Название: ПЕСОЧНЫЕ ЧАСЫ
Автор: KelanyWalley
Состояние: в процессе написания
Жанр: романс, экшн, драма, немного фантастики
Предупреждения: слэш, гет =)
Рейтинг: R - NC-17
Саммари: К сожалению, не все мечты могут исполняться в нашей жизни. Но ничто не мешает нам фантазировать и реализовывать фантазии в наших снах. Главное, не запутаться, где сон, а где реальность.
Размещение: только с разрешением автора

What else could I say
Everyone is gay

 ЧАСТЬ 1

 В последнее время Кевин очень плохо спал. Во сне он постоянно убегал от кого-то, прятался, спасал свою жизнь. Поэтому каждое утро начиналось одинаково: упавшая на пол подушка, спутанное одеяло, скомкавшаяся простыня. Иногда во сне его била дрожь. Это было страшное зрелище, но он об этом не знал. Он ведь бежал, спасал свою драгоценную жизнь - какое ему было дело, как он выглядит со стороны.

Зато это прекрасно видела Лессли. Каждый раз, когда у Кевина случался такой приступ, она невольно просыпалась, разбуженная толчками в бок. Поначалу она боялась: не каждый раз парень, с которым проводишь ночь, спихивает тебя с постели. Поначалу она будила Кевина, трясла его, кричала и спрашивала, в чем дело, и тогда он просыпался, ошарашено смотрел на нее, а потом приходил в себя и извинялся.

Прости, мне снилась какая-то муть.

Потом Лессли привыкла. Со временем она начала не обращать внимания на то, что кто-то слева все время ворочается. Да, оказывается, и к этому можно привыкнуть. Кто-то спит с мужчинами, которые храпят, кто-то - с теми, кто дергается по ночам. Это не страшно, ведь днем Кевин был самым лучшим мужчиной на свете.

А потом настал период, когда ночные кошмары прекратились. Тогда Лессли прислушивалась: дышит ли молодой человек, не случилось ли с ним чего дурного? Но - нет. Кевин сладко сопел, и его веки на этот раз не дрожали. На этом можно было бы взять недельный отдых. У Лессли была целая неделя, чтобы насладиться спокойными ночами. А потом все стало еще хуже. Ночные приступы Кевина стали еще сильнее, он начал кричать, иногда - бить матрас. Разбудить его было невозможно. К нему и подобраться-то было невозможно, потому что он мог нечаянно задеть, ударить...

Лессли плакала по ночам. Ей было страшно. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы ее жених защищал её, спасал от кошмаров, но никак не представлял кошмар самолично. Ей хотелось прижаться к нему, спрятаться ото всех невзгод и сладко спать, вдыхая легкий аромат его одеколона. Но на деле все было наоборот. Кевин был главным ночным монстром. Не спрятавшимся в шкафу, не залезшим под кровать, а развалившимся в их любовном гнездышке. Отвратительно.

Конечно же, Лессли разговаривала с ним. Утром, когда она готовила кофе, Кевин заходил на кухню, подходил сзади, обнимал её за талию и нежно целовал в шею. Он был таким мягким по утрам... И говорить ему о том, что творится ночью, было, по меньшей мере, необычно, неправдоподобно... нечестно... Но, когда Кевин начал замечать у девушки синяки под глазами, пришлось объяснить, почему она не высыпается. Это произошло где-то через месяц-полтора после начала их совместной жизни. То есть где-то три месяца назад. Тогда Кевин нахмурился, извинился, но идти к врачу отказался. У него с детства была боязнь врачей, и он наотрез отказывался принимать какие бы то ни было лекарства, проходить медосмотр, сдавать анализы. Он верил, что любую болезнь можно вылечить народными средствами. Простуду - горячим чаем. Головные боли - массажем лечебных камней, доставшихся ему от прадеда, боли в суставах - наварами и настоями. Проблемы с психикой?..

- Кевин, пойми, я хочу, чтобы тебе было лучше. Ладно я, но ведь ты и сам страдаешь по ночам. От того, что ты переживаешь ночью, у тебя наверняка расшатываются нервы. Тебе нужно обследоваться. Хотя бы просто проконсультироваться, узнать, что нам делать.

- Прости, но я не могу. Ты ведь знаешь, как я отношусь к врачам. Я же тебе говорил: они убили мою мать.

- Кевин, дорогой, твою мать убили не врачи, а рак. Они сделали все, на что были способны, но, к сожалению, современная медицина не всесильна. Неужели ты думаешь, что они бы не спасли ее, если бы у них была такая возможность?

