Нужно заставить застывшие обстоятельства танцевать,
напевая им их собственную мелодию.
                                             Карл Маркс

    Любому внимательному человеку, необременённому философскими, да и любыми прочими предрассудками, может оказаться доступным наблюдение того, насколько наше существование необусловлено никакими особыми законами. Может показаться, что я просто неряшлив в своих смелых умозаключениях, но, повторяю, дело не в умозаключениях, а в самой обычной внимательности, свободной от навязанных здравым смыслом ограничений. Та же чуткая внимательность может позволить увидеть и некоторую нездравость того, что принято называть здравым смыслом. Возведённый незаслужено на пьедестал человеческой культуры, этот житейский божок, как некий языческий гениус, одаривает нас многим, но он же, зараза, и лишает нас чего-то существенного.
    Я говорю с вами о Законе. И я говорю о Чуде. Я где-то слышал, что чудес не бывает. Мне говорили, что яблоко обязательно упадёт вниз, не взлетит оно вверх. Холодный сосуд через трубочку не нагреет горячий до ещё более горячего. Вот остыть горячему - это другое дело. Это Закон. Я знаю. Категоричность человеческих формулировок законов, до которых ему позволяет дотянуться его абстрагирующий метафизический ум, наводит на печальные философские размышления. Многие философы и психологи не ленились пускаться в эту сумеречную дорогу мысли. Удушье выводов, конечный пункт их дискурсивных странствий, не заставляло себя долго ждать. Вечное возвращение одного и того же может даже радовать поначалу. "Незыблемость законов утверждает порядок", - скажут вам довольные служители вечной повторяемости и статики, - "Ведь вы же не хотите хаоса?" Нет, вроде не хотим. "Ну тогда пляшите от радости, при виде яблока, падающего вниз; примите всё что есть, как оно есть", - присовокупляют нам. Странно... Чего-то неохота, невесело как-то.
    Однако, следует понимать, что за древней человеческой потребностью утвержать твёрдое, управляющее всем, стоит, заслуживающая всякого уважения, воля к истине. То есть, поиск того, что достойно слова "ТАК". Человек стремится к истине-естине, ему, видите ли, хочется знать как оно там всё на самом деле. Ну да, ну да... Но вот ведь беда - человек приступает к этому благородному начинанию, как правило,  вовсе не непосредственно. Дорогу его исследовательскому взгляду  преграждают подсказки со стороны. Это говорение (назовём его, вслед за классиками, господским) стремится скрыть своё присутствие, да и человек, в силу определённых (опять определённых!) психоаналитических причин, вытесняет это говорение в бессознательное. Сейчас не время подробно останавливаться на этих скрытых колёсах. Скажу лишь пока, что при подробном их рассмотрении, у человека нестойкого может создаться впечатление фатальности этих опосредующих механизмов. Но непобедимая в нас человечность, эта хранительница надежды, подсказывает незаконность этих, казалось бы, вечных законов.
    Я ни разу не видел яблоко, падающее вверх. Но легкомыслие, которое бывает плодом тяжёлых дум, эта сестра веры, говорит мне, что наш мир открыт. Наш мир, мирный мир, это открытость чуду. Понурое шествование вслед законам, обязывающих нас быть угрюмыми скептиками, это, всё же, ничто иное как декаданс человеческого духа. Нам, существам в самой своей тайной сути свободным, не мешало бы помнить то, что обычной памяти противно. Я говорю о Чуде. Чудо традиционно описывают как то, что сверхестественно. То, что сверх естности. Но и как то, что обладает загадочной, совершенно особой естественностью. Другими словами, чудо - это нечто преступное для ограды Закона, и оно же, это невозможное чудо, есть нечто самое естественное  для мира сущего.
    Но нападки на Закон, как правило, не приводят ни к чему хорошему. И дело, конечно, не в конформизме и покорности. Не стану пока пытаться доказывать своё решающее утверждение, просто выскажу его, опираясь на ту же легкость мысли. Хочу сказать следующее - морок закона это всего лишь превращённая форма чуда. Структура законов, как мы их знаем, это незазорное место Встречи. То место, что трагически потеряло своё медиаторное предназначение, превратившись в душную тотальность, никуда не ведущую. Структура места распалась на фетиши законов, и сплелась в непроходимый блуд господства.
    И неплохо было бы понять, что человеческой историей правят не отчужденные законы, а судьбы. Судьба, показуя себя боязливым, как неотменяемый фатум, на самом деле, дерзаю это утверждать, таковым не является. Судьба, в своей неприметной сути, это путь, это выбранная дорога. Мир - это место историчных возможностей, любая из которых чревата великим онтологическим "можно". Да, действительно, нас, сказавших "А", инерция и давление обстоятельств нудят сказать и "В". Ближе к "Y" судьба становится экзистенциально неотличима от крепости закона. Но свободному существу, коим является человек, подвластно изменение его исторической судьбы. Боязливых же участь вместе с чародеями и идолослужителями...
    Так вот, чтобы не быть раздавленным отчаяньем, ищущему уму, а точней сообществу людей, неплохо бы пуститься на риск авантюрного предприятия. Я говорю о группе преобразований. Предел этой радикальной мысли (а другой мысли, претендующей на звание философской, не существует) - это само Преображение. Памятую о дарующем надежду адвентизме События, попробовать размотать душащий гордиев узел превращённой формы, того, что Маркс называл verwandelte Form. И уже потом, во встрече с неведомым Грядущим, вступить в свою подлинную свободную Историю.

[699x524]