Крах... к этому всё шло. Йоба не мог больше выносить материальный мир, в котором всё погрязло во лжи, в грехах порочных и страстях. Резко настроенный против яда алкогольного, в отличии от Гноба, и химических наркотиков, но чувствующий необходимость иметь что-то, в чём он мог забыться... то, что помогло бы ему хоть не надолго избавиться от осознания бренного и безцельного существования. И он нашел этот способ...

"Сон это наркотик, наркотик для воспалённого разума. Стоит нам не получить свою дозу начинается ломка, но болит не только тело, пылает, рвётся на куски сама душа. Образы, порождённые уставшим мозгом, смешиваются с реальностью, выпуская в действительность детей кошмаров, и рано или поздно разум сдается. Но сон, как и наркотик, так же является лекарством стоит нам погрузиться в него, заботы и переживания исчезают, боль притупляется и уходит до пробуждения. Передозировка сна - СМЕРТЬ."

И он приближался к этой смерти. Погружаясь всё чаще в волшебные сновидения, в которых он видел лишь лучшие образы, он всё больше испытывал чувство отвращения к миру, в котором его никто не принимал... в котором было устроено всё слишком сложно для мягкого характера Йобы. Другое дело Гноб... ему было выгодно, чтобы Йоба всё меньше проявлялся в реальном мире. Для Гноба это гарантировало большую свободу ... лучшее ощущение восприятия. Без границ, без рамок. Йобе стало безразлично то, кто он в реальном мире... для него жизнь начала превращаться в ожидании очередной порции сна. В среднем он спал по два раза за сутки... ночью и днем... иногда вечером. Это стало нормой. Такой график плохо сказывается на состоянии здоровья человека, но это было не важно. Гноб предоставлял время для сна, взамен Йоба не ограничивал свободу Гноба... это должно было быть выгодно для обеих сторон. Но на деле всё повернулось совсем не так...

Дело в том, что Гноб, всегда чувствовавший ограничения со стороны Йобы, был неготов получить столько возможностей. Без поддержки Йобы, более социального характера, чем Гноб, он не мог приспособиться к современному устройству общества. Поняв, что если он будет делать всё, что ему вздумается, то его свободу в скором времени ограничат или даже лишат её напрочь... посредством смерти. Он также понял, что если будет говорить всё что захочется о тех, кто ему неприятен, то может оказаться в невыгодном положении. Быть ограниченным в деньгах... во времени и возможностях. Гноб совсем не так представлял себе ту власть, которую желал. Осознания той обыденной реальности... серых однотипных будней что встретили его... Но что более всего его обеспокоило, так это то липкое... неприятное и стойкое чувство, что стало его преследовать с тех пор, как Йоба впал в кому своих сновидений. Этим чувством был страх... раннее Гноб не знал, что это за чувство... оно было ему неведомо. Именно это было залогом бесстрашия и безбашенности Гноба, его резких поступках и слов. За него чувствовал Йоба. Теперь же Гноб не мог избавиться от этого чувства, что приходило к нему ото всюду... но что самое ужасное, он боялся не только за себя. Гноб, всегда воспевающий культ самого себя, вдруг начал беспокоиться за близких... за родных и тех друзей, которых он обрел. Он тщетно пытался сохранить, буд-то ускользающий из рук, эгоизм. Но у него это не получалось... ему было гадко, но он не мог оставаться безразличным, оставаться бессердечным и расчетливым. Это чувство потери идеалов... принципов, какими он жил, изматывало... жизнь оказалась не такая сладкая и интересная, как он ожидал. Она оказалась суровой и беспощадной... и горькой на вкус.

Бесполезные попытки вернуть Йобу, разделить с ним те нахлынувшие чувства, от которых Гноб хотел избавиться, неприносили никаких результатов. Йоба, словно став овощем, остался лишь наблюдателем. Он смотрел глазами Гноба... но ничего не делал. Не проявляя себя, он оставил Гноба одного... Они с детства привыкли, как братья, помогать друг другу в трудных ситуациях... как простыми словами, мыслями, так и поступками. Сейчас же, Йобы не было... вместо него лишь пустота. Он не умер, но и не подавал признаков жизни. Гноб пробывал различные способы... но единственное что дало результат, это чувство той усталости, после которой хочется окунуться в сладкие грезы сна. По наступлению того порога, после которого смешивается сон и реальность, Йоба приходил в чувства... он вел себя как воскресший из мертвых, как буд-то лишеный здравого смысла... живущий одними инстинктами. В такие моменты Гноб отходил в тень и наблюдал за тем, как Йоба источал грусть, депрессию, жалость, сочувствие... не имея сил, засыпая на ходу. В такие моменты, терялось привычное поведения Гноба, который разделял контроль с приходом Йобы. Он становился честным, говоря почти всегда правду в отличии от Гноба. Он становился спокойным и смиренным... в такие моменты даже плевок ему в лицо, он воспринял бы спокойно, не возжелав искалечить обидчика. Таков характер Йобы... добро и зло ходят рядом, одно от другого неотделимо. Убрав светлую сторону, тёмная сторона истощается и исчезает. Но смешиваясь... обретается гармония.