-    Я не знаю. Я, правда, не знаю. Если бы тогда у нас нашлась сумма, которую они назвали, вполне возможно, что она осталась бы жива…

Лессли положила руку Кевину на плечо. Её ладошка - такая маленькая, хрупкая, почти невесомая. На изгибе кисти выпирает уголком косточка. Тоненькие пальцы - белые, почти белоснежные, такие красивые, что Кевину становилось легче только лишь от одной мысли, что эти пальчики, каждый из десяти - они всецело принадлежат ему. Невольно Кевин наклони голову набок и прислоняется щекой  к её руке.

- Я буду пить ромашку, она успокаивает. Ты буди меня, если что. И, наверное, мне стоит поменьше читать научной фантастики перед сном, как думаешь?

- Ах, Кевин, я очень надеюсь, что эти кошмары закончатся.

 И они на самом деле закончились. Буквально через неделю ромашка подействовала, как нужно, Лессли благодарила всех богов, за то, что они услышали её молитвы.

Но потом - ах - боги вновь прогневались за что-то. Уже третью ночь Кевин вновь страдал от кошмаров.

Его голова металась по подушке, на висках вздулись вены, по лбу бежали капли пота, а глаза были зажмурены так сильно, что Лессли боялась - не больно ли ему. Кевин рвал простыни, цеплялся за края кровати, стонал... Дышал глубоко и часто, так, что его ноздри расширились, и казалось, будто он всем своим существом борется за право дышать.

- Господи... что же делать... Кевин... Кевин! Проснись! Родной мой, перестань, ну же... - маленькая ладошка легка на большую сильную грудь, но тут же отпрянула - до того грудь была горячей. Лессли спрыгнула с кровати, вскочила но ноги, одернула спутавшуюся ночную рубашку. Она побежала в ванную, намочила полотенце, положила его Кевину на лоб, в надежде, что жар хоть немного спадет. И хоть за окном все еще стояла глубокая ночь, сон как рукой сняло. Девушка стояла на коленях возле кровати, и тихо молилась, чтобы ему стало лучше.

К счастью, через некоторое время жар спал, Кевин успокоился, и вновь погрузился в спокойный сон.

Это был самый сильный приступ за все то время, когда они жили вместе. А самое ужасное... самое страшное, самое обидное, самое невиданное было то, что через неделю у них с Кевином должна была быть свадьба. И такая расстановка дел вовсе не устраивала бедную Лессли.

 Брак должен был быть по расчету. У Кевина не было матери, он жил с отцом, и в их доме не было женщины. У Лессли были и отец, и мать, и состояние, но ее семье были выгодны связи с мистером Касселем - отцом Кевина. Тот был служащим на таможне, и семье Тьерри нужен был человек, который смог бы прикрывать их бизнес. А вдобавок ко всему молодая пара была весьма не дурна собой. Лессли была хрупкой француженкой, ее длинные густые локоны светло-русых волос аккуратным каскадом спадали на плечи. Когда она хлопотала по дому, она подвязывала их лентой. У Лессли была тонкая талия, длинная шея и маленькие ступни ног. Она была такой миниатюрной и хрупкой, что иногда казалось, будто она была фарфоровой куклой, предназначенной для того, чтобы украшать собой витрины  магазинов, но внезапно ожившей, полюбившей своим маленьким, но горячим сердцем бедолагу Кевина Касселя. При своих пяти футах и десяти дюймах Кевин смотрелся рядом с ней как огромная гора. Но для влюбленной девушки он казался самым прекрасным мужчиной на свете. Она любила перебирать темно-каштановые волосы Кевина, любила ловить на себе любопытные взгляды зеленых глаз, любила касаться его острых скул, класть руки на большую грудь и прижиматься к его могучему, сильному телу. За эти полгода она полюбила Кевина так сильно, что готова была терпеть даже его ночные кошмары, только бы не расставаться с ним никогда. И вот - у нее на пальце небольшое колечко из белого золота. И свадьба через неделю.

  Предпраздничная суета заглатывала пару с головой. Было принято решение проводить венчание в Соборе Святого Николая, а пиршество - в Усадьбе Муананвиль. Список гостей был составлен, приглашения разосланы, и в эту субботу Кевин и Лессли собирались за свадебными нарядами. Подруга миссис Тьерри была известной портнихой в Париже, и вот наконец настал долгожданный момент, когда ее услуги пришлись бы к стати. Маленькая Лессли выходит замуж. Услышав эту новость, мадам Жерве засуетилась, и созвала всех своих лучших швей и портних, собрала команду лучших подчиненных, и объявила, что всенепременно ждет малышку Лессли вместе со своим женихом в субботу утром; она пообещала, что сделает из невесты - прекрасную принцессу, а из жениха - очаровательного принца.

