Растворяясь в плавных движениях, она появлялась в разных частях квартиры. Очутившись в Комнате для Приготовления и Употребления Пищи, она, неожиданно для самое себя, встретила в своей голове мысль о неправильной концепции своей правой руки. Нечто, пока ещё не раскрытое, резало глаза и делало неприятным взгляд на кожу и пальцы рук. Шаг за шагом, взгляд за взглядом, она приблизилась к решению вводящей её в дискомфорт проблемы. Положив левую руку на ручку заточенного накануне ножа, прогладив его по матовой рукоятке, она достала его и поиграла им в воздухе, дабы разбудить его желание действовать, и пообвыкнуть к нему. Почувствовав его готовность к действию, она аккуратно разместила свою правую руку на обеденном столе и направила острый предмет в основание указательного пальца. Поднеся его к коже, она приостановила нож, давая ему возжелать свою жертву. От вожделения рука вместе с ножом задрожала. Но девушка была терпелива. Выждав момент, она надавила на нож и утолила его возрастающую жажду, его нарастающее и накаляющееся желание. Теперь в Комнате для Приготовления и Употребления Пищи появилось ещё одно обособленное существо. Палец, с синим, покрывшимся слоем липкого вещества, ногтем, с мягким неназойливым звуком упал в небольшую лужицу крови под стол. Вскоре к нему присоединился Мизинец. Он подкатился к Указательному, и они ещё долго лежали вместе, пока их бывшая хозяйка не избавилась от них. Получается, что она дала им свою собственную, отдельную от неё самой, жизнь. Но жизнь эта с самого начала была обречена на скорую смерть. А девушка, стеклянным взглядом осматривая лужицу крови, оставшуюся от Указательного и Мизинца, принесла в комнату лист бумаги, и села рядом. Она почувствовала, как её окатило волной страсти. Но она не двигалась. Не сделав ни малейшего движения, она просто сгорала от удовольствия. От сладости она закрыла глаза. В её голове были лишь мысли о ноже. Раскрасневшись от возбуждения, она положила руку на нож. Её окатило второй волной желания. Девушка приняла позу лотоса. Дрожащими от возбуждения и боли пальцами она подняла нож и стремительно, одну за одной, стала вскрывать свои вены. На ногах и руках. Всю кровь она пыталась собрать в той же луже. Закончив через пару минут, она принялась за свой последний в жизни рисунок. Она старательно выводила на бумаге женский силуэт, затем обвила его вихрем движения.
На рисунке была танцующая девушка. Она танцевала танец с лезвиями. Вокруг неё было много мужчин, они рукоплескали ей, но она не нуждалась в этом : все мысли в её голове лишь о холодных лезвиях. Она была желанна всеми этими мужчинами, но сама желала лишь одного – обладать этими лезвиями. Она танцевала для себя. Она танцевала вместе с ними, вместе со своими лезвиями. Мужчины не знали этого, но чувствовали, отчего рукоплескали ещё больше.
Закончив рисунок, девушка прикрепила его к двери тем самым ножом. Но внезапно действие наркотиков закончилось, и девушка пришла в себя. Оглядев своё тело и кухню, она испытала огромный, просто глобальный шок для себя. Как болевой, так психологический. Не выдержав тысячи мыслей в голове, она издала крик отчаяния, разбежалась, и, выбив стекло, выпрыгнула из окна шестнадцатого этажа. Последним, что промелькнуло у неё перед глазами, были первые лучи солнца, крадущиеся по сухому утреннему небу. И тут у неё остановилось сердце.