Я одиночка, детище волка,
Так в пустоте и сдохнуть не долго.
Покрытая мраком и пеплом я тайна,
Страшная, дикая, злая, коварная.

Каждый день одно лишь приносит:
Страдания, боль. И никто ведь не спросит:
Что с ней случилось? Всё ли в порядке?
Может помочь ей? А не пошли бы вы на хуй, ребятки?!

Сопливая жалость, ненужные слёзы,
Трещат по всем швам все девичьи грёзы.
Кто же поможет? Кто всё заметит?
Да никому не нужна ты, даже не встретят.

Хоть в луже крови валяйся в канаве,
Они только рады сей новой забаве.
Рыдай ты хоть в голос, срывая все связки,
Очнись, сукина дочка, это не сказка!

Реальная жизнь, реальные слёзы,
Уже сожжённые девичьи грёзы.
Давно уже высохла соль из подушки,
Очнись, кретинка, люди – не игрушки.

Они не красивы, не мирны, не милы,
Все немы и  глухи, слепы и ленивы.
Хоть дохни ты с крысой на грязной помойке,
Тебе не предложат ни крышу, ни койку.

Всё чего хочешь – любви, состраданья,
Немного заботы и чуть пониманья.
А получаешь лишь кривые усмешки,
Хмурые лица, бегущие в спешке.

Как не поймёшь ты?! Здесь, в мире, никто ты!
Стёртый рисунок, разорванные ноты.
Жалкий фантом прежней девчонки,
Радостной, шумной, довольной и звонкой.

Стала ты куклой, подстилкой для тела,
Скажи, ведь не это совсем ты хотела?
Чтобы всю ночь, разрываясь от боли,
Трахаться в спальне родительской с Колей.

Он ведь не любит, не дарит он чувства,
Чтоб была счастлива ты и не грустна.
Безжалостно мучая тело и душу,
Использует тебя как сексуальную тушу.

Как часто ты думаешь: что бы случилось,
Если бы всё это не повторилось,
Если б не бросил, не изнасиловал,
Если бы не сломал, и если б помиловал.

Что бы случилось, будь ты хорошей,
Не слишком доступной, как снежной порошей.
Если бы не носила ты лайкру и кожу,
Высокие сапоги и надменную рожу.

Как вообще можно думать: что бы, да если?!
Это реальная жизнь, а не сновидения в кресле!
Ты здесь никто, мусор, отребье,
Грязная шлюха, а может и лезби.

Однажды проснёшься с одной только мыслью,
Что просто ты дура, грезившая высью,
Чувством полёта, раскрытые крылья,
Мягкий ветер с частичками пыли.

Однажды поднимешься ты на крышу,
Раскинешь руки, и тихо, не слышно,
Подступишь ты к краю, решительно прыгнешь,
Ничто не спасёт, кошкой спину ты выгнешь.

И ты осознаешь, что всё было глупо,
Как-то неправильно, грязно и скупо,
Вокруг все лишь ждали такого поступка,
Самоубийца и проститутка.

Так что же могу сказать я честно?
Всё только бессвязно и безынтересно:
Жизнь полна боли, скорби и горечи,
А мы в ней все твари, суки и сволочи.