Кевин растерянно улыбался: он совсем не любил такие хлопоты вокруг своей персоны. Как только они переступили порог ателье, мадам Жерве тут же схватила Лессли под руку и увела в свою мастерскую - снимать мерки. Кевину же были приставлены высокий мужчина в очках и с рулеткой на шее и две скромные дамы, воротнички которых были усеяны иголками и булавками.

- Доброе утро, - поздоровался мужчина. - Меня зовут Роберто Диалини, я буду создавать для Вас свадебный костюм.

- Кевин Кассель, - пожал протянутую руку Кевин.

- Вы уже выбрали, какого покроя, цвета и материала будет Ваш смокинг? – он говорил плавно, медленно растягивая слова.

- Увы, нет. Я полностью полагаюсь на Вас...

- Какой абсурд! Запомните раз и навсегда, молодой человек, ни в коем случае нельзя полностью доверять кому-то. А тем более - вручать в чьи бы то ни было руки свою же собственную свадьбу. Мне очень лестно, что Вы мне доверяете, но мой Вам совет: вкусите прелесть этой праздничной суеты и насладитесь ею сами. Даст Бог - ваш брак продлится вечно, и это будет единственная свадьба в Вашей жизни. И поэтому, лично я считаю, Вы не должны упускать возможности прекрасного выбора, начиная от Вашего костюма, заканчивая цветом салфеток на праздничном столе.

- Ах, Роберто, какой же ты болтун! - защебетала одна из дам. - Месье, прошу Вас, не обращайте на него внимания. Роберто - любитель почесать языком, но по мастерству он может уступить место разве что мадам Жерве.

- Все в порядке, - ответил Кевин, - я, просто, на самом деле не имею ни малейшего понятия, какие фраки нынче в моде.

- Не беда, - отозвался Роберто, и почти тут же у него в руках появились блестящие журналы с раскройками и моделями уже готовых костюмов.

Чего там только не было: всевозможные фраки, сюртуки, визитки, смокинги, "тройки",  жилеты, миллионы сорочек, множество галстуков, вместе, по отдельности, в различных цветовых гаммах, темно-синие, песочно-коричневые, шоколадно-золотые, небесно-синие, ослепительно-белоснежные, нежно-розовые, иссиня-черные, древесно-коричневые... На последних страницах блестели драгоценностями запонки, булавки, часы, зажимы... перчатки... бутоньерки... цилиндры...

От всего этого у Кевина чуть ли не голова шла кругом. Долистав до последней страницы журнал, он понял, что перед ним открывается такая бездна, которую самому ему ни за что не преодолеть. Ему казалось, что это вообще невозможно: выбрать из десятков моделей наиболее подходящий пиджак... Из сотен сорочек - ту, что лучше всего подойдет по цвету...

К счастью, растерянность так отчетливо отобразилась на лице бедного Кевина, что ему на помощь тут же пришел "мастер номер один" портного дела. После мадам Жерве, конечно же.

- Я вижу, Вы находитесь в смятении, мой юный друг?

- Да, признаться честно, я несколько озадачен. Видите ли, мне никогда прежде не приходилось выбирать подобного рода наряд... - Кевин вымученно улыбнулся.

- И это не страшно. Для того меня к Вам и прислали - чтобы помочь определиться с выбором, верно? - Роберто повернулся к дамам, ожидающих их у примерочной, и подал знак подождать их где-нибудь за дверью: они с Кевином будут выбирать модель.

Роберто присел за соседнее кресло, закинул ногу на ногу, облокотился о подлокотник своего кресла и нагнулся к Кевину, чтобы удобнее было показывать модели

- Значит, месье, Вы не имеете никакого понятия, чего хотите... Что ж, посмотрим... Предлагаю определиться с цветом. Я бы предложил Вам отказаться от мрачного черного цвета, исключил бы синий и серые оттенки. У вас прекрасные темно-каштановые волосы, давайте попробуем поиграть с этим цветом. Позвольте, - Роберто наклонился поближе к журналу в руках Кевина и перелистнул несколько страниц. - Как вам такой? Цвет молочного шоколада неплохо будет гармонировать с темным каштаном. А вот этот? Если Вы предпочитает светлые тона, думаю, нежно-оливковый тоже подойдет. Можно попробовать удариться в красноту, тогда вот, пожалуйста, красное дерево - очень интересно смотрится.

- Нет... Красное дерево мне не нравится.

Роберто оторвался от журнала, повернул голову:

- Ну вот и отлично! Значит, красный исключаем. Давайте начнем с оттенков коричневого? Мне кажется, вам очень подойдет такой вот цвет... Или вот такой... В конце концов, у нас времени еще предостаточно, верно?

