и что в этой осени тебе остается –
красить губы в кроваво-красный
черным вырисовывать послушные стрелки
и улыбаться. эти смешные мужчины
стараются поймать тебя в свои большие машины
и искренне удивляются твоему несогласию
а взрослые и не очень женщины
переживают, чуют в тебе соперницу,
и сочиняют о тебе нелепицы

от этих бомб ведь нигде не спрятаться
ты ловишь их ребрами, внутри все взрывается
но, дерзость – идти продолжаешь прямо
слегка поправляя бледные пряди
и ни за что не оглядываться
любить больше некого, кроме мамы
поэтому в холодные ночи снятся теперь не
потерявшие все сроки годности воспоминания
а лишь лабиринты и странные пиктограммы

все, кого мы любили превращаются
в письма, амулеты, аудиозаписи
секретные кодировки, пароли и явки
ты приходишь домой, опьяненная осенью
устало стягиваешь с себя шарф и шапку
ссутулившись снимаешь платье
забираешься с ногами в кровать
читаешь входящие, готовишься переспать
октябрь, ноябрь и дальше по графику;