Кто говорил мне, что одновременно не может быть тепло и хорошо с холодно и плохо. Что они ссорятся. И не могут прогуливаться рядом, болтая о пустяках. Кто очень много всего говорит, может, правильного, но со мной явно не совместимого. Он вредный. Но теплый.

По дороге в страшное скучное место на "Ш" была обнаружена какая-то странная воронка. Иногда она затягивает, и создается впечатление будто бы тебя унесет как Эли в Изумрудный Город. Вот так прям чтоб навсегда. А ты же столько всего не закончил здесь. А иногда ветер бьет в спину, подгоняет и будто бы шепчет тебе "Вперееед!". И самое забавное, что это ощущение несущего тебя ветра не покидает. Например, сидишь ты где-нибудь среди серьезных людей (таких серьезных, что даже страшно) и тут, оба-на, на тебя накатывает это ощущение. И ты сидишь, пытаясь подавить в себе чувство куда-то бежать.

Будни - теплее не бывает. Спонтанные приходы - это самое любимое. И, оказывается, вовсе не заканчиваются такие люди. Среда-четверг - кухня, гитара, теплый пол, рыыжость. Еще был волшебный менестрельский чай "Исилдур". Заваривался он в огромной кружке, что родом из Англии, которая не покидает сердце, а наливался половником. Как результат: чудесный натюрморт. Огромная кружка, цветная, совершенно волшебная, заварка, остатки ее на дне кружки, отблески света и половник в этой самой кружке.

- Крис, давай споем что-нибудь веселое!
- Ты издеваешься? У меня? Что-нибудь веселое?)
- Ну... "Мне ставили в вину, что я еще живу..."
*допели-доиграли*
- Как-то мне не очень весело...
- Тогдаа..."Нервы растянуты, струнам серебряным больно..."
- >.<"

Пятница тоже с рыжостью, но уже другой. Рыжость на "Р.". И прогулка с замерзанием ушей.)
От до. И память-память-память.

А еще, внезапное возобновление общения с А. Сплошной восторг. А вы когда-нибудь пробовали писать симфонию по аське? Вот-вот. Только мы столь гениальны.)

А еще небольшое переигрывание кое-кого.
И неприятности по поводу Т. Хотя нельзя так резко и веселясь.
Если кому-то удается быть таким изумительным, что его резкость и неестественная веселость не напрягает, то это вовсе не говорит о том, что стоит попробовать самому.

Плюс имеются чудесные моменты, когда открываются в тебе особые двери. И на миг все становится легко. Пишется-пишется-пишется. А совсем недавно, буквально минут пятнадцать назад, так пелось. Такого еще не было никогда. Чтоб легко. И голос тогда такой не твой. И мир. Почти поймал то, что хотел.

Все переживается очень странно. Тяжесть-легкость-тяжесть-легкость. Чтобы выпустить душу на волю и попытаться успокоиться, нужно только писать да петь. Но чего-то не хватает.
Я привыкну. И все.
А, иначе говоря, жизнеутверждающего конца не будет.
Собственная незлобность раздражает.