- Ммм... да, пожалуй, что так. Вот только... Нам с Лессли хотелось бы, чтобы мы подходили друг к другу... Ну, наряд, Вы понимаете...

- Обижаете! Мы с мадам Жерве давно работаем в паре. Она берет на себя костюм невесты, я - жениха. Уж не думаете ли Вы, что мы с ней не обсуждаем наши идеи? Конечно, обсуждаем! Ах, месье, Ваши слова поразили меня прямо в сердце! - Роберто откинулся на спинку кресла и прислонил тыльную сторону ладони ко лбу, будто проверяя, не поднялся ли у него жар. А Кевину ничего не оставалось, кроме как растерянно наблюдать за ним - такие мнительные мужчины были редкостью в их век.

- Простите, меня... Я не хотел обидеть Вас, - это все, что он смог из себя выдавить. Но большего и не требовалось. Роберто тут же оживился и принял прежнюю позу - нависнув над журналом в руках Кевина.

Спустя еще половину часа из более чем сотен моделей фраков и сюртуков, в списке одобренных остались только восемь...

... И Кевину предстояло всех их перемерить.

Роберто проводил его за ширму, показал, куда складывать вещи и принялся подбирать нужные модели, выбирая из тех, что есть, необходимые по размеру. Он вернулся в примерочную с целой горой костюмов, упакованных в целлофановые чехлы, развесил их на ширме и принялся помогать Кевину с застежками, крючками и пуговицами. Никаких отказов, по поводу того, что Кевин мог бы справиться и сам, он не принимал. В конце концов, он мастер своего дела или не мастер? А разве мастеру не положено помогать своим клиентам с непривычными для тех одеждами?

Такими темпами уже через сорок минут Кевин определился с моделью, цветом и материалом. Его выбором стал костюм-тройка с открытым жилетом и галстуком-пластроном. Цвет решили выбрать горького шоколада. Роберто был прав - он действительно хорошо сочетался с каштановыми волосами молодого человека. В контраст им - светлая сорочка цвета топленого молока, галстук и жилетка, отливающие бронзой. Конечно, не все сидело идеально, но ведь это были пробные модели. А для того, чтобы все вышло безупречно, Роберто позвал дам с булавками и торжественно объявил, что можно приступать снимать мерки.

Кевину велели стоять ровно и по возможности не шевелиться. Больше всего он боялся, что в таком виде его обнаружит Лессли - ему казалось, что он выглядит до невозможности глупо. Дамы снимали мерки его рук, шеи и спины, а Роберто работал над показателями для брюк. Кевин изо всех старался унять в себе это страшное желание - вырваться и убежать, потому что ощущение того, что по его телу гуляют три пары рук, никак не давало ему покоя. К своему телу Кевин был очень внимателен и лишних прикосновений не любил. Поэтому он старательно сдерживал себя, чтобы не пнуть назойливого портного, который не стесняясь блуждал по его икрам, коленям, бедрам, талии... И, если бы Кевин не понимал всю иронию происходящего, он бы подумал, что Роберто специально так тщательно снимал мерки с его бедер.

 Приятной частью этого утра оказалось то, что после примерки костюмов, Лессли точно летала в облаках. Её большие глаза блестели от возбуждения, и она воодушевлено щебетала:

- Ах, Кевин, мне подобрали такое прекрасное платье! Я прежде и не думала, что такие вообще существуют! Оно такое нежное, кремового цвета, а ткань... Она такая легкая, такая мягкая, будто шелковая!

- Ты будешь самой прекрасной невестой, какую видел Собор Святого Николая.

- Ты можешь гордиться – у тебя будет самая прекрасная жена, какую видел Усадьба Муананвиль, - Лессли весело захохотала, и ее голос зазвенел, будто колокольчик. - Мы будем самой прекрасной парой, потому что никто еще не любил друг друга так же, как мы с тобой.... Ох, Кевин, почему ты невесел? Ты не рад?

- Ну что ты, конечно же, я рад. Просто от всей этой суеты у меня жутко разболелась голова.

- Тебе нужно сходить к врачу. Я совсем не хочу, чтобы в день нашего бракосочетания ты был такой же кислый, как теперь.

- Не беспокойся это пройдет, - Кевин очередной раз выдавил из себя улыбку. Ему совсем не хотелось расстраивать девушку своим угрюмым видом. - Кажется, мы еще хотели навестить Усадьбу? Если не поторопимся, не успеем вовремя, - он обнял девушку за плечи и повел в сторону выхода.

