Название: Жертва
Автор: Joann
Пэйринг: Томо/Джаред
Рейтинг: NC-17
Жанр: похоже, что PWP, ну, правда, попытки создать сюжетную линию прослеживаются..:-D
Дисклаймер: Я знаю многое…, но не знаю самого главного.
Саммари: май-июнь 2007 года, тур по Европе
Ворнинги: тупость автора, не особенно логично…просто слова как-то складывались друг с другом :gigi:
От автора: Хм…Первый опыт, как говорится. Вдохновили: Kid, инью на кровати, рассказы о берлинском концерте, награждение в Италии под дождём, и последние упорные заигрывания Джея с Томо…
Не уверена по поводу сбривания бороды, событий в Берлине, в плане последовательности и правильности, но пусть будет так, как написала.
Ошибки все мои. Правила не усердно, просто устала писать и хотела выложить безобразие.:soton:


Он такой забавный! Я удовлетворённо улыбаюсь, всё ещё делая вид, что не замечаю, как Томо таращится на меня.
Все уже спят. Ну, или, возможно, делают вид, задёрнув свои занавески и создавая видимость личного пространства в этом тесном железном «гробу» с блестящими боками и очень мягким ходом.
Мерное покачивание убаюкивает, но мне пока не хочется спать. Тем не менее, Шеннон совершенно бесцеремонно загнал меня в койку, строго приказав дрыхнуть, чтобы на следующий день я не напоминал окружающим привидение и не доставал всех своими придирками и ворчанием.
Ну, на полку-то он меня загнал, но этот вовсе не означает, что я не найду способа развлечь себя. Ну, чем не занятие - дразнить и совращать Томо! Даром что ли я после ухода Мэтти перебрался на его место, как раз напротив моей несчастной жертвы.
Мы все страдаем от недотраха: это не так просто на самом деле удовлетворить себя посредством кого-то, а не собственного кулака, когда ты в пути. Вечно искать партнёра на стороне, рискуя подцепить заразу, или заиметь случайные пожизненные обязательства совершенно не вдохновляет. Взамен можно попробовать раскрутить своих спутников на дружеский трах, не отягощая себя последствиями…Ну, просто помочь другу…Чем, собственно, многие и занимаются время от времени.
Томо для меня – неизведанная страна. Пока…Я уже вошёл во вкус, и азарт разгорелся огнём внутри моей совершенно безумной башки.
Рука мерно и не очень быстро скользит по горячему члену, но занавеска задёрнута ровно на столько, что мой сосед через узкий автобусный коридорчик может видеть только мои лицо и грудь. Ну, думаю, и этого достаточно: вдохновения на моём лице в предвкушении предстоящего оргазма и руки трущей сквозь майку соски хватает для того, чтобы несчастный Томо неровно возбуждённо задышал и, кажется, полез в собственные штаны.
Если ты находишься в гастрольном автобусе, то волей не волей, время от времени, оказываешь то эксгибиционистом, то вуайеристом. Прятаться-то практически некуда!
Кончаю, зажимая собственный член салфеткой «Kleenex», чтобы не мыться и не стираться сразу же после моей талантливо разыгранной пьесы под названием: «Возбуди Томо».
Краем глаза кошусь на койку напротив…О, Боже! Да, он, пожалуй, превзошёл самого меня…Глаза закрыты, и голова слегка запрокинута, губы и щёки порозовели от возбуждения. Судорожно соображаю, что бы я сейчас смог отдать, ради того, чтобы только засунуть свой член между его разомкнутых пухлых губ.
Не могу отвести взгляда, пока не встречаю его ответный, подёрнутый пьяной предоргазменой поволокой. Он вспыхивает, краснея до ушей, но не прекращает дрочить и облизывает пересохшие губы. Кажется, наш зрительный контакт стал последней каплей, отделяющей его от взрыва в мозгах и липкого мокрого безобразия, которым он украсил всё, начиная с собственных штанов и заканчивая полом между койками.
Зажимаю рот ладонью, чтобы не расхохотаться в голос, представляя, что, возможно, первым, кто увидит белые кляксы на полу завтра утром, будет Шеннон. Его кроватка как раз под полкой, на которой только что так бурно сфонтанировал Томо.
