...В трактире по вечерам всегда было душно, сильно накурено, и не умолкало хмельное веселье.

[700x466]

Местные жители любили проводить время в этом, единственном на всю округу, заведении, куда охотно несли свои монеты, желая разогнать унылую тоску бытовой суеты и однообразия.
В этих местах редко появлялись чужаки, и каждая собака знала завсегдатаев, живущих своей жизнью на окраине большого города.

Хозяин трактира появился в здешних местах не так давно.

Мужчина он был с виду приятный и благородный, но дружбы особой ни с кем не водил. Никто не интересовался, кто он, откуда и что привело его в эти края, да и рассказывал о себе он мало и неохотно. Деньжата у него водились: построил дом почти около самого леса, открыл неподалеку трактирчик. К строительству привлек местное мужское население, которое охотно откликнулось, тем более, что за помощь незнакомец отблагодарил, не скупясь, звонкой монетой или бочонками добротного вина.

Слухи, правда, ходили в народе разные о новом жителе, но шептались, в основном, по углам. Люди здесь были суеверные и побаивается громко говорить о том, что не понятно или пугает.
[640x480]

Поговаривали, что мужик то ли маг, то ли колдун, но, явно, не из простых смертных. Как-то на него пытались напасть грабители, но, видно что-то пошло у них не так, и нашли бедолаг растерзанных, кого в подворотне, кого в лесу.
Как будто собаки или волки глотки им перегрызли. Жуткие зрелища. Никто толком ничего сказать не мог, только больше ни у кого не было желания приближаться к дому трактирщика, да и с ним самим держались учтиво и почтительно. Был один забулдыга местный, рискнувший как-то спьяну повздорить с незнакомцем. Те, кто наблюдал эту сцену, видели, как задира поперхнулся, закашлялся и стал жадно хватать ртом воздух, словно от удушья, упав замертво. Хозяин спокойно посмотрел на несчастного и продолжил свои дела, а того вынесли вон из помещения подоспевшие собутыльники.

И шептались люди еще кое о чем...
Пастушок, гоняющий домашних животных к лесу щипать травку, от нечего делать, приглядывался временами к одиноко стоящему на опушке дому и заметил на днях выходящую оттуда девушку, направляющуюся к лесу, о чем, сгорая от нетерпения, рассказал брату. Разговор подслушала торговка, присевшая на лавочку под окном немного отдохнуть от беготни и раздирающих собственное горло криков, привлекающих к ее лотку, висящему на дородной груди, покупателей. Так слухи и поползли по округе. Никто ничего не видел и не слышал больше, но история обрастала все новыми и новыми подробностями.

Братья решили проследить за домом и устроились в овражке за кустами позади него. Но просидели напрасно почти двое суток: из дома никто не выходил. Лишь на рассвете, когда они, уставшие, уже собирались идти домой не солоно хлебавши, из леса донеслись какие-то звуки. Парни поспешили туда, откуда, как им показалось, слышалась музыка...