В усадьбе дела предстояли наилучшим образом. Организатор хлопотала над моделированием обеденного стола, украшениями залов, живым оркестром, декодированием холла и комнат.

Это должен был быть грандиозный праздник, с сотнями человек приглашенных гостей, дальних родственников, коллег, знакомых; с профессиональным фотографом и хорошим ведущим. Семья Тьерри не пожалела денег, чтобы устроить своей единственной дочери свадьбу, о какой она только могла мечтать.

Но вся эта суматоха, свалившаяся на больную голову Кевина, застала его врасплох. Усталый, он отошел ко сну в начале одиннадцатого и тут же уснул без задних ног. 

* * *

…Он вновь бежит. На этот раз это длинный коридор из кирпичных стен. Переулок? На улице ночь, и с неба льет, как из ведра. Кевин бежит изо всех сил, и единственное, что он слышит, это догоняющие его шаги и стук собственного сердца. Кажется, оно вот-вот выпрыгнет наружу. Из-за проливного дождя хлопковая рубашка, которая на нем надета, противно липнет к телу и мешает свободно двигаться. Джинсы из плотной мокрой ткани связывают ноги, а в кроссовках - по луже воды, так, что с каждым шагом ботинок мерзко хлюпает. Но Кевин ничего этого не замечает. Единственное, что он видит - это свет уличных фонарей, там, впереди. Они кажутся спасительным маяком, манящим к себе, и Кевин уверен, что как только он доберется до них, этот кошмар сразу же прекратится. Но вот - он спотыкается обо что-то и летит вперед. Падает на живот, и от сильного удара воздух вылетает из легких, и он какое-то время не может вдохнуть. Кевин сам не знает, откуда у него берется столько сил и стремления двигаться дальше, но он почти тут же встает и продолжает двигаться вперед, еще и еще быстрее.

Конец туннеля наступает неожиданно быстро, и яркий свет машин на проезжей части больно бьет в глаза, на мгновение ослепляя Кевина. А когда картинка возвращается, он понимает, что понятия не имеет, куда бежать дальше: направо или налево. Пару секунд он стоит в раздумьях, а потом безотчетно поворачивает направо и продолжает движение вниз по улице.

Когда его резко подрезает черный автомобиль, и преграждает ему путь, Кевину кажется, что вот он и пришел - конец. Сердце пропускает удар, и он уже почти готов смириться с проигрышем, но тут передняя дверь открывается, и какой-то парень кричит ему:

- Садись, ну же, чего встал!? Давай, давай быстрее, за нами хвост! - а потом хватает Кевина за рукав и запихивает в машину. Еще до того, как тот соображает, что нужно закрыть дверь, водитель резко дает по газам и с характерным для шин писком круто разворачивается и вновь выезжает на проезжую часть. Кевин бросает взгляд на зеркало заднего вида и только теперь может увидеть людей, что гнались за ним. Это трое мужчин среднего роста, они выбегают из переулка и почти тут же начинают стрелять по шинам автомобиля. Водитель мастерски крутит руль, избегая прямой траектории. И наконец - поворачивает. Трое мужчин уплывают вправо, и их больше не видно.

Кевин тяжело дышит, глотая воздух огромными порциями. Его глаза широко распахнуты и олицетворяют собой смертельный страх. Он вжимается в спинку сидения и пытается перевести дух, и у него уже почти получается это сделать, как вдруг водитель бросает взгляд на зеркало и громко чертыхается.

- Пристегните ремни безопасности, мистер, мы идем на взлет, - кричит мужчина за рулем и, кажется, со всей силы вбивает педаль газа в пол.

Руки Кевина сами находят ремень и со щелчком вставляют застежку в крепление. Новая порция страха поглощает его с головой - за ними мчатся два одинаковых автомобиля, обгоняют друг друга, то вырываясь вперед, то немного отставая. Спереди зрелище не лучше: дорога поделилась пополам, на желтую часть мчащихся навстречу машин слева и красную – справа. Кевин изо всех сил держится за ремень, потому что водитель, не беспокоясь о безопасности, обгоняет одну машину за одной, подрезает их, резко тормозит, избегая аварии, и вновь протискивается в только что образовавшиеся дыры между рядами машин.

- Де-ержись! - кричит он и резко поворачивает руль направо, так, что машина съезжает с проезжей части. - Немного срежем, а?!