Он краснеет ещё отчаяннее и по цвету напоминает уже помидор. Я подавляю остатки смеха у себя в горле и протягиваю ему мятую коробку с салфетками. Томо, не смея поднять на меня глаз, вытаскивает скомканную горстку мягких бумажек и, уже задёрнув занавеску, усердно вертится за ней и пыхтит.
Я довольно улыбаюсь. Дело сделано! Только почему-то, когда я, наконец, закрываю глаза, и, свернувшись калачиком, натягиваю одеяло себе на голову, то снова вижу розовое от смущения лицо и опухшие от возбуждения губы Томо.
***
Я весьма талантливо умею смущать его, так, что он начинает тараторить, оправдываясь, забывая и путая слова, и спасается от меня бегством, прячась за лёгким и приятным общением с Шенноном, а теперь ещё и с Тимом.
Чувствую себя мировым злом, загоняющим в угол бедного маленького Томо. Но я не намерен отступать! Моя игра превратилась в заманчивое интересное предприятие, в результате которого, я, в любом случае, окажусь в выигрыше. Во всяком случае, приятный сексуальный опыт мне обеспечен.
Он, чувствуя это, шарахается от меня, как от чумного. Но за кажущимся страхом, где-то в глубине его тёмных глаз можно рассмотреть желание остроты ощущения и это только подстёгивает, заставляя изобретать всё новые уловки: едва заметные касания, неоднозначные фразы и взгляды, излишнее внимание. Сажусь с ним рядом, как бы невзначай задевая его руку, плечо, а если повезёт и пятую точку опоры. В последнем случае он забавно вздрагивает, испуганно косясь на меня коричневым глазом, старается отодвинуться подальше. А я…я облизываю губы, нарочито медленно, не отпуская его взгляда, который начинает метаться между кончиком моего языка, зрачками и заветным местечком немного пониже моего пупка. Продолжаю игру, в предчувствии грядущей победы. Хотя сейчас, я уже до конца не уверен, что с ней буду делать.

***
Обстоятельства складываются исключительно удачно! Хотя, конечно, навряд ли везением можно назвать недомогание моего брата, но это даёт мне шанс на все без исключения интервью ходить в обществе только моего вожделенного хорвата.
Он зажат до невозможности, боится сделать ненужное движение и сказать что-то лишнее. Но это, почему-то делает его только красноречивее и ироничнее, и он с удовольствием и вызовом в глазах поддерживает наши, зачастую, весьма тупые беседы с интервьюерами.
Не я придумал давать интервью на этой гребенной койке… Видит Бог! Но я не собираюсь и сегодня упустить шанс завалить Томо, на его же собственной кроватке, как только запру на ключ двери за надоевшими до чёртиков репортёрами. Они достают меня дурацкими, заезженными вопросами о группис, голливудских девицах…Ах, ну и да, я – гей!!! А вы сомневались??? Знали бы вы, что я сейчас хочу больше всего на свете, не на секунду больше не усомнились! Вот Томо знает, и поэтому отодвигается от меня, как можно дальше. Но сегодня ему не сбежать от меня, как бы он не старался.
Когда я поворачиваю ключ в замке, вытолкав за порог нахального журналюгу, который готов уже, кажется, не только обниматься со мной, но не против и задержаться на той самой кровати. Видимо всё же не напрасно интересовался моей ориентацией… Но мне абсолютно насрать на его намерения, потому что мои ладони мокрые от пота и колени невольно подгибаются от одной мысли, что я собрался затеять. Боже мой, Лето, кажется, ты никогда так не волновался! Сердце бухает в груди тяжёлым молотом и дыхание становится частым и тяжёлым, когда я медленно возвращаюсь к кровати. На момент прикрываю глаза, потому что боюсь смотреть на Томо. Но потом моя настырность берёт своё, и я с разбегу прыгаю на кровать. Матрац жалобно стонет, а Томо молниеносно вскакивает, но не успевает рассчитать траекторию своего бегства, потому что за его спиной оказывается угол и отступать, собственно, некуда.
Ползу к краю кровати и осторожно, чтобы окончательно не спугнуть его, встаю. Собственно, можно ведь таким образом организовать не встречу его члена и моей задницы, а его тяжёлого кулака и моей достаточно хрупкой челюсти.
Нас разделяют всего несколько дюймов: чувствую его тепло и слышу сбившееся дыхание:
- Джей, не надо, а?? – голос чуть хриплый, надломленный. Но я и слушать не желаю. Прижимаюсь всем телом, изгибаюсь, жадно целую его в шею. Нет, он не будет драться, в этом я уже почти полностью уверен, ощутив своим бедром более чем красноречивую твёрдую выпуклость в его штанах.
