Правила игры очень просты. Двое на двое, две пары. Четверо конкурентов. Человек человеку – волк, девиза лучше, наверное, и придумать было нельзя.
На кону – жизнь, приз победителю – тоже жизнь, сохраненная благодаря смерти остальных.
Их держали в клетке неделю, словно голодных волков. Они - самые отъявленные преступники – серийные убийцы, не гнушавшиеся насилием над беззащитными, над женщинами, детьми… Идеальные кандидатуры. Лучшие игроки.
Итак, две пары. Хочешь – помогай партнеру, хочешь – пристрели его сразу. Но тогда ты останешься один против двух, и шансов выжить станет намного меньше. Хотя, если подумать, разница небольшая – прикончив конкурентов, единственным соперником остается твой напарник. Думай, анализируй, решай. А за тобой наблюдает - зорко, внимательно – тот, кто задает правила игры. Тот, кто просто хочет позабавиться. Тот, кому за это ровным счетом ничего не будет. Да и вряд ли кто-то станет жалеть о смерти злодеев.
Итак, четверо. Джон, Дэви, Билл и Гарри. Четыре темных личности, в прошлом не щадившие никого на своем пути. И каждый может совершить еще три жертвы – для того, чтобы получить свободу и жить дальше. Хотя можно ли назвать нормальным такое существование, большой вопрос. Но для того, кто создает правила игры, это не важно.
Правила игры очень просты. Путем жеребьевки выбираются пары. Игрокам выдается оружие – холодное, огнестрельное и запас патронов. Команды находятся в разных частях заброшенной закрытой фабрики площадью в несколько километров. Есть где спрятаться, но выйти за пределы нельзя, а следовательно, и бежать некуда. Увидел, заметил, вычислил – стреляй, и не задумывайся, иначе противник может оказаться проворней. Убил – стал на шаг ближе к цели. Убили тебя – получил избавление. Тоже в какой-то степени свобода. Ценный приз, правда, жаль, что поощрительный.
Жеребьевка определила пары – Джон и Гарри, Дэви и Билл. Получая арсенал оружия, они уже ненавидели противника. Жаль, что пулю нельзя всадить здесь и сейчас – в тот момент так думал каждый.
Джон и Гарри – одного поля ягоды. Оба воспитывались в приюте, оба начинали с воровства, один – на городском рынке, другой – вором-карманником. Оба жестоко ненавидели людей, а особенно – женщин. И больше всего – женщин пьющих. Мать-алкоголичка, бросившая ребенка на произвол судьбы, редко вспоминается добрыми словами. И Джон, и Гарри мстили – за несколько прошлых лет провинциальные городишки содрогнулись от волны серийных убийств – погибали женщины средних лет, страдающие алкоголизмом. Были и те, кто поддерживал «серийников», называя их «санитарами». Они были похожи, и примерно одного возраста, Джону – двадцать два, Гарри – двадцать пять. Судили их в один год. Оба – пожизненное.
Напарники поняли друг друга сразу.
- Послушай, ты. Если увижу что-то подозрительное, пристрелю сразу.
- Я не дурак, Гарри. И будь уверен, я пристрелю тебя раньше.
Дэви и Билл были полной противоположностью друг другу. Дэви – избалованный мальчишка, заласканный матерью и тетушками. Отца у него не было – пожарный, погиб при исполнении. Дэви был единственным и любимым мужчиной в семье, но когда ему было 15, произошло то, чего никак нельзя было ожидать. Мать родила парню брата – от случайной связи с сотрудником в офисе, где она работала секретаршей. Папаша ребенка не признал, и внимание матери, конечно же, переключилось на маленького Микки. Избалованный Дэви не мог смириться с тем, что считал беспределом. Однажды утром Микки нашли мертвым, а виновным в убийстве признали старшего брата. Шестнадцатилетний Дэви получил всего пять лет колонии. Но за эти пять лет от испытал столько «прелестей» тюремной жизни, что еще до освобождения решил, что будет нести справедливость каждому ребенку, терпящему притеснение младших братьев и сестер. Это была месть – за испорченное детство, за потерянное внимание. Дэви действовал очень избирательно, долго изучая семьи своих жертв. Стоило матери прикрикнуть на старшего сына, мешающего ей заниматься с младшим, как наутро малыша находили мертвым. Дэви попался быстро – на пятой или шестой жертве. На суде он сознался во всем, сказав, что вершит справедливость. Его мать, до тех пор не поверившая в вину старшего сына, после суда покончила с собой.
История Билла совсем другая. Его мать была женщиной, побитой жизнью, загнанной в угол, терпящей унижения и побои сожителя. Бездарный, ленивый, не умеющий ничего другого, кроме как протирать диван с бутылкой в руках, гражданский муж Сары ненавидел и свою сожительницу, и пасынка, и весь белый свет, виня всех и каждого в своих неудачах. Люди не поняли, не оценили его – такого талантливого, свободного художника. Как и все морально слабые люди, свою злобу он вымещал на беззащитный перед ним близких людях.
В тот день семнадцатилетний Билл, работавший грузчиком на складе, пришел домой по обыкновению поздно. Дома он застал привычный уже скандал.
- Слушай меня, шлюха, - орал пьяный отчим, размахивая бутылкой перед лицом испуганной матери. – Ты – никто, тупое, никчемное существо, я ненавижу тебя, ненавижу твоего выродка! Ты отравляешь мою жизнь, ты виновата в том, что все считают меня неудачником! Тебе лучше…
- Хватит! Не смей оскорблять маму, ничтожество! – Билли редко вмешивался в такие ссоры – об этом его всегда слезно умоляла мать. Но даже самые крепкие нервы имеют способность истончаться.
- Чтооо? – пьяный отчим Билла всегда считал себя хозяином положения. – Ты что-то тявкнул, щенок? Сейчас тебе придется несладко! – заорал папаша и замахнулся на пасынка бутылкой.
- Нет, Джерри! Не смей! Не прикасайся к моему сыну! – впервые за много лет Сара осмелилась закричать на мужа. Она закрыла собой своего единственного любимого мужчину, Билли. Для нее - все еще мальчика, который был одним лишь смыслом ее жизни.