Теперь они едут по грунтовой дороге, из-за темноты не видно, но, кажется, это лес. Хотя "едут" – не совсем подходящее слово. Машина мчится со всей скорости, подпрыгивая на неровной дороге, то и дело шатаясь из стороны в сторону. Все внутри, кажется, прыгает точно так же: от горла в пятки. Оглушительный грохот трясущихся запчастей мешается в один непонятный гул, и Кевин, даже если бы и захотел что-то сказать, просто не услышал бы собственной речи. Подпрыгнув на очередной кочке и приземлившись сперва на правую половину, а затем на левую, машина идет ходуном так, что голова Кевина готова сорваться с плеч. Он изо всех сил держится за ремень безопасности,  и тяжело дышит, смотря вперед. Ветки, ветки, ветки... Было бы совсем неудивительно, если бы эта дорога в никуда вдруг резко закончилась, и они провалились бы во тьму... Но думать об этом нет времени. Кевин оборачивается - позади все еще продолжают мигать два желтых огня, где-то далеко, становясь все меньше и меньше. Машина очередной раз подпрыгивает и Кевин чуть не выворачивает себе шею от такой резкой тряски. Что бы хоть как-то успокоиться, он начинает наблюдать за крестиком, висящем на черной веревке на зеркале над лобовым стеклом. Подвеска качается из стороны в сторону, как маяк, она расшатывается так сильно, что иногда делает обороты вокруг своей оси, как детские качели, на которых Кевин так любил качаться в детстве. Он только начинает думать о судьбе этих качелей, как машина вновь запрыгивает на асфальтированную дорогу, на этот раз - почти пустую. Впереди виднеется развилка, и водитель спрашивает:

- Направо или налево?

Кевин думает, что это риторический вопрос, потому что лично он понятия не имеет, куда ехать.

- Направо или налево. Кевин, думай быстрее!

А куда ведут эти дороги? Может быть, есть указатели? Кевин вертит головой.

- Ну же, черт тебя дери! Право или лево?

Право или лево?

Кевин, блять, право или лево?!

- Право! - выкрикивает он, и машину резко заносит вправо.

Он вновь переводит дух. Пытается восстановить дыхание.

- Ты чего так тупишь? - спрашивает парень за рулем, когда обнаруживает, что они оторвались от хвоста, и сбавляет скорость, и Кевин впервые поворачивает голову, чтобы посмотреть на него. И - встречается с взглядом покрасневших, болезненных глаз. Парень трясет головой и прячет за волосами лицо - Кевин так и не может определить, какого он возраста. Голос - чуть хриплый.

- Хватит на меня пялиться, я тебе вопрос задал. Ты чуть не угробил свою жизнь, почему отошел от плана? А если бы я не заметил тебя? Блин, мы же проговаривали все до мелочей, почему ты побежал в другую сторону? Не видел мою машину?

Кевин молчит. А что он может сказать? Какой план? Кто это вообще такой? Он не знает ни этого человека, ни этого города... Он и в машине такой ни разу не ездил. Что тут происходит-то?

- Кто ты такой? - спрашивает Кевин, исподлобья косясь в сторону парня.

- Очень смешно. Я тоже Вас не знаю, мистер. Ты достал то, что нужно?

- Что?

- Бля, да хорош уже прикидываться идиотом! - парень прижимается к обочине и резко тормозит. Поворачивается.

- Достал или нет?

- Да отстань ты от меня, я вообще ничего не знаю, что ты от меня хочешь?

- Пиздец... Тебе в голову стреляли?

- Нет.

- Ну тогда какого! Хрена! Ты строишь! Из себя! Идиота!? - парень кричит, что есть мочи, и Кевин невольно прижимается к двери. - Черт, не был бы ты тем, кто ты есть, я бы тебя грохнул прямо тут.

- Только попробуй, сукин сын, и я сам с тебя шкуру сдеру, - голос Кевина звучит сипло, так сипло, что он сам себя не узнает. Это он сейчас сказал?

- Да ты мне должен быть благодарен! Я тебе жизнь спас, - не прекращает возмущаться парень, сверля его взглядом. А потом он бросается вперед, засовывает руку Кевину под рубашку и что-то достает из под пояса его джинсов. Неосознанно Кевин замахивается и бьет парня под подбородок. Он успевает заметить у того в руке - завернутый в ткань предмет, а потом - раздается ответный удар, и Кевин с силой ударяется головой о стекло...

* * *

По подоконнику барабанили капли дождя. Небо периодически вспыхивало электрически-желтым, раздавался грохот, и вновь все стихало. Какое-то время Кевин прислушивался к звукам, доносившимся с улицы, пытался прокрутить в голове, что с ним только что произошло.

