Название: Твой брат.
Автор: Таша
Бета: нету
Рейтинг: PG-13 (за некоторые нескромные выражения).
Спойлеры: все сезоны.
A/N: Представим, что Сэм и Дин нашли способ, как спасти старшего Винчестера от сделки. Некий ритуал «перерождение», который заключается в том, что все воспоминания о семье, родне, жизни в принципе стираются. Человек помнит общую информацию, в его голове хранятся общие знания о том, кто сейчас президент, какой на дворе год, как варить макароны, но не помнит, чем он занимался и кто его семья. То есть определяющие личность воспоминания уничтожаются, человек как бы рождается заново. Итак, ритуал совершен, прошло уже около месяца или чуть больше.
От автора: Я думаю, что, потеряв свою память, человек меняется. Он не может оставаться прежним. Появляются новые или оставленные позади много лет назад привычки. Однако остается то, что помнит сердце, потому что его нельзя почистить как память. Сердце помнит, человек меняется. Мой первый фик, кстати:)


Это не твой брат.
Он все так же хмурится, все так же внимательно смотрит на тебя своими зелеными глазами, крутит кольцо на безымянном пальце, мычит что-то себе под нос, передергивает плечами в раздражении и спит на животе, раскинув руки. Но это не твой брат.
У него появился этот новый – беззащитный – взгляд, он начал морщить нос, когда не согласен с тобой, он перебивает тебя незнакомым – чужим – жестом, растопырив пальцы, и больше не сжимает правой рукой нож под подушкой.
Он все так же поглощает гамбургеры, мило улыбается официанткам в придорожных кафе, его лицо расслабляется, когда он сидит за рулем Импалы и слушает классический рок. Но это не твой брат.
Он сменил M&M’s на леденцы, перестал кидаться на халявную еду, он больше не старается затащить…ладно, не затаскивает каждую вторую официантку в постель и не называет Импалу малышкой.
Он все так же внимательно листает дневник отца, просматривает газеты по утрам, изучает оружие в своей сумке. Но это не твой брат.
Он разгадывает кроссворды и правильно разгадывает, как будто ячейки памяти, освободившиеся после «перерождения» и потери знаний о семье и нечисти, заполнились какой-то отложенной в пассивный запас информацией. Теперь он помнит, кто был пятым президентом США и знает столицу Таиланда, но не помнит тебя и не охотится.
Он все так же заботится о тебе и подкалывает тебя: оказывается рядом, когда ты, весь в поту, просыпаешься после очередного кошмара, промывает твои раны после охоты, на которую ты ходил один, накладывает бинты, ворчит, когда ты не хочешь надевать куртку, а на улице прохладно, обзывает тебя соней и переростком. Но это не твой брат.
Ты не привык, что ночью после кошмара он сидит слишком близко и ты знаешь, что можешь обнять его и он не отшатнется, не заорет «личное пространство», он не называет тебя сучкой, чтобы уравновесить раскачавшуюся вселенную, или «Сэмми», и ты не знаешь, что из этого хуже.

В какой-то момент Сэм начинает думать, что «перерождение» было не такой уж блестящей идеей. У них оставалось еще два месяца, и можно было рассмотреть «перерождение» как запасной вариант. Ну, если не найдется что получше….
Проклятье! Откуда они могли знать, что будет так невыносимо?! Нет, невыносимо было ему, Сэму, а Дин…. Дин быстро смирился с тем, что не помнит своей жизни, и решил жить тем, что есть. И это тоже не твой брат.

- И часто мы этим занимались?
Сэм старается не обращать внимания на прошедшее время.
- Чем именно?
- Ну… раскапыванием могил?
- Не очень. Бывает, что обходимся без этого.
Сэм предпочел бы оставить его в мотеле. Ему не хватало брата на охоте – и в принципе – но этого Дина брать с собой было опасно. Сэм хмыкнул: надо же, теперь он проявляет трогательную заботу о братце!
Но Дин настоял. Ему было скучно сидеть одному в номере, и он все же волновался за Сэма. Тот решил, что сжечь кости – не самое опасное мероприятие, и скрепя сердце потащил Дина с собой. Хотя при этом волновался как девственник в компании красотки и пачкой презервативов в кармане.