-Ты не хочешь меня попробовать? – шепчу ему куда-то в ключицу, растягиваю ворот майки, чтобы забраться поглубже.
Он только сосредоточено сопит и начинает неловко расстегивать пуговицы на моей жилетке. О, это определенный прогресс! И я, стараясь его поддержать, лезу прямёхонько к нему в штаны. Его руки трясутся уже так, что навряд ли он когда-нибудь сможет справиться с моей последней пуговицей. Помогаю, спокойно отведя его руки, а он следит за моим разоблачением, как за каким-то священнодействием. Стриптиз оказывает нужное действие, потому что в следующий момент он валит меня на кровать и сдираем мои несчастные штаны, чуть не спустив кожу с моих ног и не оторвав мой драгоценный член.
Ну, вот, теперь я перед ним голый во всей красе. Он судорожно сглатывает, осматривая меня с ног до головы. Видимо, что-то в моём виде вводит его в состояние лёгкого ступора, потому что он очень осторожно, как в полусне, заползает на кровать, всё ещё не отрывая взгляда от моего паха. Я фыркаю:
- Хватит таращится, лучше использую свои, ну, хотя бы руки что ли, что ты там рассматриваешь?
-Я ищу твою вторую татуировку, - заявляет Томо, всё ещё не поднимая головы, и, тут я покатываюсь со смеху. Но его это кажется ничуть не смущает, потому что рассмотрев меня спереди, он нетерпеливо переворачивает меня на живот, и разглядывает мою задницу.
- Томо, она на стенке моей кишки, так что навряд ли ты сможешь её увидеть, если конечно твои глаза не устроены особенным образом, - ухахатываюсь я. Он резко переворачивает меня обратно, озадаченно смотрит:
-Гонишь?? – Томо абсолютно серьёзен, и со мной уже начинается почти истерика.
-Нет, ну не говори мне, что ты веришь всему, что я говорю во время интервью! - я едва могу говорить и, наконец, он тоже начинает ржать, утыкается лбом мне в живот, заливаясь…и замирает, осознав совсем неоднозначность положения своего тела, поднимает голову и неуверенно смотрит на меня снизу вверх. Не увидев, по крайней мере, отрицания, пару раз на пробу проводит пальцами вдоль моего члена. Я нетерпеливо ерзаю задом по покрывалу, вздыхаю, и он, наконец, отваживается на более решительные действия.
Но вместо моего члена он, он неожидпнноподаётся вверх и почему-то целует мои губы. Осторожно пробует на вкус, а может быть боится, что я кусаться начну? При этой мысли я невольно фыркаю, и Томо резко отстраняется.
-Извини, всё нормально.., - я стараюсь состроить как можно более милую улыбку, и, видимо кажусь убедительным, потому что он снова наклоняется ко мне.
Кажется Томо, наконец, осмелел - быстро отвлекается от моих губ, спускаясь ниже. Шея, ключицы, грудь…О, Боже, когда он начинает лизать и покусывать мои соски, у меня кружится голова и я впиваюсь ногтями в его плечи так, что наверняка оставлю на его коже заметные следы.
Он гладит, гладит, гладит меня…У него сильные нежные пальцы. Томо больше не смущается и прёт напролом, так что я трясусь, как в лихорадке и требую безостановочно: « Ещё! Ещё! Ещё!!!!»
Кто бы мог предположить, что наш стеснительный хорват окажется таким невъебенным любовником?? Я захлёбываюсь собственными стонами, когда он добирается до моего члена:
- Ну, Томислав, а теперь покажи мне чему тебя научил медведь, - мне обязательно нужно его уколоть, чтобы не казаться самому себе таким беспомощным под его руками. Зарабатываю звонкий шлепок по заднице:
- Ещё одно упоминание о медведях и пойдёшь просить отсасывать у тебя кого-нибудь другого.
И тут же накрывает мой член губами так, что я забываю выдохнуть.
Близко, так близко! Кровь приливает к моему паху, захлёстывает напряжённым теплом:
-Бля..Томо…Остановись! Сейчас кончу..., - наконец, кое-как выдыхаю.
Поднимает голову, смотрит на меня, насмешливо улыбаясь…, он меня сделал. Но всё-таки я не напрасно так хотел и добивался его.
