Настроение сейчас - точно харизматичное

В вечно пьяном бреду родилась очередная миниатюра. Конечно, все они складываются под воздействием чего-то, но обычно я не придаю это огласке. Однако здесь мне хотелось бы сказать спасибо Black_Walts и Krada(по первой же просьбе могу ваши имена отсюда исключить, дабы не смущать) за два подсказанных образа. И отдельно спасибо Сурикову, но вовсе не за картины. У нас с ним это личное. Что-то я сегодня слишком много рассыпаюсь в благодарностях, просто захотелось сделать кому-то подарок.. Ну что же, господа, все в сборе, тогда начнем..

Сладкий белесый туман плавно захватывал комнату в свои объятия. С каким наслаждением я курил, втягивая в себя яд и выпуская его сквозь чуть распахнутые губы. Наслаждение морило и вело обходным путем вокруг моих мыслей. Было обидно и пусто, но я старался об этом не думать. Я совсем не видел комнаты. Может, тому виной было плохое освещение, может, количество выкуренных сигарет. На ощупь рядом с собой я нашел стопку своих же книг. Взял верхнюю и открыл. Как все это было бессмысленно - то, что я писал, то, как я радовался первым публикациям, но больше всего меня выводили из себя эти подписи. Все мои книги были подписаны. Я, как дурак, не мог отдавать часть себя, не пометив ее своей печатью. Как священник, как кот у забора, как всадник апокалипсиса. Глупый мальчик. Чего теперь стоили эти подписи? Никто не будет вспоминать меня, роняя горьковатые капли на титульный лист, никто не будет в восхищении перечитывать ровные, но чуть пляшущие буквы, никто не посмеется над этим высокомерным болваном, который считал, что его подписи кому-то важны. Я чертыхнулся, захлопнул дурацкую книжку и швырнул ее в затуманенную глубину комнаты. Потом попытался встать, но у меня ничего не вышло: колени согнулись и я упал обратно в кресло. Нет, для того, что я собирался сделать, мне нужны были и ноги, и руки. Дрожа, я встал и сделал шаг к столу. Там уже лежал шприц, наполненный вином. Хорошо, что я догадался подготовить его заранее. Я сгреб показавшимися мне такими бледными пальцами со стола свою опасную игрушку. Мне всегда было интересно, каково это - умирать. И принять эту смерть мне почему-то хотелось от того, что я безумно любил всю жизнь. Поэтому в моей маленькой игрушечке и было вино. Устроившись удобнее в кресле, я убрал непослушные кудри и сжал пальцами шприц. По телу прокатило сладкое возбуждение, мне на секунду захотелось остановить все, чтобы насладиться этим состоянием, когда щеки краснеют, а рука так и тянется прикоснуться к наливающейся кровью плоти. Но уже было не время. Сколько раз я уже находил эту пульсирующую венку, стремясь поймать ее, но она все время уворачивалась от меня голубоватым ручейком. Теперь настало время. Медленно, как медленно я поднес к ней иглу, а последовавший за тем укол напоминал долгий поцелуй. Отдернув руку, я бросил уже бесполезную игрушку. Откинулся назад и прикрыл глаза. О нет, не думайте, я вовсе не собирался умирать насовсем. Это не в моем стиле. Я же сказочник, друзья, а сказочники всегда возвращаются, как и герои сказок. Но пока я жмурил глаза, руку жгло, а комната начала плыть вокруг, что отзывалось легкой болью где-то внутри. Я приподнял веки и узрел мир. Я засмеялся, потому что теперь был достойной его частью. Я смеялся все громче, пока не увидел свою тень. Он был в темно-бордовом костюме и улыбался мне, а потом взял из пепельницы мою тлеющую сигарету и наполнил комнату дымом до краев. Я видел только, что он курил и улыбался краем рта. Он был таким милым, что мне захотелось его поцеловать. В этом не было ничего плохого, ведь он был моей тенью. Смех разрывал меня на кусочки и причинял боль, но я уже не мог остановиться. И тогда пошел дождь. Мои волосы прилипали к вискам, а я смеялся до слез. И вода была как живая.