Проснулась генетическая память -
в тебе, во мне — и в тысячах других.
Мы вспомнили — всё это было с нами -
сирены вой и страха детский всхлип.

Бомбоубежищ кукольные своды
и тёплых рук защитная броня -
всё это было - и без перевода
язык арабский ясен для меня.

Мы вспомнили: из ядерного сита
бежали буквы, едкие, как дым,
кружась в листовках над Москвой и Сиртом::
«Сдавайся, рус!» — «Каддафи, истэслим*!»

Стучали громко - в сгустке кровяном -
осколки сердца - в огненной блокаде -
ведь в Триполи бомбят тот самый дом,
который не взорвали в Сталинграде.

И где-то там, на клеточных витках, -
гул смерти, оглушающе-горячий:
«Спаси, Господь!», а вслед - «Акбар, Аллах!» -
поможет Бог! Не может быть иначе!

Поможет Бог — и Правда победит,
исчезнет в Лете натовская зона.
Со свастикой на крыльях «Мессершмит»
о Нюрнберге напомнит Вашингтону.

*) Истэслим — сдавайся (араб)