Дьявол!
Сэм с остервенением воткнул лопату в землю. Этот мужик рядом с ним в теле Дина сосредоточенно копал и сопел от напряжения, но не был Дином, не был его братом, не был тем, кто вынес его из горящего дома больше двадцати лет назад, не был тем, кто спасал его задницу вот уже сотни раз, не был тем, кто изводил его дурацкими шуточками, не был тем, кто продал за него душу и уж точно не был тем, кого Сэм так отчаянно пытался спасти.
Но он был здесь. И он был жив.
- Вот дерьмо!
Дин поморщился, глядя на кости с остатками разлагающейся плоти. Одуряющая вонь тут же ударила в ноздри.
- Вылезай, - коротко бросил Сэм.
Соль, бензин, спички. Пламя костра освещало их лица, жар лизал кожу.
- Поехали? – Дин вопросительно уставился на младшего и, дождавшись кивка, пошел к машине, прихватив лопаты.
Сэм стоял у края могилы, смотрел на горящие кости и вспоминал маленький деревянный крестик на надгробии. Он мог бы повернуть голову и увидеть этот крестик, но почему-то не хотел, все тело сковало невероятной тяжестью и усталостью от того, что все было не так, все было неправильно. Неправильным был Дин, мужик с телом, лицом, голосом Дина, а это означало, что вся сверхъестественная вселенная Винчестеров катилась в пропасть. Другой вселенной Сэм не знал и, честно говоря, не хотел знать.
Сэм видел перед собой лицо миссис Брунеллески, матери Джейн, чьи кости только что сжег. Она сжимала крестик в руках.
- Дженни носила его, не снимая, с тех пор, как потеряла Шейна. Он был для нее всем, целым миром. Как будто этот крестик вместил всю ее боль….

Призрака Сэм увидел не сразу, боковым зрением. Неестественно бледная, угловатая фигура Джейн замерла в нескольких шагах от могилы. Этого не могло быть, и Сэм лихорадочно соображал, что теперь делать. Оружия у него не было, все в машине вместе с лопатами, которые отнес туда Дин.
Крестик!
Сэм осторожно скосил глаза на надгробие. Джейн стояла рядом, и подобраться к крестику, минуя ее, было невозможно. Черт, черт, черт!
- Сэм?!
Нет, Дин, только не это!
- Оставайся в машине! – рявкнул Сэм.
Адреналин ударил в голову, мысли прояснились. Отвлечь, обмануть, подобраться, сжечь.
- Иди сюда, сучка, - пробормотал Сэм, но Джейн услышала. Замахнулась большим охотничьим ножом, бросилась вперед. Сэм увернулся, кубарем покатился вперед. К надгробию, но призрак с неожиданной силой сжала его щиколотку. Сэм развернулся – это не женщина – и другой ногой ударил ее в грудь. Та устояла, и Сэм понял, что гнев, безудержный, непреодолимый, дает ей силы. Джейн отпустила его, Винчестер встал и попытался дотянуться до надгробия, но его швырнуло назад, и острая боль в бедре заставила рухнуть на землю. Кровь. Джейн сжимала в руках охотничий нож, с которого теперь капала кровь Сэма.
Она была близко. Винчестер попытался подняться, но нога не слушалась. Он видел, как призрак приближается – медленно, смакуя момент, видел, как поблескивает в отсветах могильного костра острое с багровыми подтеками лезвие, он видел и деревянный крестик в двух шагах от себя, но эти два шага вдруг превратились в бесконечность.
Джейн замахнулась. «Не успею», - подумал Сэм, закрывая глаза, и тут же ощутил толчок, чье-то тело, чьи-то руки, удар о землю и вспышку боли в бедре.
Лицо Дина было бледным, сосредоточенным, в пяти сантиметрах от его лица. Рука уперлась во что-то твердое и холодное. Надгробие!
- Твою мать, - прошептал старший Винчестер, а Сэм, вытянув руку, ухватил крестик и бросил в огонь.
Джейн секунду смотрела на них с непонятным сожалением, а потом растаяла.

