется, чувствовали, что должны заботиться о братьях. Ведь братья ничегошеньки не понимали в этом мире, а только целыми днями ловили птиц. Честно говоря, Два и Три тоже жуть как хотелось подключиться к этому важному делу, но им не было положено по статусу. Поэтому сестры ходили вокруг Одного и Четырех и только и занимались тем, что попрекали их за то, что те занимаются ужасными глупостями.
«Зачем же вы ловите птиц?» - все время спрашивали они.
«Затем, что они рассказывают нам о разных мирах и о нашем в том числе. С помощью них мы познаем мир. Ведь нас здесь только четверо и книг мы, все четверо, не пишем. А птицы говорят о книгах и Сказочнике (Собирателе Историй), который покорит миры, спустя несколько лет. А вы знаете, что такое книги? Книги - это...»- отвечал Один.
«Какая чушь!» - скептично замечала Два, перебивая его, и они с Три уходили сплетничать.
На самом деле, им тоже очень хотелось познавать мир, но птицам они не верили. «Птицы - крылаты. Крылатость дружит с ветреностью, а значит и с ложью.» - все время говорила Три. Два с ней не могла не согласиться.
Но сплетничать сестрам быстро надоедало и потому они возвращались к Одному и Четырем и продолжали их попрекать за увлечение ерундой. Они и сами не заметили, как увлеклись этим ворчанием на братьев. Ни дня не проходило без их упреков. Да и братья, признаться, привыкли.

И вот, как-то раз, прилетел в их края лев с крыльями и головой орла. Он был огромным (для братьев и сестер, конечно, а не для Сказочника), с добрыми глазами, с пенсне в лапах и ярко синими перьями. Присел он как-то рядом с Один, Два, Три и Четыре, которые как раз спорили по поводу птиц и стал наблюдать за ними. Через некоторое время он, кажется, понял сложившуюся ситуацию и решил помочь.
Он вежливо кашлянул, чтобы увлеченные спором жители миниатюрного мира Сказочника, наконец, заметили его. Они его заметили и по началу очень испугались, но увидев его добрые глаза и пенсне в лапах, умилились, а затем уже и успокоились.
- Что вам угодно? – резко спросила Два, которая все же еще была немного насторожена.
- Назовитесь! – приказал Один.
- Да-да, - поддакнули Три и Четыре.
- Можно ли повежливей? – возмутился пришелец, но спустя несколько секунд смягчился – Я – Грифон. Фоний. Можно просто Фоня. Я тут мимо пролетал. Вы, как я понял из данного разговора, Один, Два, Три и Четыре? – спросил он, указывая своим пенсне на каждого по очереди.
- Фоня, как мило! – тут же обрадовалась Три, - А давайте вы у нас в мире останетесь? Вы так милы, вежливы и необычны. А вы подарите мне свое перо?
- С удовольствием останусь. Я как раз искал место, где можно будет остаться и поразмышлять о вечном. Так вот, зачем я, собственно, попросил обратить на себя внимание, - вопрос о пере он решил проигнорировать, - Как я вижу, у вас тут какая-то проблема. И, кажется, я даже понял, в чем она заключается. Вы, – он указал на Одного и Четыре, - очень любите ловить птиц и общаться с ними. Ведь они побывали во многих местах и многое видели. А вы, - он указал на Два и Три, - против. Вы считаете, что это глупость и этой глупостью ваши братья, Один и Четыре, погубят себя, правда?
Все кивнули.
- Так вот, господа и дамы, я могу вам помочь.
- И как же? – опять немного резко спросила Два.
- Я могу съесть всех птиц. Вот и всё.
- Не нужно никого есть! – испугалась Три.
- Вы можете съесть всех-всех птиц на свете? – заинтересовался Четыре.
- Ну…Да, вы, пожалуй, правы, это проблема… Съесть всех птиц на свете…В моем желудке и правда не хватит места. Да и к тому же кого-то есть – это невежливо. А вы умны! Все это можно решить более интеллигентным способом. И как я первым не догадался? Я могу поселиться на окраине скалы и прогонять всех птиц отсюда, как только они будут подлетать, или поставить табличку о том, что птицам вход воспрещен. Я видел, все умные люди так делают! Согласны?
- Согласны. А то раздражают глупости этих. – сказала Два, пренебрежительно указав на Одного и Четыре.
- Но подождите, а как же мы останемся без птиц? Ведь они так интересны. Что будет, когда мы перестанем их ловить? Мы же умрем от тоски! С кем нам говорить об интересностях? Эти, – Четыре указал на сестер, подражая Два, - не умеют.
- Как что? – удивился Фоний, - начнете ловить звезды. Они прекрасней, интересней, да и повидали намного больше птиц. Я вас даже могу отправить туда. Вы выберете себе самую красивую, и она будет рассказывать вам обо всём, что повидала. Все будут счастливы.