Томо тем временем бродит по комнате видимо в поисках своей сумки…Ну, да, легче заставить Землю начать вращаться в обратном направлении, чем приучить Томо класть вещи на место и держать их в порядке. Он с потрясающей скоростью умеет устраивать бардак! За достаточно продолжительное время его поисков, я успеваю немного прийти в себя и с любопытством наблюдаю, как он шарахается по тесной комнатке, сверкая голой задницей. Наконец, издав победный вопль, отыскивает сумку, а вместе с ней и презервативы. Ну, слава Богу, а то мой дружок от скуки уже загрустил, но, зато, мой мозг пришёл в более-менее вменяемое состояние после сексуальной атаки. Томо отыскивает какой-то там крем вместо смазки и я надеюсь, что содержимое этого тюбика не окажется чем-то термоядерным и оправдает мои надежды на сравнительно безболезненный трах.
Томо заползает между моих с готовностью раскинутых ног и принимается сосредоточенно натягивать презерватив. Он до того серьёзен, что меня распирает от смеха, когда я гляжу на его сдвинутые брови и приоткрытый рот, кажется ещё чуть-чуть и он высунет язык от таких колоссальных усилий.
-Я тебе нравлюсь? – томно закатываю глаза и складываю губы бантиком, а сам уже почти гогочу.
-Да, так себе, - Томо, наконец, справляется с несчастным презервативом, и смотрит на меня хитрыми глазами, - вот была бы моя воля, и не был ты таким опасным, то я сбрил твою дебильную бороду, тогда на тебя ещё можно смотреть без содрогания.
Ах, так! Я вскакиваю и валю его на кровать, отчаянного барахтающегося и вопящего:
-А тебе бы не мешало посидеть на диете пару лет, а то твоя толстая задница скоро не будешь проходить в двери, - парирую я и тут же оказываюсь придавленным его совсем не лёгким телом.
-Ну, зато, я всегда смогу завалить тебя не силой, так весом, - он жарко смеётся мне в шею и при этом ощупью отыскивает на покрывале несчастный тюбик.
Когда пытается просунуть в мою весьма тугую дырку первый скользкий палец, вдруг становится серьёзным, с тревогой смотрит мне в глаза.
-Боже, Томо! Ну, сколько ты ещё будешь телиться?! Я сейчас умру от тоски и неудовлетворённости, пока ты там ковыряешь меня своим тоненьким пальчиком.
Ну, собственно, сам напросился…Резко приподнимает меня за бёдра и всаживает мне со всей дури, так, что я дёргаюсь, невольно подаваясь назад, шиплю от боли…
Он всё-таки пугается, даже если и был раздражён до этого моими репликами. Легко часто целует моё лицо, замирает, не смея двигаться внутри.
- Ну, давай же! – сам перемещаюсь навстречу, потом неловко скольжу назад. Чувствую, как трётся о стенки моей кишки его раздутая головка, которой он почти порвал меня. Резкая боль ушла, ещё немного саднит кожа от соприкосновения со смазанным латексом и он, наконец, начинает двигать бёдрами. Сначала медленно, пробуя, выдыхая стоны в мою мокрую от пота шею. Засасывает горячими губами кожу, лижет, кусает её…
Фрикции становятся жёстче, но вместе с тем он пытается-таки отыскать моё самое горячее местечко: приподнимает чуть выше и запихивает мне под спину одну из маленьких подушек, которых на кровати валяется превеликое множество, чуть подаётся назад и входит не так глубоко и…
Кажется, у меня даже слёзы брызнули из глаз, когда он только вскользь проходится по моей простате…Ещё и ещё раз, и я уже ору в голос, когда он добавляет к этому ещё и пальцы на моём дёргающемся от каждого его движения члене.
Быстро, почти грубо, так что наши тела соприкасаясь издают влажные чавкающие звуки.
Я всё-таки кончаю первым: бесконтрольно мотаю головой пытаясь произнести хоть что-то членораздельное, ну, хотя бы его имя…Получается из рук вон плохо, хотя, кажется он понимает…
Сжимает моё тело так, что я с трудом могу вздохнуть, рычит, похлеще любого медведя и кусается…Видимо вся моя шея будет в засосах и следах от его зубов.
Всхлипывает в конце и так и остаётся лежать на мне, навалившись всем своим весом.