Удар оказался очень сильным. Осколки стеклянной бутылки, брызги крови… Сара не закричала от боли, не позвала на помощь. Она тихо осела на пол, держась руками за голову. Едва опомнившись, Билл опустился перед матерью на колени. Пощупал пульс. Звать на помощь было уже поздно – Сара умерла. Самый родной в мире человек погиб от руки самого ненавистного. Вот чья жизнь действительно не стоила ни цента. Билли понял это в ту же минуту. Не говоря ни слова, он поднялся и вышел из комнаты.
- Что, струсил, выродок? – послышалось вслед. – Запомни, ее убили грабители! А если вякнешь полиции хоть слово, отправишься вслед за своей мамашей.
Эти слова стали для него последними. Через пару секунд он услышал приглушенный звук, и в тот же миг – острую боль в плече. Еще мгновенье – снова тот же звук, и снова боль, но теперь в затылке. Ненадолго. Через секунду он не чувствовал уже ничего, но в доме долго еще слышались эти глухие звуки. Эксперты насчитали на теле Джерри Блэйка сорок три пулевых ранения.
А еще в тот день в городе было зафиксировано пятнадцать хладнокровных убийств. Свидетели рассказывали о том, как обезумевший молодой мужчина с охотничьим ружьем просто шел и нажимал на курок. Стрелял в каждого, кто встречался на пути. Вечером на центральной улице всегда много людей. Он успел убить пятнадцать человек, в том числе и двоих детей. В те страшные десять минут Билли не видел никого вокруг себя. Он думал лишь об одном. О том, что жизнь – сущий пустяк. О том, что она не стоит ни цента, если вот так, запросто, кто-то смог отнять ее у матери, единственного в мире родного человека. А значит, должен умереть каждый. Почему – об этом Билл не задумался. Он просто шел – и спускал курок, снова, снова и снова. Когда его, наконец, смогли остановить, он казался совершенно невменяемым. Но судьи сумасшедшим Билла не признали, подписав ему, как очередному серийнику, пожизненное.
Итак, Дэви и Билл. Разные, как небо и земля, оба приговоренные провести остаток дней за решеткой. Правда, Дэви пришлось бы намного тяжелее – детоубийцы для заключенных неизменно становятся «девочками». Изнеженный парень рисковал стать подружкой для десятка-другого сокамерников-отморозков, что его, конечно же, совсем не устраивало. Именно поэтому он так легко дал согласие на свое участие в Игре, даже не зная ее правил. Биллу же было совершенно все равно, что произойдет с ним дальше. Обладая природной внимательностью и умением разбираться в людях, Дэви сразу же отметил аппатию своего напарника и решительно взял инициативу в свои руки.
- Послушай, Билл! Мы – команда, но в команде должен быть лидер. Ты хочешь быть лидером?
- Мне все равно.
- То есть ты не против, чтобы главным стал я?
- Как скажешь.
- Тогда ты должен отдать мне весь свой арсенал оружия. Я доверяю тебе, Билл. Я буду защищать тебя. А ты должен доверять мне.
- Забирай. Делай что хочешь.
Дэви ухмыльнулся – все шло как нельзя лучше. Ситуацию удалось взять под контроль. Этот лопух даже не задумался, как легко его напарник с таким арсеналом сможет прикончить противника. А напоследок и самого Билли. Запросто, без капли жалости. В конце-концов, жизнь Билла настолько ничтожна, что он и сам будет рад с ней расстаться.
«…Ничтожные люди, ничтожная игра. Казалось, все будет намного сложнее. Ну что ж, такой напарник – залог успеха…»
Правила установлены. Жребий брошен. Команды на противоположных частях старой фабрики ждут приказания начинать. Три… Два… Один… Путь единственный - вперед. Назад в этой Игре не повернешь.
После сигнала к началу Игры команды двинулись на встречу друг другу. Фабрика была большой, даже очень большой – когда-то здесь был настоящий фабричный городок. Теперь, спустя пару лет после краха, местное жулье растащило все, что представляло хоть какую-то ценность. А на том, что остались, правили бал крысы.
Здесь и правда было где спрятаться. Пусть пространство и замкнуто, но площадь большая. Можно убежать, можно затаиться. Временных рамок в игре нет. На фабрике несколько хранилищ с едой и водой – значит, голодной смертью здесь умереть невозможно. Тому, кто придумал Игру и наблюдает за ней, неинтересен банальный исход.
Расстояние между командами неумолимо сокращалось.
- Слушай, Гарри! Мы уже полтора часа идем молча. Может, ты расскажешь что-нибудь?
- Заткнись.
- Гарри, я все понимаю, мы оба боимся смерти, но…
- Заткнись, иначе получишь пулю в лоб, и не когда-нибудь, а здесь и сейчас.
- Хорошо, я понял тебя. Не горячись.
Стук шагов. Нервное сопение. Тишина – давящая и гнетущая. Ожидание начала конца всегда хуже самого исхода. Позади еще полчаса.
- Гарри…
- Ну что тебе нужно от меня, Джон? Я же просил тебя идти молча! У меня совершенно нет желания что-то рассказывать.
- Гарри, позволь тогда бы я расскажу о себе. Все-таки мы команда, да и тишина… Я боюсь ее, Гарри.
- Признаться, я тоже. Валяй, рассказывай что хочешь, но имей ввиду – на твои расспросы я отвечать не собираюсь.
- Спасибо, Гарри. Мне давно уже не с кем было поговорить. Я ведь из приюта, а там болтливых не особо любят…
- Что за приют?
- Чикаго, приют святой Софии.
- Быть не может! Я тоже из этого приюта, будь он неладен. Но, черт возьми, я тебе совсем не помню!
- А я прекрасно помню тебя, Гарри. Потому и завел с тобой разговор. Помнишь игру в баскетбол, приютская команда против интерната из Торонто?
- Припоминаю. Так это ты – дылда-Джонни, с которым мы играли в одной связке?
- Да, Гарри. Я.
- Черт возьми, мир тесен! Только жаль, времени осталось так мало…
- Да, очень жаль…
- Эй, Джонни! Ты даже и думать не смей, что я не пристрелю тебя, когда Игра закончится!
- Повторяю, я не дурак, Гарри. Будь уверен, я пристрелю тебя раньше.
- Ха-ха-ха! Будь внимательней, дружище, и смотри по сторонам. Наша «дичь» уже совсем близко.