Фоня, довольный своей сообразительностью и совершением доброго дела, поселился на окраине скалы и, на всякий случай, написал табличку птицам о том, что вход воспрещен. Вид со скалы был потрясающий. Да и о вечном здесь думалось лучше всего на свете.
А птицы больше не прилетали в этот мир. Даже тогда, когда Фоня прибывал в задумчивости и не отпугивал их. Ну а вы попробуйте не испугаться, увидев синего грифона с пенсне в лапах, который держит табличку с каким-то рисунком, словно нищий на обочине дороги, и думает о вечном.
Один и Четыре сделались невероятно счастливыми. Звезды, конечно, были не очень-то разговорчивыми, но знали множество невероятных историй, о которых птицы не имели ни малейшего понятия. Да и к тому же на звезды можно было просто любоваться, безо всяких историй.
Два и Три тоже были несказанно рады. Теперь Один и Четыре не мелькали перед глазами со своими глупостями. Теперь за ними не надо было следить. Их не надо было учить. И все было прекрасно. Можно было целыми днями заниматься Всякими Умными Вещами. И никто не мешал. Иногда они разговаривали с Фонием. Фоний был невероятно умен. Всякие Умные Вещи он тоже знал, что жутко радовало сестер. Иногда они думали о вечном вместе.
Шли дни.
Два и Три становилось всё скучнее и скучнее. Да и Одному и Четырем было как-то невесело. Звезды были слишком высокомерными и насмешливыми. Намного хуже и противней птиц, хоть и намного прекрасней. Со временем Два и Три стали сходить с ума от того, что им было некого поучить уму-разуму. А Один и Четыре жаловались друг другу на то, что их никто этому уму-разуму не учит. И те, и другие потеряли нечто очень важное: Таинство Жизни. И те, и другие поняли, что нужно всё возвращать на свои места.

Два и Три пытались дотянуться до звезд, а Один и Четыре спускались вниз. Так они и встретились где-то посередине, на Самой Высокой Горе.
- Мы решили…- начали все четверо одновременно.
- Возвращайтесь. – снова вместе.
Братья и сестры засмеялись и, взявшись за руки, начали спускаться вниз.
- Представляете, а мы там с этими звездами чуть не обезумели! У звезд звездная болезнь, представляете? Это просто невыносимо. Мы постоянно выслушивали их насмешки! – увлеченно рассказывали Один и Четыре, перебивая друг друга.
- А мы тут чуть не сбросились со скалы от скуки! Знаете, без вас мы будто бы потеряли само Таинство Жизни, которое, можно сказать, почти нашли и постигли – возмущались Два и Три.
- И мы!
А Фоня все продолжал сидеть на обрыве скалы и размышлять о вечном. Птиц по-прежнему не было в мире Сказочника. Фоня смотрел на небо и наслаждался мыслями о том, что он приносит счастье, пока не почувствовал шаги за спиной. Грифон повернулся и увидел, что к нему идут те четверо милых господ и дам, которым он так хорошо помог.
- Фоня! – крикнула Два.
- Фонюшка! Зачем ты так? – спросила Три.
- Мы вынуждены тебя прогнать отсюда. Ты нарушил наше Таинство Жизни. Убрал все со своих мест. – объяснил Один.
- Извини! Но пусть птицы по-прежнему будут здесь. Потому уходи, пожалуйста, куда-нибудь еще. – сказал Четыре.
Фоня, обиженный, улетел, не оставив синего пера для Три. В жизни Одного, Двух, Трех и Четырех все снова встало на свои места. Один и Четыре ловили птиц, а Два и Три упрекали их за это. Таинство Жизни было снова установлено.

Расстроенный Фоня улетал в другие края и искренне недоумевал, что он опять сделал не так.
«Я ведь доброе дело совершить хотел! Помочь! Сделать то, что они хотели, а они…!» - думал он.
«Они никогда не знают, чего хотят, - прошелестел Ветер и, помолчав, добавил, - к тому же ты нарушил их Таинство Жизни.»
«И ты туда же.» - вздохнул Фоня и отправился в другие края пытаться творить добро и приносить счастье.

***
Я достаю печенье для Муза и наливаю молока.
- Хорошо, что вернулся. Я уже соскучиться успел по твоему ворчанью. Может, ты тоже мое, это, Таинство Жизни, - смеюсь я.
- Нет, Крис. Это вряд ли. Твое Таинство – продолжать дело Сказочника. - говорит мне Муз, хрустя печеньем, - А в Фоне ты никого не узнал, дурачок ты наш?
- Синяя Птица Счастья? - недоверчиво спрашиваю я.
Муз усмехается. И, что-то бормоча себе под нос, начинает засыпать прямо с печеньем во рту. Это говорит о том, что теперь в ближайшем времени я ни-че-го от него не добьюсь. Ну и ладно.
"Недоделанная у них Птица Счастья какая-то." - думается, - "Наверное, тоже замена Настоящей. Как я Сказочнику."