Впервые за долгое время он помнил, что ему снилось. И теперь он старательно прокручивал события в голове, чтобы хорошенько запомнить все, и сутра посмотреть толкование в соннике. В предназначения снов Кевин верил так же свято, как и в лечебные свойства наваров и трав. Странным было то, что в этот раз он, видимо, не ерзал, потому что Лессли тихо спала рядом, положив руку на его грудь. Как же давно он не просыпался вот так – в объятьях любимой женщины, его Лессли, маленькой заботливой Лессли, которая никогда не бросит его одного, которая всегда будет рядом, и всегда будет поддерживать его, несмотря ни на что. Он провел рукой по мягким светлым волосам девушки, поцеловал ее в макушку, и еле слышно сказал: «Я люблю тебя».

За окном бушевала буря, деревья гнулись от сильного ветра, но этой ночью, здесь, в их спальне, было тепло и сухо, спокойно и безмятежно. Улыбнувшись, Кевин закрыл глаза.

* * *

- Наверное, ты действительно не в себе, если теряешь сознание от одного удара.

Кевин поворачивается на звук. Сквозь туман, стоящий перед глазами, он видит все того же парня за рулем, откинувшегося на спину сидения. В одной руке он держит фигурку обнаженной женщины, внимательно ее рассматривает, а другой – подносит ко рту сигарету. Первая мысль, которая посещает Кевина – это сигаретный дым, не туман.

- Здесь воняет.

Парень игнорирует его реплику, глубоко затягивается и тушит окурок.

- Она восхитительна. Идеальна. За нее можно отдать жизнь… - он гладит фигурку по спине. По тонкой мраморной спине грубым шершавым пальцем.

Кевин не слушает его. Ему кажется, что его сейчас стошнит, и он толкает дверь, пытаясь ее открыть, чтобы выйти на улицу. Дверь не поддается. Он пытается отыскать ручку – на отцовском Ситроене была металлическая ручка, но здесь... Он толкает ее плечом, давит всем весом, но она не поддается.

- Там выемка, - спокойно говорит парень, и Кевин поворачивается в его сторону, чтобы понять, о чем идет речь. – Там такая выемка, ага, нужно нажать, - продолжает водитель.

Кевин внимательно смотрит на дверь, обнаруживает там выемку, нажимает, толкает дверь… и оказывается на улице. Там все еще идет дождь, поэтому он обнимает себя руками, чтобы сохранить тепло. Голова сильно болит, и в висках громко пульсирует кровь, но он идет вперед, пошатываясь, спотыкаясь, теряя равновесие, но все же идет, и идет, и идет... Он движется вдоль проезжей части, мимо него то и дело пролетают машины, грозя его задеть, но Кевин чувствует себя так хреново, что абсолютно ничего не замечает. Он чувствует острую потребность идти вперед. В какой-то момент через шум дождя до него доносится уже знакомый голос:

- И далеко ты собрался?

Кевин идет дальше. Там вдалеке мигает что-то зеленое, и сейчас ему безумно интересно, что это может быть.

- Эй! Я тебя спрашиваю!

Это зеленое мигает в определенной последовательности: два раза быстро, долго, быстро, долго, два раза быстро…

Кевин успевает уловить звук догоняющих его шагов, а в следующую секунду его уже хватают за грудки и трясут. Ноги кажутся ватными, голова – как на шарнирах, и Кевин даже не прикладывает сил сопротивляться – у него просто их нет.

- Да что происходит, мать твою, ты мне скажешь или нет? Что там произошло? Почему ты молчишь, чертов уебок, я с тобой разговариваю! – он трясет Кевина за воротник рубашки. Бьет по щекам. Держит за подбородок и смотрит в глаза. Говорит что-то…

Кевину кажется, что он вот-вот вновь потеряет сознание, и этот сон, наконец, закончится. Ему безумно хочется, чтобы он закончился, потому что все это его уже достало: этот парень, и эти машины, и этот шум… ему очень, очень хочется, чтобы все это закончилось. Хочется домой, к Лессли, на мягкую кровать и под теплое одеяло...

- Не смей отключаться, когда я с тобой говорю! Слышишь? Черт, да что с тобой сегодня такое?!

Странный парень обхватывает Кевина за талию, закидывает его руку себе на шею и ведет обратно к машине. Забрасывает на переднее сидение, пристегивает, садится на руль и резко давит на газ. На грани сознания и какого-то другого мира, куда он вот-вот рухнет, если хоть чуть-чуть расслабится, Кевин слышит хриплый голос:

- Держись, парень, держись… еще немного…

Сознание предательски держится на весу, хватается за бортик машины, за ремень, за рукав водителя, за все подряд, но не дает Кевину расслабиться и отключиться. Поэтому он вынужден терпеть ужасную головную боль и смотреть, как проплывают в окне яркие огни. От парня справа веет напряжением, в какой-то момент он достает из внутреннего кармана куртки телефон, набирает номер и кричит в трубку, чтобы его встретили, чтобы вызвали Дока и освободили лежанку.

