Недавно как всегда хвалил на корпоративе горячо любимого мною Сомерсета Моэма и вдруг получил неожиданный комментарий от приятной дамы достаточно пожилого возраста. Комментарий настолько интересный, необычный и редкий, что, похоже, его можно сравнить со счастливой находкой, которая могла явиться на свет исключительно в атмосфере расслабленного послеотпускного корпоратива с хорошим вином.
[400x396]
Дама рассказала, что когда в 1978 году советская цензура после двадцатилетних раздумий разрешила всесоюзную публикацию повести Моэма «Театр», это привело к фундаментальному сдвигу в подземной секс-действительности СССР. Поясню для нечитавших, что одной из сюжетных линий «Театра» является юношеская сексуальность 22-летнего бухгалтера, который подходит к каждой женщине, которая ему нравится, и начинает заниматься с ней сексом. И что интересно, на это соглашаются большая часть встреченных им женщин, включая 47-летнюю успешную красивую героиню романа, исходя из логики, что в нашей скучной жизни так мало настоящего драйва, что глупо пропускать лишний шанс. Надо отметить, что в «Театре» ещё много разных сюжетных линий, но это сейчас не важно. Важно то, что все женщины СССР рассказали всем знакомым, что «Театр» – это их самая любимая книга по состоянию на 1978-79 годы. И этим самым они как бы одобрили поведение того 22-летнего негодяя. И все 20-летние интеллектуалы СССР вдруг узнали из книги «Театр», что можно вот так просто подойти к успешной замужней женщине и её, извините, трахнуть. И ей это понравится. Сегодня эта мысль звучит довольно банально, но, по свидетельству моей собеседницы, она явилась полным откровением для молодёжи брежневской эпохи, неиспорченной свободным мышлением и открытым взглядом на мир. И молодёжь стала отчаянно пользоваться новой находкой.
[500x471]
Женщинам после 35-и проходу не стало. Подростки обнимали их прямо в автобусе и приглашали выйти на следующей остановке, чтобы уединиться. К ним подходили в гастрономах и выдёргивали сумки из рук. А уж на любого рода дружеской пьянке просто начинали выстраиваться очереди. Что важно, женщины знали, что тот, кто вот так подошёл – это человек, который прочитал книгу (в фильме «Театр» про повадки молодого человека тактично умолчали), а значит, по меньшей мере, культурный и спокойный. Это некоторым образом решало проблему первичного отсева на стадии знакомства. Если раньше женщина бы с негодованием отмела такие вот наглые приставания из опасения, что пристающий – тайный уголовник или слесарь, то отвергать без дополнительного расследования человека, внимательно читающего Моэма, было просто неразумно. Ох, возникла целая череда личных и социальных последствий. Можно сказать, мини-сексуальная революция. На протяжении пяти последующих лет темы, связанные с «Театром» оставались самыми модными, поскольку можно было поговорить о самом сокровенном под видом обсуждения литературного произведения. И только потрясения перестройки умерили всю эту горячку, заменив поиски секса поисками пропитания… Вот так интересно «железный занавес» влиял на умы и судьбы. Остаётся только гадать, что было бы, если бы «Театр» так и не пропустили, а пропустили бы, например, Чандлера? Может, мы бы жили как-то совсем по-другому…