Господи, до чего же он охренительно тяжелый! Нетерпеливо ёрзаю, пытаясь выбраться из-под него и Томо, почувствовав это, вдруг резко отстраняется, и пока я пытаюсь всё-таки поймать его для хоть какого-то благодарного поцелуя, он ни с того ни с сего срывается с кровати, и быстро, пошатываясь уходит в ванную…
Я, совершенно обалдевший, топаю за ним, ломая голову, что же не так или, возможно, это его обычное посторгазменное поведение: в прошлый раз он отчаянно прятался и оттирался от спермы, а сейчас отправился отмываться???
Мышцы ног напряжены и ноют после достаточно продолжительного пребывания их в не совсем привычной позе, ну, во всяком случае, в последний раз это было слишком давно, чтобы моё тело могло хоть как-то это припомнить.
Дверь не заперта, и я потихоньку проскальзываю в ванную. Сквозь полупрозрачную стенку кабинки вижу, что он неподвижно стоит под душем и вода хлещет на его голову. Приоткрываю дверцу совсем чуть-чуть, чтобы не впускать холодный воздух, проскальзываю внутрь. Чистый рефлекс толкает меня к нему – обнимаю сзади, прижимаюсь к влажной тёплой спине и целую в затылок:
- Что-то не так? Тебе не понравилось? – шепчу в его волосы. Он вдруг резко вырывается, оборачивается ко мне и отпихивает, так, что я ударяюсь спиной о стенку кабинки.
- Всё так, Джей! Ты великолепен: у тебя прекрасное тело, огромный член, тесная задница и трахаешься ты, как дьявол! Удовлетворён? А теперь отстань от меня! Собирай свои шмотки и катись в свой номер.
Я продолжаю недоумённо таращиться на него, он смотрит в ответ, сжимая и разжимая кулаки
- Браво! Ещё одна жертва пала, не устояв перед чарами великолепного Джареда Лето! Только, извини, милый, я не питаю никаких тщетных надежд по поводу твоей нежной и долгой любви ко мне…Ты получил своё?? Теперь проваливай!
Вот так поворот! Я стою, силясь ответить что-то вразумительное и ободряющее для него, но ведь он, в общем-то, прав, поэтому ничего не остаётся, как броситься в атаку, как известно лучшей защиты не бывает:
- А что же ты так бесишься, если тебе всё равно? – делаю шаг вперёд. Томо отступает, - ты мне тоже не обещал ничего, так что мы квиты!
- А я и не строил глазки и не лез первым к тебе в штаны!
- Боже, Томо! Ну, что за блажь! Ты кончил, так же как и я. Я подставил тебе свою задницу! Что ты ожидаешь после этого – счастливой семейной жизни? Ха! – мне вдруг становится смешно от одной мысли о нашем возможном совместном проживании не в железном «гробу», а в уютном семейном гнёздышке, - да, ты сам сбежишь от меня в первую же неделю.
- Очень смешно…, - бурчит себе под нос и отворачивается, - иди к себе, Джей…Я устал…
От кого бы это слышать, но только не от него. Он неутомим, и по обыкновению даже после самых тяжёлых концертов готов скакать без устали.
Я растерян, на самом деле…Мысли не желают выстраиваться в логические цепочки и я, почему-то едва ли могу оценить сложившуюся ситуацию. Хотя я бывал в ней множество раз, но тогда решение было простым и лёгким, а сейчас она никак не хочет хоть как-то разруливаться. Видимо, потому что это не кто-то, а Томо…
Пожалуй, мне и правда, сейчас лучше уйти. Я кое-как вытираюсь и напяливаю на себя вещи. Томо так и не выходит из ванной, когда я тихо прикрываю за собой дверь его номера.
Не помню, как я добредаю до своего номера. Горячий душ и сон – всё, что мне сейчас нужно. Возможно, когда я посплю, то смогу сделать какие-то выводы и придумать выход. Хотя человеческие чувства имеют свойство не поддаваться логике…даже мои…
Смотрю на себя в запотевшее зеркало в ванной. Вижу свои всклокоченный мокрые волосы, чуть покрасневшие от почти обжигающего душа щёки и совершенно блядские глаза…
Наверно, Шеннон всё-таки убьёт меня…И правильно, сделает, потому что у самого меня никак не поднимается рука на мою драгоценную персону…
***
Всё опять по-прежнему…Перелёты, переезды, концерты, бесконечные интервью, гостиничные номера и обеды на ходу…Эмма сходит с ума, путаясь в наших расписаниях и кипах бумаг… Шеннон не спит по ночам из-за болей в спине…И Тим почти привык к моим причудам…Только Томо совсем не смотрит на меня, и, странно, но меня это дико угнетает…Вместо того, чтобы держать дистанцию мне хочется касаться, гладить, целовать, и говорить, говорить, говорить с ним! Понять хоть что-то в своём смятении и сделать так, чтобы он больше не злился на меня.