«А тишина все-таки чертовски гнетущая. И что тут скажешь? И есть ли смысл говорить? Да и вообще, к чему все это, может, проще приставить пистолет к виску и нажать на курок? Нет. Игра есть игра. Нас выбрали, значит, так надо. Играть, так играть – пусть хотя бы это будет последним смыслом…»
- Дэви…
- Да, Билл?
- Ты веришь, что в этой Игре можно остаться в живых?
- Да, я верю что мы сможем выжить
«…идиот… в этой игре будет только один победитель, и это – Я…»
- Я тоже на это надеюсь, Дэйв.
«…чертова тишина! Говорить, говорить, чтобы не сойти с ума раньше, чем закончится Игра...»
- Послушай, Дэви…
- Что, Билл?
«…Билли… тупое, бездарное животное... Мы совсем близко к цели, и мне недолго еще осталось терпеть себя и твои вопросы…»

Минуло полтора часа. По расчетам, игроки были не более чем в ста метрах друг от друга. Тишина уже не угнетала – она становилась помощником. Каждый молчал и слушал, стараясь уловить каждый шорох. Нервы были подобны тонкой струне.

Напряжение успело возрасти до предела, когда наконец раздался первый выстрел. Жертвой Джонни стала огромная амбарная крыса, которая нашла самый неудачный момент выбраться из укрытия в поисках съестного. Этот выстрел, конечно, не остался незамеченным.

- Они там, Билл! За этим зданием! Совсем близко! Ну что же ты медлишь, тупица? Их надо прикончить как можно скорее!
- Конечно, Дэви. Как скажешь.
- Ну тогда вперед, бездарь! И побыстрей!

