Прошу высказать мнение насчёт небольшого отрывка из книги которую я пишу.Пока я выложу только самое начало.Заранее прошу прощение за ошибки.
Пролог.
Я шёл по густому таёжном лесу вместе с геологической экспедицией. Мы уже давно шли к месту назначения. Земля была вязкая, болотистая, повсюду торчали сучья и ветки мешая не только идти, но и говорить. Лишь нашему проворному проводнику коренному жителю этих мест эвенгу, они не мешали ни ходить, ни говорить, хотя его речи было сложно помешать он почти ничего не говорил, чем ужасно раздражал за ним идущего антрополога, который пошёл сюда как раз что бы узнать побольше о эвенгах.
Кругом с не давних пор царила мёртвая иногда звенящая тишина. Я хотел вспомнить что-то хорошее, счастливое чтобы разогнать тоску и мрачные мысли насчёт нашего проводника с себя. Но тайга давила на меня будто не хотела видеть чужаков на свой земле. Остальные тоже не прыгали от радости. Единственный кому было плевать на всё, был очкастый антрополог Семён, который со злостью пытался вытянуть из нашего безымянного проводника хоть пару слов.
Через час начался закат солнца, и ветер то затихал на многие минуты, то вдруг как из засады дул с разных сторон попеременно, от таких вздохов тайги вся группа вздрагивала и начинала оглядываться вокруг и пытаться что-то разглядеть меж пробелов в плотной чаще хвойного леса.
Наша группа состояла из девяти не очень приметных человек: безымянного проводника, антрополога Семёна Устюгова с редким отчеством Никифорович, двух рабочих (помощников) Алексея и Андрея, метеоролога Поликарпа Васильевича, геологов Карпова Василия и Трезвого Виталия последний полный антипод своей фамилии (пьёт всё и где угодно, и без на то повода) и какого-то академика каких-то наук Артура Пименова, и меня моё имя и фамилия не так важны и может я назовусь позже.
Шли последние до темноты часы.
-Не люблю я сумерки…, не по себе, - тихо сказал Карпов.
-Может, устроим привал здесь, скоро ночь,- ответил я.
-Давно пора.
-Пройдём дальше-влез Пименов.
-Нет я дальше не пойду…,сейчас,- отрезал геолог.
-Значит здесь, кто за ? - спросил я.
Все кроме Пименова подняли руки.
-Я сказал дальше! – крикнул Пименов. Его слова откликнулись эхом со всех сторон.
Вдруг проводник резко ринулся в сторону леса и побежал ловко огибая деревья. Я кинулся за ним понимая что без него мы никуда не придём и не вернёмся. Ветки хлестали лицо и мешали бежать. Они то скрещивались, то расступались, проводник бежал не замечая их и всё больше отрывался. Но он спотыкнулся, я начал быстро приближаться к нему. Когда мне оставалось пару метров до него, эвенг начал вставать, метр и он снова бежит сминая ветви на своём пути. Мы ещё и трёх минут не бежали, а я стал выдыхаться в отличие от эвенга который привык к вездесущим веткам и каше под ногами с детства. Надежда догнать аборигена улепетывала так же быстро как и сам он. Впереди был пологий спуск к оврагу, я только и успел почувствовать как мои ноги спотыкаются о сук и колени начинают вязнуть в земляном месиве, мои взгляд ещё миг продолжал следить за беглецом, потом я покатился кувырком вниз пытаясь ухватиться за землю, выскальзывающею из рук и уходящию из под ног. Я катился вниз не в сила остановиться , иногда удавалось поймать взглядом убегающего эвенга. Через несколько мгновений издался громкий крик, проводника наверно, я снова попытался остановиться и встать. Безуспешно, ко мне пришло мерзкое чувство бессилья, когда приходиться только ждать уповая на случайность которая так редко приходит вовремя, оно ушло лишь после того как я влетел в дерево. Несмотря на пологость склона влепился я так что мало не покажется, отбил себе весь бок, рёбра руку и ногу, подняв голову, я чуть не ударился о неприметный сучок налетев на который вполне мог закончить экспедицию моментально в лучшем случаи, а в другом постепенно задыхался бы с пробитой грудной клеткой и разорванным лёгким, хотя я не прав, лучшего случая здесь нет это точно.
Эвенг продолжал кричать. Я не без боли встал и направился к эвенгу. Его крик в глухой тайге наверняка можно было услышать за несколько километров отсюда и это наводил на мысли об отнюдь неприятных последствиях ведь нас девять, а тайга не мёртвый и кто знает какие доброжелательные существа услышат этот крик. Тут я увидел эвенга корчащегося от боли. Его и без того старое морщинистое лицо искорёжилось так что в нём нелегко было признать что-то человеческое. Я оглядел его всего, в его ногу вцепился капка крупный но недостаточно сильный чтобы перекусить кость. Вдруг абориген повернул голову в мою сторону и сказал на почти чистом русском: ”Вы прогневали бога огня и вы скоро умретё….. И многие погибнут из-за вас! Да будьте вы про…”
Он недоговорил и зашёлся в не человеческом и даже не зверином вопля и испустил дух. В этот момент дрожь прошла по всему телу, не успевая отойти от страха, я перевернул тело покойного проводника. Не смотря на крепкую психику и холоднокровие меня вывернуло на изнанку, в живот эвенга впился большой ржавый капкан, у него вываливались внутренности и текла кровь-всё это превращалось в месиво внутренностей, крови и ещё какой-то жёлтой жижи. Пока из меня выходили последние остатки еды с прошлого привала за спиной хлюпали по земле шаги моих сотоварищей по экспедиции и теперь уж по похоронам. Впереди всех на моё удивление двигался худощавый антрополог Семён, за ним почти наравне следовали остальные кроме Пименова. Мне захотелось вставить колкое словечко насчёт шатающийся походки Виталия но новая порция пищи попросилась наружу из-за воспоминания о внутренностях эвенга.
Подойдя ко мне Устюгов спросил: “Где он?”
“Там”- ответил я, не поворачиваясь, указав рукой в сторону мёртвого тела. Антрополог сделал шаг развернулся и прошептал отходя “Боже ты мой”. Остальные увидев лицо Семёна поняли всё и остановились.
Мы похоронили эвенга и устроили привал метров на 300 подальше от могилы. И назначили порядок дежурства у привала, на всякий случай. Порядок караула определяли жеребьёвкой с помощью ручки. Из-за традиционного для меня везения, мне выпало быть третьим сменщиком в самую темень.