Вокруг нас – застеночные люди. И не только вокруг нас, но и внутри. Ведь и мы, на самом деле, тоже – застеночные.

Шепот узнал об этом еще в детстве. Но, занявшись другими важными делами, завертевшись в кутерьме дней, закружившись в круговороте чудес, в которые удачно, удачней не бывает, влипал, совершенно об этом забыл. А такие вещи забывать не стоит, коль уж узнал (вообще, их лучше не знать, разумеется). Если не удается зарисовать в голове, непременно нужно записывать. Записывать можно, например, на руках. Ведь если записать что-то на руках, то это никогда не забудется, всем известно.

Но Шу у нас редкостный удачник. Ему не могли не напомнить при случае.
Шел он куда-то по своим делам: может в какой-то очередной дальний путь, может в Библиотеку, может опять ловить Удачу за ленты-колокольцы (он так и не понял, что он удачник, увы) – не знаю, и тут вдруг увидел нечто совершенно невероятное и…даже пугающее, хотя трусом он не был. Все люди вокруг были отгорожены стенами. Идет по улице человек, а вокруг него – четыре стены, ну и небо - крышей. А иногда даже встречались люди, у которых для неба оставалась маленькая щелочка. Но это уже были не застеночные, а коробковые люди. Таких было мало. Стены – совершенно разные, как и люди. Как и каждого человека, каждую стену можно было бы занести в Красную Книгу, если бы такие существовали для стен и для людей (наверное, у Мира есть; для людей так точно). Есть тонкие, как паутинки, а есть железобетонные, на которые смотреть, наверное, страшней всего. Причем, тонкие, «паучьи» стены было невероятно трудно преодолеть, а железобетонные – с легкостью. Зато через тонкие можно было хоть видеть людей. Хотя и через толстые…

Рассматривая окружающих, Шу совсем позабыл о себе. Он моргнул и увидел, что вокруг него – четыре стены, а небо – крышей, все как положено. То есть, как это положено? Что это вообще значит, и каким образом он видит все, что происходит вокруг, если перед ним – стена. Совершенно непонятно, какими органами чувств. Это же нелогич…

Ну конечно, чудеса! Ну конечно, Библиотекарь, Эли, ну конечно… Нет, все же нет.

И тут живо вспомнился вчерашний день. Вчера, среди толпы, случайно встретилась одна то ли торговка, то ли цыганка. Было шумно и хотелось поскорее уйти (опять, то ли бунт башмачников, то ли незапланированный праздник). А тут она, цыганка эта, прицепилась и звенит каким-то странным инструментом вроде бубна. Идет сзади и звенит, что-то напевая. Глаза – черные, хитрые, веселые, сумасшедшие, притягивающие, улыбка – чуть насмешливая, волосы – длинные, темные, растрепанные, кожа – загорелая . А песня - нечто невероятное. Напев нездешний, ни на что непохожий, но волшебный, манящий, такой, что хочется слушать и слушать, а в сочетании с голосом… Словом, заговорил он с ней. Представилась она, как Черта. Последнее, что он помнит – это какой-то трактирчик и странные разговоры. А, еще помнит, что решил подарить ей какую-то ерунду на память, а она сказала, что отдаст взамен умение кое-что уметь видеть, и…

Стены. Совершенно точно, все эти стены – ее проделки. Хотя, если она говорила об умении видеть, то, быть может, вовсе и не ее. Шу решил, что к Эли лучше не обращаться, потому что он ей не доверяет со времен той странной шутки. Да и вообще лучше никому не доверять, он же себе обещал когда-то.
Как только Шепот подумал об этом, стены, кажется, стали тоньше и еще более «паутинистей», запутанней. Захотелось выбраться из них самому, он искал разные способы, но вылезти за пределы стен почему-то не получалось. Он ударял по ним кулаками. Он пытался распутать паутинки. Он даже упрашивал их выпустить его. Но ничего не получалось. «Чертовы чудеса!»- прокричал он, - «Я же знаю, что вас не существует!». Перед Шу появился еще один слой стен. Стало страшно. Он очень не хотел, чтобы эти стены закрыли ему все и всех. Он не хотел жить в подобной коробке.

Все бы так и продолжалось, если бы Шепот не услышал голос Эли. Она говорила:
«Выбирайся давай. Сделай шаг вперед и выберись. Это совсем не трудно. Просто представь, будто бы ты дух и можешь проходить сквозь стены. Не думай о том как. Просто выбирайся. Просто выходи.»

Не получалось. Никак. Эли не стоило верить, он был прав.

- Способность видеть-то к утру пройдет, конечно, но…Ты самостоятельно создал себе два слоя стен. Причем один из них из-за того, что ты у нас, кажется, от чудес отказался.
- Отказался? – удивился Шу.
- Я перестаю понимать вас, людей! Вы так часто отгораживаетесь от чудес, а потом страдаете из-за того, что вам их, видите ли, не хватает, и что ваши миры – серые и тусклые. Но чудеса на редкость терпеливы. Они до сих пор никуда не исчезли. И они до сих пор просачиваются через ваши преграды. Мне все время кажется, что когда-нибудь настанет момент, когда они соберут вещи и уйдут, исчезнут.
И ведь действительно. Она говорит правду. И это ведь Эли. Не доверять, ну да. Чудес нет, ну да.
- Я вовсе не думал от них отказываться. Как тут откажешься, если я притягиваю их, словно магнит. И это просто невыноси…То есть, выносимо, конечно. Но…странно.
Эли усмехнулась:
- Этот пафос мне определенно надоел. Пойдем, что ли. К старику-библиотекарю.

Шу оглянулся вокруг. Стен не было, люди все так же спешили по своим делам.

- Я уже перестал видеть это. Скажи, мои стены рухнули?
- Будем надеяться. Разве можно перестать верить в чудеса, находясь со мной рядом? – засмеялась она.
- Не-воз-мож-но.
- Аккуратней со словами. Маловероятно, может?
- Не-воз-мож-но, - повторил он, смеясь.

***
Недалеко от дома Библиотекаря какая-то бабка продавала котят. Там, кажется, остался последний котенок. Один-одинешенек он сидел в коробке. Вокруг - четыре картонные стены, и небо – крышей.

- Посмотри, вокруг котенка тоже стены. Это касается не только людей? – спросил Шу у Эли.
- Без этих «стен» он сбежит. А если сбежит, то некому будет о нем заботиться и неизвестно, что случиться с ним. А тут он защищен… Наверное, - задумалась она.
- А вы думаете, что вокруг людей нет стен, без которых их жизнь невозможна? Что есть только стены, возведенные ими самими? - встряла в разговор бабка, - Я не сказала, что позволю тебе увидеть все. Я говорила про «кое-что».

Шу остолбенел.

- Простите, вы что-то сказали?
- Я? – ответила бабка – Купите котенка. А то видите, он один остался.

«Совсем уж поехала крыша,» - подумал он, покупая пушистый комочек. Пусть хоть простора ему будет больше. В Библиотеке, или в доме Эли места побольше, чем в коробке.

***
Что я еще могу сказать? С этого момента Шу был точно уверен в том, что «черта» и «черт», непременно как-то связаны.

P.S. Котенок, к слову, замечательно прожил вместе с Шу. У Эли оказалась самая простая, вовсе не волшебная, аллергия.