Джон сразу же понял, какую нелепую ошибку он совершил. Вот так, совершенно по-дурацки, выдать себя выстрелом. Ненужным, сделанным лишь потому, что на мгновение показалось – смерть совсем близко.
- Черт побери, Гарри. Все кончено, теперь мы пропали.
- Джонни, друг, не надо трусить и сдаваться раньше времени. Нас двое, мы победим и найдем способ выбраться отсюда вопреки правилам игры.
- Как бы мне хотелось верить в это, дружище…

Меньше чем за два часа напарники смогли стать друг для друга тем, чего никогда раньше в их жизни не было – настоящими друзьями.

Второй выстрел ожидали, но он все же оказался таким же внезапным, как и первый.

- Джонни!…

Билл оказался довольно-таки метким стрелком. Еще совсем недавно, на центральной улице города, он стрелял в упор. Теперь ему довелось выстрелить прицельно, и главное – осознанно.

Рана была очень опасной и сильно кровоточила. Гарри тяжело дышал, осматриваясь по сторонам. Каким-то чудом им удалось отбиться, и спрятаться, затаившись на одном из складов. Беглого взгляда на рану Джона хватило, чтобы понять: дело – труба.

- Гарри…
- Мы выпутаемся, дружище, мы обязательно выпутаемся!
- Пристрели, я уже не жилец. И продолжай игру без меня.
- Что ты несешь!
- Добей меня, Гарри. Я все равно умру. Избавь от мучений, прошу тебя.

Впервые в жизни Гарри стало по-настоящему страшно. Дрогнула рука серийного убийцы, безжалостно забравшая уже десятки невинных жизней.

- Пристрели меня…
- Ты уверен, Джонни?
- Да, я прошу.
- Что же… Прости меня, дружище. Это будет мой последний долг.
- Спасибо, Гарри…

Выстрел может быть наказанием, а может стать избавлением…

Гарри склонился над телом Джона:
- Я одержу победу, обещаю тебе, Джон. Во имя нашей дружбы. Жаль, времени было так мало…

В тот момент, когда Билл упустил противника, Дэви возненавидел всех, и в первую очередь, создателя Игры – за то, что по его воле он связался с этим безмозглым идиотом.

- Тупица! Бездарь! Стрелять почти в упор, и не прикончить его! Таким, как ты, место в выгребной яме! Твоя мать наверняка была ни на что не годной шлюхой!
- Не смей оскорблять мою маму, ничтожество!
- Что? Как ты меня назвал, ублю…

Выстрел может быть избавлением, а может стать цепью, сковавшей дерзкое слово…

2:0 в пользу Билла. Игрок, которому был совершенно безразличен исход самой Игры, вполне мог стать победителем.

Тот, кто наблюдал за игрой, усмехнулся.
- Что ж, все это вполне увлекательно…

Итак, один на один. Гарри и Билл. Убийца и мститель. Безразличие и горячее желание возмездия. Лед и огонь.
Они шли навстречу друг другу, готовые в любое мгновенье спустить курок.
И увидели друг друга одновременно, почти одновременно выстрелив.

Билли вновь оказался удачливей. Пуля больно ужалила плечо, а через пару секунд отнялась рука. Левая рука, к огромной удачи Гарри.

- Сдавайся, Гарри. Я знаю, что сейчас тебе больно, но обещаю – твои мучения закончатся одним лишь моим выстрелом.
- Как бы не так. Я не намерен так просто умереть, к тому же я еще не заплатил по долгам…
- По долгам? О чем ты?
- О смерти моего друга, Билли. Игра окончена. Прощай.
Билл не заметил, как противник, обойдя склад, оказался у него за спиной.
Приглушенный звук гулко прозвучал в каждом уголке старой фабрики. Испуганно запищали крысы, разбегаясь, прячась от неизвестного нарушителя их особенного, крысиного покоя.
Выстрел может сковать слово, а может стать и возмездием….

- Я исполнил обещание, Джон…
Гарри – победитель. Гарри – лучший…
Когда-то он уже был лучшим, но вот когда…
- … Гарри, ты помнишь игру в баскетбол, приютская команда против интерната из Торонто?
- Припоминаю. Так это ты – дылда-Джонни, с которым мы играли в одной связке?…
Да, он был лучшим. Точнее, он и Джонни были лучшими тогда, в разгромном для Торонто баскетбольном матче.
В этой Игре он тоже не смог бы победить в одиночку.
Так стоило ли радоваться?
И зачем она, такая победа?
В магазине остались еще патроны. Гарри закрыл глаза и нажал на курок.
Все-таки выстрел должен быть избавлением…

- Что ж, Игра закончена. Победителей, как и ожидалось, нет.
Тот, кто следил за Игрой, улыбнулся. Все что происходило с игроками, его неизменно забавляло. Правила он менял редко – не видел в этом смысла.

- Люди, люди… Забавные вы существа. Банальны и предсказуемы, но все-таки бытие без вас было бы намного тягостней…