Когда машина останавливается, Кевина вытаскивают и куда-то несут. Десятки мужских голосов мешаются в один низкий гул, его заносят в какое-то помещение, темное и душное, спускают вниз по лестнице, вносят в маленькую комнату, в которой за столом сидит мужчина, кладут на диван и становятся вокруг. Кевину кажется, что на него смотрит с сотню пар глаз, комнату наполняет однозвучное шушуканье, какие-то возгласы, вздохи… Слава Богу, вскоре появляется знакомый уже Кевину парень-водитель, выставляет всех из комнаты, и закрывает дверь.

Человек, сидящий за столом, встает. Кевин напрягает зрение и приглядывается к нему: это рослый мужчина, с монотонным покровом волос головы и подбородка – пол сантиметра, не больше; на нем длинный белый халат и прямоугольные очки в толстой оправе.

- Миджет, что произошло?  - задает он вопрос.

- Я не знаю Док, все херово, - отвечает парень-водитель, который Миджет, и приветливо целует Дока в щеку. Кевин морщится. – Мы все сделали как надо, Кевин достал ее (Боже, Док, она потрясающая…), но с ним что-то не то. Он отошел от плана, не узнает меня, вообще не ориентируется.… Да ты и сам видишь.

Парень в халате кидает взгляд на Кевина. 

- Мда, не каждый день увидишь его в таком состоянии. Эй, Кевин, позволишь осмотреть тебя? – он наклоняется над диваном и ждет разрешения. Кевин отводит взгляд. Почему в этот раз он не может повернуть сюжет сна, как сам этого хочет? Он хочет, чтобы сейчас в комнату ворвался зеленый монстр. Не врывается, нет? Пусть у Дока вырастут еще две руки. Что, не вырастают? Пусть наступит утро. Пусть уже хоть что-нибудь произойдет, как он захочет! Пусть он проснется, наконец! Пусть это все прекратится, ПРЕКРАТИТСЯ!!

- Черт, что с ним?

- Держи его, прижми к дивану, я введу ему транквилизатор.

Кевин дергается. Его тело извивается, точно змея, выскальзывая из крепкой хватки Миджета.

- Так, Кевин, потерпи, будет чуть больно, - с этими словами Док закатывает рукав промокшей от дождя рубашки, протирает руку Кевина проспиртованной ватой и вводит иглу. Медленно, очень медленно давит на поршень, вводя лекарство. Кевин рычит, выбивается, ерзает на месте, всячески стараясь вырваться, а потом – его тело напрягается, он выгибается в спине и – расслабляется. Зрачки закатываются за веки, и он теряет сознание.

- Док, что с ним?

- Я не знаю, - парень в халате задумчиво трет лоб, - не знаю, Мидж, не знаю… У него никогда такого прежде не было. С чего все началось?

- С того, что он не туда свернул…

- А поточнее?

- Я должен был забрать его на Майлен-стрит, мы прорабатывали наш план не один раз. Он сам его составлял, понимаешь? Говорил мне, что если я чего забуду, он меня прикончит сразу же, как только я довезу его до Подземки. И вот – он берет и поворачивает не туда...  Движется вниз по улице, а мы должны были ехать вверх. Черт, я как представлю, что стало бы, если бы я проглядел его...  Если бы не заметил, что он бежит в другую сторону... Его бы пришили, понимаешь, Док? Там ведь хвост был, две машины, мы еле угнали – двигались наугад. Мне пришлось срезать – через лес – хорошо, я бывал там раньше.

- Успокойся, Мидж, ты не виноват…

- Угу, я врезал ему...  Я думал, он прикидывается, и врезал ему от души...  А он даже не сопротивлялся, понимаешь? Наш Кевин, гроза, блять, всего Непела, он отключился  от одного удара, понимаешь?!

- Тихо, тихо… не нервничай, - Док кладет руку Миджету на плечо. – Я ввел ему успокоительное, пусть полежит, отдохнет. Может, он перенервничал, переутомился. Придет в себя – поговорим с ним. Ты останешься здесь, или пойдешь к ребятам?

- Посижу здесь…

- О’кей.

- И, это, Док… Не говори им пока ничего. Сам понимаешь – Кевин не обрадуется, когда придет в себя и узнает, что его тащили на спине.

- Придумаю что-нибудь, не переживай, - парень в халате подмигивает Миджету и выходит, закрыв за собой дверь.

P.S. Мы с Кевином вместе выбирали костюм. Он вот такой =)

[236x456]

а