Сэм тяжело дышал. Ему понадобилось несколько мгновений, чтобы прийти в себя. Все движения – на автомате. Благодари инстинкт самосохранения.
Призрак. Нож. Падение. Крестик.
Младший охотник приподнялся на локтях, осмотрелся. Значит…. Когда он закрыл глаза, мысленно прощаясь с жизнью, его оттолкнул Дин, они пролетели вперед, врезались в гору земли, которую сами же накидали, раскапывая могилу, он снял крестик и сжег. Джейн исчезла, охота удалась.
Только….
Дин. Дин?
- Дин!
Сэм кинулся к брату. Тот лежал на спине, губы бескровные, глаза закрыты, руки сжаты в кулаки.
- Дин?! – он хватает брата за плечи, тянет вверх. – Дин, пожалуйста.
- Сэм.… Это всегда так больно?
Дин дрожит и не может сдержать стон. Сэм проводит рукой по его спине и чувствует влагу. Задела, она его задела!
- Давай, старик, поднимайся.
Он помогает Дину встать, шипит от боли в ноге, но не позволяет себе отвлекаться на такие мелочи. Сейчас – Дин. Только Дин.
Старший Винчестер не протестует, когда Сэм буквально взваливает его на себя и тащит к машине, когда забирает ключи и усаживает на пассажирское сиденье, когда затаскивает в мотель, раздевает и промывает глубокую ровную как стрела рану на спине.
Дин выпивает обезболивающие, но они мало помогают, если вам накладывают швы. Он только дрожью отзывается на каждый стежок и это так похоже на Дина, что Сэму хочется плакать.
- Ты…спас меня, Дин, - сглатывает тяжело. – Спасибо.
- Никаких проблем, - хрипит тот в подушку едва слышно. – Испугался…за тебя…. Черт! Сам-то как?
- Жить буду.
Бедро почти не кровоточит, и Сэм думает, что займется собой позже. Сначала Дин.

Он все так же спасает тебя. Видит, как призрак готовится к удару, видит, что тебе некуда бежать, что тебе не успеть, и не мешкает ни секунды. Он все так же не думает о себе, просто бросается вперед, закрывая тебя своим телом, подставляя себя под удар, вновь рискуя собой ради твоей задницы. Потому что весь мир отступает, становится ничтожным по сравнению с жизнью его Сэма.
Он все так же готов умереть за тебя. И это – твой брат.

- Охота…удалась, да?
Его хриплый голос еле слышен, глаза слипаются от усталости, от пережитого, от снотворного, которое подсунул ему младший брат.
- Да, Дин. Отличная охота.
Он растягивает сухие губы в легкой улыбке и засыпает.
Сэм с трудом поднимается с постели Дина, на краешке которой он сидел, морщась от боли, стягивает джинсы и, цепляясь за стенку, ползет в ванную. Тщательно промывает порез – не глубокий, слава Богу, - и кое-как перебинтовывает, потому что сил уже не осталось. Возвращается в комнату, выключает свет и замирает.
Он стоит в темноте и смотрит на спящего брата. Глаза постепенно привыкают к отсутствию света, и Сэм уже различает чуть сведенные на переносице брови, морщинки у глаз, капельки пота на виске…. Он думает, что все можно исправить, что Дина можно вернуть, что он будет перечислять ему всю нечисть, которую они уничтожили, водить на охоту, объяснять, как изгнать демона и убить вампира, купит ему M&M’s, посоветует закадрить официантку, будет обзывать его придурком и требовать «сучку» в ответ, объяснит, что такое личное пространство и как важно его иметь, притащит ему в постель чертов кофе…. И, главное, каждый день он будет вспоминать и рассказывать ему. Все, что есть в голове. Детство, переезды, глупые ссоры, игры, неприятности, победы, проблемы, отец – все. Он расскажет, как Дин нянчился с ним, прикрывал перед отцом, кормил, недоедая сам, защищал, бесил, подкалывал, учил охоте, как заботился о нем, водил в школу и забирал домой, как спорил и орал на него, обзывал, отвешивал подзатыльники, как он любил его и называл «Сэмми»….
Сэм не выдерживает. Мгновение – и он рядом с братом, прижимает его голову к груди, утыкается в жесткие светлые волосы на макушке, вдыхая такой знакомый запах, и плачет. Плачет легко и свободно, как не позволял себе уже несколько месяцев, прошедшие со дня «перерождения», плачет и чувствует, как намокает подушка и Дин шевелится во сне.
- Мой…мой... брат…мой брат…мой брат, мой брат, мой брат, - как в бреду шепчет Сэм, глотая слезы и дрожа.
Дин, не просыпаясь, поднимает руку и крепко обхватывает его плечи, прижимая к себе совсем как в детстве.
Сэм закрывает глаза.
- Брат….