Взгляни во тьму –
там россыпь ярких звезд,

Что жемчуга на платье королевы.

Развеян прах.
Сожжен последний мост.

В пылу до дна испита чаша гнева.

Сталь твоего клинка приносит смерть,
А ярость струн моих тревожит души.
Из ран сочится кровь. Пылает твердь,
И пламя вырывается наружу.

Алеют раны на твоих руках.
Жжет память – лента ведьминого круга.
Мы – пленники на разных берегах.
Мы вечности не видели друг друга.



Был тих в лесах последний мой приют,
Когда, теряя жизнь, разбилось небо.
Врага я душу знаю, как свою,
Что много лун назад врагом мне не был…

Угас, как день, когда-то ясный взор,
Ночь разорвала светлый стяг героя.
Твоя тропа ведет во тьму с тех пор,
Как оросил ты меч горячей кровью.

И лишь когда в ночи поют ветра,
Я слышу в песне голос твой далекий.
В биенье мерном пламени костра
Я вижу след, что меркнет на востоке.

Где ненависть твоя – смертельный яд,
Гордыня, ярость – призрачные лики.
Но горше всех других – тоска твоя,
Печаль твоя – в тиши безмолвным криком.

Услышь слова, что бросила сквозь ночь.
Беги за ледяную грань восхода,
Исчезни сном, неся проклятье прочь!
Но поздно, - на тебя идет охота…

Они кричат, ты – зверь, исчадье, зло.
Но разве я могла поверить зверю?
Пусты, ничтожны звуки жалких слов.
Ты - воплощенье жутких суеверий?

Чье вечное и юное лицо
Улыбкой озарялось в час заката.
Слепцы! Палач не может быть творцом!
И навсегда твои творенья святы:

Поющий сумрак в предзакатной мгле,
Свет тех чудных огней, что ночь лишь помнит,
Волшебный танец призрачных теней,
Мельтор и четырех стихий драконы.

Был горек день и час, когда в пути
Дождем рыдало небо в свете лунном.
Мир сумерек открылся впереди,
Когда на сталь я променяла струны.

Прости, мне так начертано судьбой.
Но не прервется песнь по воле рока.
Одна душа – нам на двоих с тобой,
И боль… И на двоих – одна дорога.

Ничто нам вечность, страх и боль – ничто,
Когда ветра поют, устав от ран.
Я стану на века твоим щитом,
И смерть – ничто, когда поют ветра.

Эре Тиа