***

Это был один из самых отстойных концертов во всей нашей истории. А мне, казалось, что до этого любил Берлин…
Я мог ожидать чего угодно от секьюрити: стычки и взаимные оскорбления при общении с ними – это обычное дело. Но вот непонимания толпы…кажется я отвык от этого. Томо забился в свой угол – у него бесконечные проблемы с гитарой, Тим упрямо дёргает струны, я потерял из вида Шеннона, пока тщетно пытался установить хоть какой-то контакт с залом.
Когда ты не чувствуешь отдачи – устаёшь в несколько раз сильнее. На автопилоте раздаём автографы. Все взвинчены до предела. Суета, беготня и спешка – мы с Шенном и Эммой уезжаем через полчаса в Италию, бросая автобус на попечение ребят.
Я старательно пытаюсь, как можно больше времени побыть хотя бы вблизи Томо, внимательно прислушиваюсь к его разговорам с фанатами и не замечаю того тупого ублюдка, который бросает совершенно бездумные, а возможно и не очень-то значимые и обидные слова в адрес Томо, что он говорит мне, я уже не способен услышать…
Это становится последней каплей! Я мечусь между эшелоновцами, выспрашивая: «Кто???!» Пока мне не тыкают в эту скотину пальцем, но он ретируется внутрь здания, и я бегу за ним. Нет, сегодня я не буду цивилизовано высказывать претензии его начальнику, я просто пойду и врежу ему, чтобы его единственная извилина вылетела из его дебильной башки.
Чьи-то руки ловят меня по пути, пытаются остановить, я в приступе ярости вырываюсь, даже не понимая кто меня держит.
Кто-то сильный, прижимает меня к груди. Тем временем широченная спина секьюрити исчезает в конце коридора:
-Джей! Джей, успокойся! Мы всё уладим…Да, ну его на хрен, идиота…Одним меньше, одним больше, - встряхивает за плечи, - Джей! Вам уезжать через двадцать минут. Иди лучше, собирайся…
Я, наконец, смотрю на того, кто так упорно пытается остановить меня в попытке устроить разборки. Томо…Медленно опускает руки, поняв, что я никуда уже не бегу. Просто не смогу сдвинуться с места, только из-за того, что он всё-таки заговорил со мной…Может быть проглотив обиду, может быть ощутив мое желание двигаться ему навстречу, попробовать разобраться и понять.
Всего лишь несколько произнесённых им слов взамен реплик тупого охранника, и я забываю о неделе уныния и беспокойных ночей. Расплываюсь в своей самой счастливой улыбке, во всяком случае мне кажется, что мой рот просто растягивается от уха до уха. Не смею ни обнять, ни поцеловать его, только с надеждой смотрю в глаза. Он несмело улыбается в ответ…Чуть помедлив, поднимает руку и убирает растрёпанные волосы с моего лица. Я оставлю в покое всех секьюрити на свете, я послушно пойду собираться и поеду в аэропорт, я даже не буду говорить никаких гадких вещей в твой адрес, Томо…ну, по крайней мере до нашего отъезда, только проведи ещё раз рукой по моим волосам и коснись случайно пальцами моей щеки и уха. Всего один раз! Вместо этого он гладит обеими ладонями мои щёки и проводит большим пальцем левой руки по моим губам. Быстро отводит руки, отступает назад, и не поворачиваясь делает несколько шагов по направлению к входной двери. Жадно смотрю ему в глаза, чтобы получить больше уверенности, что всё это мне не снится. Он вдруг подаётся вперёд, как будто хочет, что-то сказать, но в последний момент останавливается, бессильно роняет руки и только смотрит отчаянно…Всего одно мгновение и он просто уходит к дверям, ведущим в темноту ночной улицы. А я иду искать Шеннона… Пожалуй, как только мы прилетим в Италию, я сбрею мою бороду…